» » » » Елена Семёнова - Претерпевшие до конца. Том 2


Авторские права

Елена Семёнова - Претерпевшие до конца. Том 2

Здесь можно купить и скачать "Елена Семёнова - Претерпевшие до конца. Том 2" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Историческая проза, издательство ЛитагентSelfpub.ru (искл)b0d2ae6e-b0bc-11e6-9c73-0cc47a1952f2. Так же Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Рейтинг:
Название:
Претерпевшие до конца. Том 2
Издательство:
неизвестно
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Вы автор?
Книга распространяется на условиях партнёрской программы.
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "Претерпевшие до конца. Том 2"

Описание и краткое содержание "Претерпевшие до конца. Том 2" читать бесплатно онлайн.



ХХ век стал для России веком великих потерь и роковых подмен, веком тотального и продуманного физического и духовного геноцида русского народа. Роман «Претерпевшие до конца» является отражением Русской Трагедии в судьбах нескольких семей в период с 1918 по 50-е годы. Крестьяне, дворяне, интеллигенты, офицеры и духовенство – им придётся пройти все круги ада: Первую Мировую и Гражданскую войны, разруху и голод, террор и чистки, ссылки и лагеря… И в условиях нечеловеческих остаться Людьми, в среде торжествующей сатанинской силы остаться со Христом, верными до смерти. Роман основан на обширном документальном материале. Сквозной линией повествования является история Русской Церкви означенного периода – тема, до сих пор мало исследованная и замалчиваемая в ряде аспектов. «Претерпевшие до конца» являются косвенным продолжением известной трилогии автора «Честь никому!», с героями которой читатели встретятся на страницах этой книги.






– С чем пришёл, Саша? – спросил Толмачёв, словно было им всё ещё по двадцать лет, и только вчера скучали они в вологодской ссылке.

– Да, вот, принёс тебе почитать… – Замётов протянул наркому письмо.

Тот лишь скользнул по нему взглядом, спросил:

– А что, Саша, не боишься мне такие письмеца показывать?

– Да ведь ты, Володя, вроде не Ягода и не Менжинский. Вместе с тобой щи с пирогами лопали да водочку пили со скуки…

– Мда, хороши пироги были у тётки Степаниды… Добрая душа! Каждый день её мальцы нам корзинку со снедью притаскивали, а заодно все поручения выполняли.

– Угу. А Дашуха ещё и стирала, и прибирала у нас… И не только…

– Хорошая девчушка была, – вздохнул Толмачёв и, достав из шкафчика графин с водкой, наполнил две рюмки. – Выпьем, что ли, за скучные годы?

– Выпьем, – согласился Замётов и, осушив рюмку, заметил: – Вот, подумал я тут, Володя… Мы с тобой за народную власть сражались. Правительство нас в ссылку определило… Страшнейшую! Жили мы с тобой в милейшем городишке, окружённые ореолом мучеников и страдальцев за правду. Сердобольные души тащили нам снедь да пиво… Чёрт побери, мы питались там лучше, чем дома! Заняты были лишь тем, что праздно убивали время… Чтоб не утерять квалификации, с пьяных глаз мальцам этим, а то и непотребным девкам марксово учение изъясняли. А теперь, вот, наша власть пришла… И тысячи ни в чём неповинных людей отправляют в ссылки… Да только не такие, как у нас! Им там снеди и пива не даст никто! А тому, кто даст, пожалуй, тоже не поздоровится. Неужели мы за это боролись, Володя?

– Ты сейчас соображаешь, что несёшь? – хмуро спросил Толмачёв.

– Что ж такого?

– Я не Ягода, это ты верно подметил. Но ведь и я на службе!

– Мы все – на службе… Вот, только чему мы служим, Володя? Какое счастье всего человечества, какую справедливость можно построить на костях младенцев?

Владимир Михайлович посмурнел ещё больше, снова наполнил рюмки. Выпили, не чокаясь, как по покойнику.

– Этой писульки ты мог бы мне не приносить, – сказал Толмачёв. – Я это всё, – он сделал ударение на последнем слове, – своими глазами на днях видел! В красках!

– И как впечатления?

Владимир Михайлович сник:

– Впечатления… Глазам своим едва поверил, Саша, когда увидел. Люди размещены в бараках, наскоро состряпанных из жердей. Теснота невероятная! Полов нет! С наступлением тепла земля в бараках оттает, сверху потечет, и население их слипнется в грязный, заживо гниющий комок! По Архангельскому округу из восьми тысяч детей заболело шесть тысяч, умерло около шестиста. Мрут, в основном, младшие возраста… Дров и досок нет – все идет на экспорт… С продовольствием из рук вон плохо, если не забросить его немедленно – будет голод, причем как среди ссыльных, так и среди колхозников…

– Будет не просто голод, Володя, будет мор. Такой же, как в двадцатых, если не хуже. И будет он рукотворным! И мы знаем, чьими руками он устраивается! И своими ручонками помогаем ему…

– Я таких мер не поддерживаю.

– Что же, ты отрапортовал наверх о том, что увидел?

– Саша, ты в своём уме? Если я пикну хоть слово, меня сразу обвинят в либерализме или правом уклоне, и тогда уж мне самому кору жрать придётся! Тебя, правдолюбца, это тоже касается!

– Касается, Володя… Может, поэтому у меня все эти живые мертвецы мальчиками кровавыми в глазах стоят. Стоят и спрашивают: «Кто вас просил строить ваш чёртов земной рай?» Ты сейчас про детей сказал. Умерших и больных… Ты, когда глядел на них, Саша, о Ниночке с Зоей не подумал? Их на месте тех детей не представил?

– Замолчи, Саша! – Толмачёв побагровел. – И Ниночки с Зоей не трожь! Я, если хочешь, только из-за них, только для них молчу…

– Думаешь, поможет? – спросил Замётов. – Я, вот, тоже молчу… И другие… А почему, собственно, мы все думаем, что если будем подличать, то молох пощадит нас? Ведь он ненасытен.

– А что ты предлагаешь, Саша? Давай, покажи пример. Выйди из партии, напиши письмо сам знаешь, куда.

– Самодонос никому не принесёт пользы.

– А как же советь? – саркастически усмехнулся Толмачёв. – Очистишь её.

Замётов промолчал.

– Пока я нарком, я, не выступая открыто, что бесполезно, как ты сам заметил, постараюсь, чем возможно, облегчить участь спецпереселенцев. Ты, как я понимаю, пришёл хлопотать о своих родственниках. Тут я помочь не могу. Пошли им денег, еды, тёплые вещи… В конце концов, можешь взять к себе их детей, если не боишься.

Эти слова Александра Порфирьевича задели. В самом деле, его справедливого негодования и сострадания не достало бы даже на то, чтобы приютить «кулацких детей». Такое милосердие карается по всей строгости. И в чём тогда укорять других?..

– Их детей уже нет, Володя. Мы их убили…

– Не мы! – вскипел Толмачёв.

– Нет, мы. Своей трусостью и молчанием убили. А того прежде – тем, что учинили великую стройку нового мира. Может, мы и построим его, этот мир. Но… каким же страшным он будет! И кто будет жить в нём?

Толмачёв тяжело вздохнул:

– Я всё понимаю, Саша. Но сделать ничего не могу. Скажу тебе больше, я навряд ли долго засижусь в наркомах. Не ко двору я им. Копают под меня. Ходят слухи, что должность наркома внутренних дел упразднят вовсе.

– А кому же тогда уголовники достанутся? – недоумённо спросил Замётов.

– Почём мне знать? – развёл руками Владимир Михайлович. – Может, ОГПУ расширят… Будут они и уголовщиной, и коммунальным хозяйством и всем вообще в нашем государстве заниматься.

– Да и так уж…

– И так… Рудольфыч4 болезный с постели не встаёт, так за него Ягода полноправным шефом распоряжается. А этот сейчас на взлёте. Он-то знал, на какую лошадку ставить, не промахнулся. Он-то для хозяина всё сделает. Хоть сапоги вылижет, хоть что…

Слегка опьянев, Толмачёв стал говорить злее и резче, благо дверь кабинета была плотно закрыта, и никто не мог слышать его откровений.

– А ты всё-таки, Саша, лучше помалкивай, – продолжал Владимир Михайлович. – Ты и так в числе надёжных не числишься. А сейчас сам знаешь как. Помнишь Шахтинское дело? То-то ж! А теперь ещё одних заговорщиков сыскали… Гляди, Саша! Лёгкий уклон, и так увязнешь, что никто тебя не вытянет.

Замётов поднялся, поскрёб лысеющий череп:

– Ладно, Володя, не взыщи, что потревожил. Сам не знаю, какой чёрт дёрнул прийти к тебе. Что-то, понимаешь, грызёт внутри, точит. Должно быть, совесть…

– Знакомый зверь, – усмехнулся Толмачёв. – Только не слишком лелей его. Не то задушит, как удав.

Домой Александр Порфирьевич возвращался с трепетом. Никогда ещё с такой робостью не переступал он своего порога, до того, что холодный пот проступил на лбу. Ему до отчаяния, до безумия хотелось, чтобы жена оказалась дома. И тогда он убедил бы себя, что она, действительно, была у Нади, и справился бы о здоровье последней, и, выслушав, отдал бы письмо, и после непременных над ним рыданий пообещал бы ей, что найдёт способ хоть как-то облегчить участь её родных, обнял бы её, утешая, и простил бы все новые свои муки. И она бы поблагодарила его за поддержку и заботу взглядом, лаской… Так и привиделась эта картина, и задрожало, затомилось сердце в надежде. И упало, когда глазам предстала тёмная комната и пустая, аккуратно застеленная кровать…


Глава 12. Сон наяву


Она не солгала, когда сказала, что едет к Наде, и в том, что та нездорова – не погрешила против истины. Она умолчала только лишь о том, что навестить больную подругу отправилась не одна.

С того момента, как Аглая увидела Родиона в трамвае, жизнь её перевернулась. Всё отошло в ней на второй план или растворилось вовсе. В тот день она не могла думать ни о чём больше и лишь твердила оставленный адрес. Насилу сдерживая смятение в присутствии Нюточки, она наказала ей передать отчиму ложь про срочный отъезд к отцу и бросилась навстречу судьбе, страшась лишь одного: не застать его по названному адресу, потерять вновь…

Прошедшие годы изменили Родиона. Исчез в их равнодушной пучине юноша-офицер, а остался суровый, закалённый беспощадной жизнью человек. Черты лица его обострились, лоб рассекла, точно шрамом, глубокая морщина. Прежде гладко выбритое, с аккуратной полоской едва отпущенных усов, теперь оно было обрамлено седеющей бородой, и по-мужичьи свободно спадали русые волосы. Княжич древнерусский из ханского плена в выжженную вотчину вернувшийся – вот, кто предстал перед Алей. Княжич, бездонную чашу страданий испивший, но не сломленный, не поклонившийся хану и гордо держащий голову. А в глазах – затаённая мука и вопрос, и недоверие, и… гордость… Под ноги его ковром выстелиться, руки его целовать – одно стремление жило в Аглаиной душе. И страх, что не простит, что прогонит прочь. Но он – простил…

В ту ночь ей ненадолго почудилось, что жизнь началась сызнова, что всё бывшее, страшное, кануло, и она, словно наново родившаяся вступает в только что пробудившуюся зарю. А утром, очнувшись, вспомнила изверга и… прокляла его, прокляла, с болью и отчаянием подумав, что все эти годы могли быть у неё такими, как прошедшая ночь, что не было бы в них ни грязи, ни стыда, что могла она просто любить и быть любимой. От этой мысли хотелось заплакать, по-детски жалобно и безутешно.


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Претерпевшие до конца. Том 2"

Книги похожие на "Претерпевшие до конца. Том 2" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Елена Семёнова

Елена Семёнова - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Елена Семёнова - Претерпевшие до конца. Том 2"

Отзывы читателей о книге "Претерпевшие до конца. Том 2", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.