Константин Соколов - Пламя над Волгой. Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конец 1917–1922 гг.

• Название: Пламя над Волгой. Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конец 1917–1922 гг.
• Автор: Константин Соколов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07158-3

В монографии на примере Тверской губернии проанализированы сущностные черты и особенности одного из главных факторов разрушительной Гражданской войны в России – крестьянского повстанческого движения. Прослежена эволюция отношения крестьянства к советской власти, его прямая зависимость от большевистской политики в отношении деревни. Рассмотрены восстания и выступления, сведения о которых имеются как в открытых хранилищах и других общедоступных источниках, так и в ведомственном архиве Федеральной службы безопасности. Проанализированы формы крестьянского открытого протеста: от мелких стычек с комитетами бедноты и продотрядами до масштабных вооруженных восстаний зеленых, а также явлений политического бандитизма.

---

К. И. Соколов Пламя над Волгой

* * *

Оформление художника Е. Ю. Шурлаповой

Монография подготовлена участником исследовательского проекта «Народные вожаки. 1918–1922»

© Соколов К. И., 2017

© «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление,

Пламя над Волгой Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конце 1917–1922 гг.

Светлой памяти моего деда Андрея Соколова, русского крестьянина и солдата, посвящаю

Вместо введения: тверская деревня в революционную эпоху

Можно было бы обойтись и без вводного текста, поскольку при описании восстаний или выступлений так или иначе говорится о том, чем жила деревня в конкретный период революционной эпохи. Но все же коротенько пройтись по основным вехам стоит. В принципе из заголовка можно убрать слово «тверская» – практически так же все было в любой тыловой губернии Центральной России.

Итак, с ноября 1917 по февраль 1918 года в деревне никакой легитимной власти не было – советы еще только создаются, волостные земства где-то есть, где-то нет, словом, полная анархия. К тому же эпоха лозунга «власть на места». А власть и в уезде в таком же состоянии, а значит, ее нет. Анархия – вековая мечта русского крестьянина, когда от него никто ничего не требует, к тому же можно творить что угодно, и за это ничего не будет. Ну если не стащить чего-то у соседа – убивали даже за кражу курицы запросто. А вот разгромить имение, напилить леса бесплатно – это пожалуйста. Тем более что Совнарком принял Декрет о земле, и все, не дожидаясь циркуляров и инструкций, принялись по-революционному его реализовывать, то есть захватывать землицу.

Правда, уже в это время в деревни стали наведываться люди с ружьями из города, где было голодно и холодно. Но в селах, куда сотнями возвращались солдаты с фронтов Первой мировой, оружия тоже хватало, так что особых проблем первые продотряды крестьянам не приносили.

С весны советы в волостях и селах появились уже повсеместно. Но выбирали их самым демократичным путем, и даже беспартийных бедняков, не говоря уже про большевиков и левых эсеров, в них было немного. И потому совершенно не рвались эти советы и их исполкомы выполнять декреты и обеспечивать продуктами город по твердым ценам. Зачем, если рыночные в несколько раз выше?

И тогда большевистский вождь кидает лозунг перенесения гражданской войны в деревню. Летом 1918 года повсеместно начинают создаваться комитеты бедноты, которые со временем полностью вытеснили советы из системы управления. Но вытеснили как: комбедовскими методами. Реквизиции, обыски, аресты, изъятия, угрозы. При военной поддержке от окрепшей власти в уездах и губернии. А то, что изъятое разворовывалось, а порой просто портилось, а город мало что получал, уже было на втором плане. Тверская губерния, кстати, отличилась: по количеству комбедов стала второй в стране.

Но тут большевиков поприжали белые, и решили они, что надо переходить от добровольной армии к мобилизационной. И упорядочить изъятие продуктов у крестьян: хлеборобам оставлять голодную норму, а остальное выгребать на ссыпной пункт. А там хлеб то ли сгниет, то ли в город будет отправлен – как получится. Правда, система эта, под названием продразверстки, по всей Советской России была введена только в январе 1919 года, но в Тверской губернии – на четыре месяца раньше. Пилотный проект, так сказать.

Понятно, что крестьянам это сильно не понравилось, и по всей Центральной России осенью 1918 года прошла мощная волна восстаний. После чего большевики отказываются от комбедов. Но отказываются только в речах партийных лидеров, а на местах те же самые маргиналы, прикрываясь партийными билетами, лезут в советы. Да так лезут, что на очередном партийном съезде весной 1919 года большевики признали это недопустимым и объявили курс на союз со средним крестьянством. Правда, на местах его снова не очень-то рвались выполнять. Зачем деревенским большевикам делить власть с кулаками? Власть эту крестьяне называли то бандитской, то хулиганской и говорили, что не только Колчак, но и сам черт лучше большевиков.

А деревенские парни не очень рвались служить в Красной армии. Дезертирство весной 1919 года достигало 90 % от числа призывников, которые объединялись в своих селах и деревнях в «зеленые» полки и дивизии. Это движение вылилось в мощную волну восстаний в начале лета, которые также прошли не только на тверской земле. После чего повстанчество в Верхневолжье постепенно сходит на нет. Крестьяне переходят к испытанному веками пассивному сопротивлению: прячут урожай, «подмазывают» продработников, устраиваются на работы, которые дают отсрочку от армии. Благо восстания так напугали деревенских коммунистов, что в селах большевистских ячеек стало заметно меньше.

В 1920 году восстания и выступления откатываются в районы, «освобожденные» Красной армией, а в Центральной России тем временем закручивают гайки в рамках политики «военного коммунизма»: теперь крестьяне обязаны целый перечень продуктов сдавать государству, да еще и за помол собственного зерна на мельницах отдавать часть муки, бесплатно заготавливать и возить дрова и много чего еще. Притом что от государства и от города деревня ничего не видела много лет. Правда, теперь иногда стали привозить то гвоздей упаковку, то топорик. И этого было достаточно, чтобы крестьянин умилился и заговорил о том, что власть повернулась к нему лицом.

Когда после Кронштадтского мятежа весной 1921 года был объявлен переход от продразверстки к продналогу (такой же грабеж, только крестьянин заранее знает, сколько должен отдать, а остальное оставляет себе), в это сначала никто из деревенских не поверил. И зря: советская власть себе в убыток ничего никогда не делала. Налог рассчитали исходя из статистики 1913 года, когда посевные площади были в несколько раз больше. В общем, провалила Тверская губерния план по сбору продналога в 1921 году. Ну а потом наступила эпоха НЭПа, а это уже совсем другая история.

Глава 1. Межвременье: от анархии к диктатуре (ноябрь 1917 – май 1918 г.)

Первые столкновения

Период с ноября 1917 по февраль 1918 года – очень «веселое» время в истории тверской деревни, равно как и любой другой в российской губернии европейской части страны.

Сбылась вековечная мечта: безвластие, точнее, «власть на места». Местные волостные управы где-то работают, где-то нет, уездам не до них, не говоря уже про губернию. И при этом где-то в далеком Петрограде принят Декрет о земле, которую нужно успеть захватить, а равно как и пограбить в помещичьих имениях то, что не успели растащить до октября семнадцатого. Благо, что советская власть солдат для их защиты точно присылать не будет.

Правда, уже в конце революционного года, а тем более в начале восемнадцатого, вовсю пошло создание советов, да и из городов стали наведываться вооруженные люди с целью наложить лапу на хлеб. А в советы старались попасть нередко не просто так, а чтобы успеть прихватить то, что плохо лежит в помещичьих имениях, причем если не украсть, то продать с аукциона нужным людям. Чему, разумеется, крестьяне были не очень рады. И конфликты становились неизбежны. Правда, документов об этом времени сохранилось очень немного: не было еще ни ЧК, ни ревтрибунала, даже исполкомы не везде в уездах появились, не говоря про волости. Так что про первые конфликты крестьян с новой властью известны разрозненные отдельные факты и не более того.

Вот с такого факта и начнем. 11 декабря 1917 года граждане Жукопской волости Ржевского уезда обращаются во ВЦИК. О чем же они пишут спустя месяц после захвата власти в уезде большевиками? Что ржевские солдаты (а большевистская организация была исключительно солдатской) реквизируют хлеб, оставляя крестьянам по 30 фунтов (12 кг) на месяц, разгоняют всенародно избранные земства, с мнением жителей не считаются, вместо народного права – насилие и анархия. Крестьяне, кстати, выступают в защиту помещичьих имений и требуют их сохранить, не разорять «правильные» хозяйства. А именно на это был нацелен волостной совет, «избранный» прибывшей из Ржева делегацией. В него почему-то в основном вошли люди, судимые за мошенничество, которых крестьяне откровенно называли «подонками общества». А реквизированное в имениях оказывалось у членов совета или их знакомых. Кстати, даже советские историки писали о том, что подобные случаи происходили по всей Тверской губернии[1].

И как же отреагировала на эту жалобу центральная власть? Сам товарищ Лацис начертал резолюцию – отправить в Ржевский совет для расследования. И что, ржевские товарищи расследовали дело против самих себя? Как бы не так, они стали выяснять, кто инициировал жалобу, но так и не выяснили.

А тем временем волостной исполком назначил на 23 декабря распродажу скота и имущества в двух имениях, куда и отправились вооруженные члены совета. Но винтовки и револьверы им не помогли: крестьяне оружие отобрали, а самих советских деятелей избили.