Павел Глибчак - Воскресение – Первый день

• Название: Воскресение – Первый день
• Автор: Павел Глибчак
• Издательство: ЛитагентSelfpub.ru (искл)b0d2ae6e-b0bc-11e6-9c73-0cc47a1952f2
• Жанр: Научная Фантастика

Профессор Университета истории и искусств, в своих научных трудах вышел далеко за рамки обычного понимания жизни человека в его предназначении и цели существования. Поднимая тему веры, как неотъемлемой спутницы человечества, профессор призывает своих родных, слушателей и все человечество отречься от теории материального сотворения вселенной и самого человека, и принять истину, основанную на религиозных учениях и внутреннем мироощущении каждого разумного существа.

---

Восхищению не было конца. Она поцеловала профессора и, вскочив, начала кружиться и радостно хохотать. Глядя на нее, пульс участился, нахлынули воспоминания, как в юности они жили в соседних домах и он каждый вечер подсматривал в ее открытое окно, как Лиз сидела на кровати и подолгу расчесывала свои длинные блестящие волосы. А Лиз знала, что Эдвард наблюдал за ней, и специально не до конца закрывала занавески. Чуть старше Эдвард, как истинный джентльмен, приглашал Лиз на свидания в кино и кафе, и они подолгу гуляли по парку, держась за руки. И, конечно же, был тот первый робкий поцелуй в щечку и покрасневшие лица обоих. Со дня их свадьбы прошло тридцать три года.

Сегодня они сидели почти молча, как будто разговаривали их сердца. День неумолимо торопился, вот уже и закат романтично протягивал свои последние лучи. Они собрали вещи и пошли к машине. По дороге профессор заговорил:

– Дорогая, я завтра после службы хочу навестить Георга, к тому же и попутчица у меня есть, это Эллис.

Лиз рассмеялась:

– Вот стрекоза! Хорошо, что ты сказал, я утром испеку его любимый пирог с рыбой.

* * *

Ночью погода испортилась, заморосил холодный и острый как иглы дождь. Жители Ридмоунда, вооруженные зонтами, собирались на утреннюю службу. Сегодня они необычно задерживались, встречая друг друга, и не торопились заходить, несмотря на слякоть и прохладу. Негромкими голосами делились впечатлениями и переживаниями о последнем природном катаклизме, о погибших и оставшихся без крова и о судьбе мира в целом.

Профессор и Лиз также не торопились. Они стояли, укрывшись зонтами, неподалеку от церкви. Профессор был все в том же выходном костюме, а зонт заменял ему так не хватавшую для цельного образа трость. На Лиз была предусмотрительно по погоде надета розовая шерстяная кофточка. Они, кивая и сдержанно улыбаясь, приветствовали проходящих мимо и ожидали появления Эллис. Из дверей церкви вышел Алексис. Открыв свой необычайно широкий зонт, он быстрым шагом направился к профессору и Лиз.

– Профессор! – еще на полпути начал здороваться Алексис. – Дорогой мой, вы пришли на службу. Рад вас видеть! – он протянул свои короткие пухлые ручки и поздоровался.

– Алексис, друг мой, как же я мог не прийти? Что у вас нового в деле служения Господу? Давно ли у вас был кто из Ангелов, что рассказывают?

– Вы все шутите, профессор, – рассмеялся Алексис. – Я слышал о вашем вчерашнем триумфе, искренне рад за вас!

– Спасибо, Алексис!

– Но я все еще не теряю надежды, что вы одумаетесь и удовлетворите интерес наших прихожан к вашим научным открытиям, – Алексис прищурился, как кот.

Профессору было знакомо это выражение лица перед нападением, и он умело перевел разговор в русло житейских дел:

– Я сегодня выезжаю к Георгу, что мне ему передать?

Алексис засуетился от услышанного:

– Конечно, конечно. Я вас попрошу, профессор, заехать к нам перед поездкой. Моя драгоценная Мария передаст Георгу несколько баночек вишневого варенья.

– Обязательно я заеду, мой друг!

Как всегда вприпрыжку появилась Эллис:

– Дядечка, тетечка, Алексис, как я рада вас видеть!

Алексис рассмотрел Эллис с ног до головы и пробубнил как бы вполголоса:

– Да, профессор, ваша ответственность растет вместе с ней. Как бы ее не украли. Здравствуй, Эллис, здравствуй, красавица! – Алексис протянул руки.

– Уважаемые прихожане, – развернувшись, громко сказал он, – проходим, мы скоро начинаем.

Через десять минут Алексис с серьезным лицом благовествовал в зал:

– Дорогие братья и сестры! В свете последних событий мы ощущаем, что помыслы наши и надежды мы должны с еще большим усердием направить путем молитвы к Господу отцу и сыну его Иисусу Христу. И только Господу дано услышать наши молитвы и защитить от умножающихся опасностей этого мира. Я к Богу обратился бы, предал дело мое Господу, который творит дела великие и чудные без числа, дает дождь на лицо земли и посылает воды на поля, униженных поставляет на высоту и сетующие возносятся во спасение. Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказание Всевышнего не отвергай. Ибо он причиняет раны и сам обвязывает их. В шести бедах спасет тебя, и в седьмой не коснется тебя зло. Во время голода избавит тебя от смерти, и на войне от руки меча. От злого языка укроешь себя и не убоишься опустошения, когда оно придет…

Было начало одиннадцатого, когда профессор, Лиз и Эллис вернулись домой.

– Я вас сейчас напою чаем с яблочным штруделем, и тогда вы поедете к Георгу, – говорила она, не ожидая ответа.– Эдвард, не забудь рыбный пирог, я его завернула в полотенце и упаковала в бумагу.

Лиз накрывала на стол с быстротой волшебной феи. На столе в гостиной уже стояли чайные пары на три персоны и большой фарфоровый попыхивающий чайник. Аромат свежеиспеченного штруделя, обсыпанного сахарной пудрой, дурманил разум, все как завороженные подходили к столу и усаживались, наблюдая, как заботливые руки феи раскладывают порции по тарелкам.

Эллис, как маленький ребенок, показала всем, что руки у нее чистые, и принялась с удовольствием поглощать эту вкуснятину, не дожидаясь, когда нальют чай. Профессор и Лиз, переглядываясь, улыбались, их веселило то, что уже первый кусочек пирога был повержен, и эти изумрудные глаза нацелились на следующий, что не замедлило ждать.

– Когда вы вернетесь?

– Я рассчитываю не позже полуночи, Эллис переночует у нас, – профессор посмотрел на Эллис, которая, соглашаясь, крутила головой.

– Какие у тебя, Эдвард, планы на предстоящую неделю, ты опять уедешь?

– Нет, милая, все как обычно, буду работать на кафедре. Да, я хочу взять отпуск на пару недель, мы можем съездить на море.

Лиз, услышав приятную новость, подпрыгнула на стуле:

– Я люблю тебя!

Погрузив в машину вещи, профессор и Эллис направились к дому священника. У дороги их ждала Мария, супруга Алексиса, которая вышла по звонку Лиз. В руках она держала две баночки вишневого варенья.

Профессор, выйдя из машины, обнял Марию, забрал варенье и спросил:

– Что передать Георгу?

– Передай, мы с отцом скучаем по нему. Пускай он нас навестит по возможности, – немного загрустив, просила Мария.

– Конечно, я все передам!

* * *

Для Эллис эта поездка была как приключение. Она была пытливой девочкой и хотела сама все потрогать, попробовать и увидеть. Дорога шла мимо полей и садов, пейзаж был сочным, с горизонтом неба и зелеными волнами молодой пшеницы и ржи. Погода начинала восстанавливаться, тучи рассеивались. Эллис без остановки крутила головой, изучая местность и испытывая восторг.

– А кто такой твой загадочный друг Георг? – спросила она.

– Он святой.

– Что значит – святой?!

– То и значит, дорогая моя, мы с тетей Лиз многим ему обязаны.

Эллис, не получив полного ответа, не стала настаивать и продолжила любоваться сменяющимися картинками природы.

В памяти профессора пробегали события, которые он не любил вспоминать. С тех времен прошло почти шестнадцать лет, и не Эллис этому была причиной, он всегда думал о них, когда должен был встретиться с Георгом.

В тот день Лиз была на работе в своем цветочном магазине. Она неожиданно почувствовала себя плохо и потеряла сознание. Вовремя подоспевшие медицинские службы транспортировали Лиз в клинику, где у нее диагностировали приступ в результате образовавшейся опухоли головного мозга. Профессор получил сообщение, находясь в командировке. Первым самолетом уже через четыре часа он был в реанимационной палате. Накинув белый халат, он стоял около Лиз, тело ее было обвешано множеством проводков, трубками и капельницами. В углу угрожающе пищал многофункциональный прибор. Профессор держал ее за руку в надежде, что она откроет глаза, но лицо и тело не отвечали. Он не покидал стен клиники, бродя по ее бесконечным коридорам, изредка выезжал домой, чтобы вздремнуть и вернуться после. К концу четвертых суток Лиз очнулась и не понимала, что произошло. Профессор радовался и успокаивал ее, что худшее позади и все наладится. Но еще через две недели как гром среди ясного неба прозвучало заключение врачей о том, что опухоль злокачественная и приступы неминуемо повторятся. Профессор целый месяц находился дома, после чего нанял медсестру-сиделку, которая наблюдала за Лиз. За прошедшие три месяца приступы случались еще дважды. Врачи говорили о неизбежности смерти и что единственным путем ее спасения может быть операция и химиотерапия.

Но никто не мог дать гарантии, и процент успеха ужасающе стремился вниз. Спустя еще месяц решение было принято и операцию провели. Лиз через полтора месяца была дома, и даже казалось, что болезнь отступила, но, как бывает после подобных операций, после временного облегчения наступило ухудшение. Лиз все больше лежала и мало двигалась. В дом вернулась сиделка, которая ухаживала за Лиз. По ночам профессор слышал стоны Лиз, и сердце его разрывалось на части от беспомощности и отчаяния. Лиз перестала вставать с постели и почти не разговаривала. Как-то поздно вечером профессор зашел в спальню и подошел к кровати. Она спала. Лицо, измученное болезнью, было худым, губы с налетом синевы. Он как никогда понимал, что еще немного, и Лиз безвозвратно покинет его. От этих эмоций у него подступило к горлу, глаза заблестели от слез и губы затряслись.