Алексей Нос - Труп

• Название: Труп
• Автор: Алексей Нос
• Жанр: Русское современное

Детективная история с элементами мистики и фантастики разворачивается на фоне древних домов центра Одессы. Справятся ли красавица-журналистка и супермен из милиции с небывалым наплывом бандитов и диверсантов?

---

В двух других квартирах никого не оказалось. А проживали в них, согласно данным внезапно эмигрировавшего в «Бюро миграции» паспортного стола Алоиз Васильевич Вайнсброд и Виолета Панасовна Панасюк.

Замечательно. Не известно вообще кто убит, как убит, кем убит, за что убит и где убит. Обширные сведения, подумал майор.

– Пойду убивать Иванова, принял он твердое решение.

Глава 3

«Я убью тебя лодочник» – пропел майор Петров, входя в лабораторию, хриплым голосом Пугачева. Ему почему-то казалось, что именно этим голосом знаменитый атаман исполнял свой коронный шлягер «Сарынь на кичку!».

Особенно в этом древнем призыве майору Петрову нравилась именно «кичка». И его кабинет оглашался атаманским ревом после каждого закрытого дела. А дел этих за майором числилось не мало. Он давно заработал славу крепкого и очень въедливого сыскаря. Был у начальства на очень хорошем счету. За это ему и прощали мелкие шалости.

Преступный мир к сыщику относился тоже с уважением. Петров редко выбивал показания и подкидывал улики. Делал он такие вещи исключительно в отношении всякой шелупони. Людей же уважаемых он «давил» уликами настоящими, извлекая их из таких потайных мест, что у «братвы» глаза на лоб лезли. « Ну, Богом клянусь, никому!» – правильно, то есть, постоянно крестясь кулаком с тремя отогнутыми на правильные углы пальцами, выполняя распальцовку, кричал угрюмый сиделец. « Не сам же я себя?!». И верно – не сам. Это Петров тебя прижал и упек. И главное в рамках правил все. И обижаться не на что. По городу ходили упорные слухи, что у майора бывают видения.

Иван Иванович Иванов сидел за столом, заставленным какими-то ретортами. Среди химической посуды размещался потертый ноутбук, в который он тыкал одним пальцем. Глаза Иванова были тусклы, щетина на лице отливала серебром. Рубаха криминалиста была помята. В воздухе витал устойчивый запах спирта.

Иван Иванович был наследственным алкоголиком в четвертом поколении. Прадедом его был действительный статский советник, профессор Петербургского университета и член-корреспондент Сорбонны Феодосий Поликарпович Иванов. Дедом – известный советский микробиолог, многократный лауреат сталинских премий и прочих наград академик Порфирий Феодосеевич Иванов. Отец – Иван Порфирьевич Иванов был ректором университета, лауреатом Государственной премии, и много печатал работ в зарубежных научных изданиях. Все три знаменитых ученых пивали ежедневно, по многу и начинали пить всегда с утра. И только их несчастный отпрыск, сохранив те же привычки, оказался на довольно скромной должности криминалиста. Жены светил науки пивали со знаменитыми мужьями наравне и по тем же правилам, но следа в науке не оставили. Причиной тому было занятие ведением домашнего хозяйства при помощи домработниц и горничных. Горничной у криминалиста не было, жена ушла двадцать лет назад – рубаха его была помята.

Не то чтобы Иванов нуждался. Доходный дом, принадлежавший прадеду на улице Маразлиевской, правда, отобрали. Но академическую и профессорскую квартиру, обе на Дерибасовской, он сохранил. В одной жил сам, вторую сдавал под представительство американской компании. Но горничной не держал, рубах не гладил, и все неформальные просьбы исполнял исключительно «за стакан».

– Ваня, ну что за фигня? – задал первый вопрос Петров. – Что это, Ваня? Вот это: «Метод получения данной субстанции современной науке не известен». Я же тебя, Иван, знаю хорошо и понимаю, что слово «современной» в тексте оказалось не случайно. Колись, Ваня, колись.

– За стакан?

– За стакан.

Рассказ Ивана был плавен и достаточно долог. « Понимаешь, Вань, – сказал Петрову Иванов – изобретение подобного агрегата, во все времена было, так сказать, золотой мечтой человечества. Да, да – ответил он на недоверчивый взгляд Петрова. Мысль о том, что слишком много людишек развелось, не давала человечеству покоя еще со времен зарождения.

Ну, в начале-то попроще было. Дубиной по башке трахнул. Труп в овраг. Проблема утилизации отходов человеческой жизнедеятельности решена. Но потом сложнее стало. Первое и второе разделение труда, ну и так далее. Ты при СССР учился – сам в курсе. Короче стал народ сбиваться в крупные стаи. А тут, то мор, то война и трупов куча в одном месте. А от трупов новый мор, и новая куча. И хоронить их негде – земля-то частная. Вот и решали по месту, что делать. Кто жег, кто топил, кто в шахты сбрасывал. Много короче способов было придумано. Ты в курсе, что в катакомбах под Парижем с конца восемнадцатого века накопились кости шести миллионов человек. Штабелями они там лежат. Короче, технологии массового захоронения людей востребованы давно и прочно.

Ну, с началом века гуманизма, мировых войн и высоких технологий – продолжил Иванов – появилась потребность и в средствах массового уничтожения. А значит и еще более массового захоронения. И разрабатывались они по-всякому и много чего придумали. Тут и газ «Циклон – Б» и крематории, и много там всякого вплоть до ядерной бомбы. А здесь, Вань, ты представь только – два в одном и уничтожил и к захоронению подготовил высокотехнологично.

Поэтому и у Гитлера и у Сталина такие разработки наверняка велись. Что-то стало проектом, а что-то и нет, но действующие пробные экземплярчики могли и сохраниться где-то. На каких принципах они действовали и действовали ли вообще, я судить не берусь, но что попытки их создать были уверен.

Почему до ума и промышленного применения не довели? Думаю потому, что никто из вождей в возмездие не верил, и предпочитали они, чтобы дешево и побольше. Но суд в Нюрнберге состоялся. И заметь, Вань, трупы главных казненных уничтожили так, чтобы никто и никогда единой частички от них не нашел. Это от людей-то официально по приговору суда казненных.

Ну и «Вервольф» припомни – ставку Гитлера под Винницей. Четырнадцать тысяч строителей и ни одного, ни среди живых, ни среди мертвых. И кости заметь ни одной. Говорят, в озерах перетопили. Глубокие, мол, озера – исследовать невозможно. Марианскую впадину возможно, а озера нет.

Ты, Вань, наш старый ментовский принцип: «Нету тела, нету дела» помнишь? От то-то. Буду уже сокращаться.

Дело Гонгадзе помнишь? В двухтысячном дело было. Нашли в лесу под Киевом трупик прикопанный. Без головы заметь, Вань, и обожженный, да два месяца в земле. Экспертиза. Вот он. И сели, Вань, такие генералы сели.… А у нас, что? Подключил наш аппаратик к канализации, например, и ищи там потом гены.

Короче, аппарат способный такое с телом совершить никто и нигде официально не заказывал. Но разработки наверняка велись и ведутся. И действующие образцы существовать могут.

Ты «Пикник на обочине» гуманистов Стругацких помнишь? Припомни-ка тогда и «мясокрутку» из него. Витали, Ваня, мысли-то, витали. Да и витают, наверняка».

Иванов закончил. За время монолога его лицо осунулось, и скорей всего, не только от падения уровня спирта в крови.

– Ну, ты круто задвинул – сказал Петров – но я обдумаю. Но давай для начала чего попроще. Например, а взрывчаткой такого эффекта достичь можно?

– «Нет ничего невозможного, Ваня, для человека с интеллектом – припомнил классику Иванов. Но нету там, во всем фарше, ни одной молекулы взрывчатки, проверено. – Иванов неожиданно задумался – А ты про «Зеленую глину» слыхал?

Глава 4

При словах «зеленая глина» в мыслях Петрова возник образ огромной «пятки» Чуйской анаши. Но Иванов был алкоголиком, и этот образ пришлось отбросить.

– Нет, не слыхал.

– Ну, правильно, Вань, откуда тебе слышать? Но это уже не за стакан тут посидеть нужно. Пойдем в «Гамбринус»? Посидим, поговорим, тюлечка опять – же – соблазнял Иванов.

Походы с Ивановым, куда-либо, были весьма чреваты крупными неприятностями, но время шло к шести, рассказ и намеки Иванова его подогрели и Петров согласился.

Помните ли вы стоявшие на каждом квартале старой Одессы стеклянные ларьки, называемые здесь будками. У каждой будки очередь из трех – четырех пенсионеров со стеклянными двухлитровыми сифонами. Эти ларьки торговали исключительно газированной водой без сиропа – одна копейка стакан, с сиропом три копейки – стакан. Был еще вариант за пять копеек взять с двойным сиропом, но он осуществлялся крайне редко. И с сиропом-то газировка доставалась не каждый день. Почему? – сейчас объяснить сложно. То ли родители считали, что она крайне вредна, то ли считалось, что отказывая детям в маленьких и дешевых радостях, из них растят настоящих строителей коммунизма. За десять копеек сифон заполнялся водой без газа.