Елена Рид - Заповеди речи. Книга стихов

• Название: Заповеди речи. Книга стихов
• Автор: Елена Рид
• Жанр: Поэзия

В этой книге вы найдете классическую поэтику, прерываемую вспышками поэтики неклассической. Наглядная история того, как человек может измениться за пять лет. Сначала – кровь, любовь, Кармен, страсть и всё, как у всех. Затем пробивается какой-то свой голос и своё видение мира. И вот уже на месте кипящего вулкана – асфоделевые луга. Но кто-то вздохнёт о той юной девчонке, которая не спала ночами и писала по десять стихотворений в день. Наверное, я сама первая вздохну и скажу: «Прощай!»

---

Заповеди речи Книга стихов Елена Рид

Иллюстратор Елена Константиновна Кузнецова

© Елена Рид, 2017

© Елена Константиновна Кузнецова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-1762-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Добрый день, дорогой читатель. Меня зовут Елена Рид. Книга, которую вы держите в руках – часть меня, искренняя и настоящая. Недаром говорят, что книги – это дети: мне и страшно отпускать эту часть от себя, и чувствую, что пора. Стихотворения, помещенные в этот сборник, написаны с 2011 по 2017 год. Какие-то из них публиковались в альманахах «Ликбез» и «Зима-2016», но значительное их число видит свет в первый раз (паблики вконтакте и интернет-ресурсы типа Стихи.ру я не считаю, хотя для многих авторов это верное средство быть узнанными). Сборник разбит на три главы. В первую из них – «Любимые не чувствуют любви» – вошли стихотворения преимущественно о любви (влюбленности, страсти) несчастной, невзаимной и даже жестокой. Как говорят создатели креативных питерских антикафе и коворкинг-пространств, «творите там, где вас вдохновляет». Так получилось, что существенный кусок моей жизни и творчества был вдохновлен такими чувствами. Вторая глава «Заповеди речи» дала название всему сборнику. Возможно, именно там вы найдете стихотворения, которые понравятся вам уравновешенностью и философичностью. Третья – «Весна в крови» – включает стихотворения, которые либо были написаны недавно, либо, по моему субъективному мнению, универсально хороши и достойны завершать этот «парад тщеславия». Я долго не решалась издать свою книгу: мне препятствовали как натренированная скромность, так и объективная самооценка – мои творения талантливы, но не гениальны. Но если вас, читатель, что-то «зацепит», что-то вам запомнится, покажется близким, может быть, поможет лучше осознать собственные чувства и переживания – это будет для меня радостно и ценно. Спасибо!

Любимые не чувствуют любви

«Мы в черно-белой гамме. Я тебя…»

Мы в черно-белой гамме. Я тебя
не чувствую какой сегодня лунный
наступит день, и меряю, скорбя,
грудную клетку инструментом струнным,

наполненным прозрачной пустотой.
Водой дышу и воду выдыхаю
я инструмент, пожалуй, духовой,
совсем простой. И ничего не знаю

о лестничной площадке узкой той,
где встречи не бывают судьбоносны.
В судьбу не веришь, встретишься с судьбой
как и у всех, костлявой и безносой,

так лучше верь. Не веером отбив
удар судьбы – чужим влюбленным телом —
ты самурай, но как же ты труслив,
и бледностью тягаться можешь с мелом.

Но я терплю, не буду в дураках,
ни в дурах, ни в шутах, ни в королевах,
не карта я, не про меня рукав,
зазор в стихах и поворот налево.

Смешно подумать – я ли эта я,
что так в плечо твое стремилась вжаться,
туристка, испугалась, там змея! —
как будто больше нечего пугаться.

Я знаю, ничего не обещал
ни рот красивый, ни шальные пальцы,
но мне, покуда лед не затрещал,
так не хотелось снова превращаться

в форель и уходить на глубину…
я только-только разучила ноты,
но я себя никак не обману —
я полюбила, точно зная, кто ты.

«Тот интересен, кто делает первый шаг…»

Тот интересен, кто делает первый шаг.
Он же первым утрачивает интерес.
Я отвернулась, и это дурной знак.
Я отвернулась раньше, чем ты исчез.

«Пускай не камень у тебя в груди…»

Пускай не камень у тебя в груди,
Но вряд ли разорвется от испуга.
Не можешь уберечь – не заводи
Любовницу, собаку или друга.
А ты не можешь. Так не выходи
Из намертво очерченного круга.

Ванильный Тристан

Сумрак сгустился, и к берегу лодка пристала.
Я извлекаю раненого Тристана.
Он некрасив и покрыт чешуей драконьей,
запах из лодки далекий от благовоний.
Порасторопней рабы, порезвей кони,
и я бы спасла его от боли и от погони,
для королевского трона, для новой бойни;
раны сочатся гноем, глаза – слезами исходят,
и по щеке моей она пальцем бредовым водит,
и жалуется, что не может от льва и вепря
меня защитить, принимающим форму ветра
каждым новым словом меня все сильней ранит.
Боги, когда же она говорить перестанет?
Руки находят руки, и рвутся струны.
Червонный закат прижигает мои струпья,
И я уверяю – ни в чем ты не виновата,
Ты – это только зеркало в час заката.
Я – это холод наполненной кровью ванны.
Мы – это просто опера. Просто Вагнер.

«Янтарный вечер как награда…»

Янтарный вечер как награда
За целомудренную жизнь.
Для нас с тобою не преграда
Колокола и этажи.

Запреты, догмы и уставы
С тобою рядом не нужны.
Остры клыки и когти правы
Для похищения княжны.

Горячий конь, седок ретивый,
Глухие выстрела хлопки.
Перебирает ветер ивы,
Как археолог черепки.

Я задержалась на балконе
Вечерним воздухом дышать,
Луна восходит, но не тронет
Греха не знавшую кровать.

«Не советую рассвет просыпать…»

Не советую рассвет просыпать
Тем, кто горечью луны увлечен,
По утрам её особенна стать,
И поводит обнаженным плечом,

Утром взор её терзающий смел,
Ярче, пристальней, но ты не робей,
Скоро солнце выпустит стрел-
Ястребов на её голубей…

Но я брежу… ночью голуби спят.
Только совы да нетопыри
принимают на себя её взгляд,
да скрываются от взоров зари.

Кто сказал, что перед светом темней
ночь любая, знаю, это не так.
И охотник загоняет коней,
в поле рыскать отпускает собак.

Солнце, солнце, положи на седло,
да свяжи ее горячим лучом.
Пусть не смотрит так тревожно и зло,
Не поводит обнаженным плечом.

«Красиво и сильно…»

Красиво и сильно.
И вот тебе мой ответ.
И в каждой новой попытке все меньше смысла.

На хрупкой ветке привычно тяжелый снег
Скользким хамелеоном прилип, затаился.

В четыре часа утра из окна луна
Видна, как пронзительное указанье пальцем.
Опомнись, что делаешь, это твоя вина.
А я не могу заставить себя расстаться…

Или мне кажется. Я же любитель слов,
Иллюзий и лишних, потусторонних звуков…
Спокойной ночи, приятных, цветных снов,
А также жены, долгой жизни, детей и внуков.

«Моя луна покинула меня…»

Моя луна покинула меня.
Пока не знаю, к лучшему ли это.
Я на свое письмо не жду ответа,
Как не дождусь прихода дня,
В конверт окна удар лучей,
окно конверта
и отворот воротника,
и поворот наверняка…
Не заблудись.
Воспламеняя, трогала запястья,
браслетами железными звеня.
С такой усмешкой дивной.
С плохой улыбкой
ненасытной лени,
моя луна меня опередила,
и ускользнула серебристой рыбкой.
Моя луна покинула меня.

Сонет вслепую

Досужие пусть мелют языки,
Пленяясь неразгаданной загадкой,
Но впитывать тепло твоей руки,
Беспомощной и столь на ощупь гладкой,

И аромат божественных волос
Вдыхать, луны сиянием облитых,
И голос твой, трепещущий от слез,
Не прерывать: в одном движеньи слитых,

Читать твои уступку и отказ
(Я наблюдаю за тобой украдкой —
Для этого не требуется глаз) —
Вот для меня вершина муки сладкой:

О слепоте нимало не скорбя,
Тебя не видя, чувствовать тебя.

«Прояви силу воли. Хотя бы один вечер…»

Прояви силу воли. Хотя бы один вечер
Не гляди на него в собрании мертвецов.
На пиру нечестивых не слушай его речи,
Посвяти свое время почтению праотцов

И пророков прочтению. Право, тебе воздастся.
Перестанут болеть глаза, прекратят ныть
Твои руки, полны желанием. И бояться
Перестанешь сама, что он больше говорить

Не захочет с тобой, и вдруг обольет презрением,
За то, что ты так несдержанно жаждешь встречи.
Прояви силу воли, побереги зрение —
Не смотри на него хотя бы один вечер.

«А ты – спи… проснешься – не открывай глаза…»

А ты – спи… проснешься – не открывай глаза,
как в голливудских фильмах, распахивая их сразу оба.
Какая у тебя отточенная слеза,
она, как копье, вонзается мне под ребра,

мой щит отброшен, я выбита из седла,
на кресте себя, каюсь, даже воображала,
все, чего я ждала – твоего кинжала,
твоего милосердия – вот, чего я ждала,
но этого мне оказалось ничтожно мало.

«Любимые не чувствуют любви…»