Анатолий Максимов - Атлантида, унесенная временем

• Название: Атлантида, унесенная временем
• Автор: Анатолий Максимов
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906947-06-2

«И вот Зевс… помыслив о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, решил наложить на него кару…» – так заканчивается повествование Платона об Атлантиде – цивилизации, тайна которой притягательна своей ускользающей неразгаданностью… Когда и где она процветала? Как погибла? Возможно, ее существование – лишь плод воображения античного философа? Как толковать свидетельства древних? Задавшись этими вопросами, автор вместе с единомышленниками отправился в морскую экспедицию. Путешествие, начавшееся в крымском Судаке и завершившееся вблизи берегов Санторина и Крита, увенчалось рядом удивительных открытий, о которых и рассказывается в этой книге.

---

Анатолий Максимов Атлантида, унесенная временем

© Максимов А.Б., 2017

© ООО «ТД Алгоритм», 2017

От автора

Описанные события случились в тревожные для нашего Отечества девяностые годы. Тогда в судьбу семерых людей вмешался господин Великий Случай.

Случай помог троим из них избежать смертельной опасности и сподвигнул их на удивительные личные открытия в области, где все уже давно, казалось бы, открыто на «вспаханном поле» феномена, возникшего то ли 12 000 лет назад, то ли только 3 500. И вот по следам этого феномена – полулегенды-полуправды – прошли люди разного возраста и разного профессионального опыта, но объединенные одной навязчивой идеей.

Автор описал попытку выдвинуть и обосновать еще одну гипотезу в адрес … Но лучше вы, дорогой читатель, разберетесь в этом сами, прочитав об этих необычных событиях в жизни «Случайной семерки».

Одно хотелось бы сказать: этому повествованию предшествовало многолетнее увлечение автора другим феноменом (1908 года) с собственной нетрадиционной гипотезой его происхождения. Речь идет о Тунгусской катастрофе в авторском научно-популярном издании «Никола Тесла и загадка Тунгусского метеорита». Опасаясь быть нескромным, все же скажу: книга о «Тунгусе» выдержала четыре тиража общим объемом в 20 000 экземпляров.

И вот теперь предлагается рассмотреть нетрадиционный взгляд на платоновскую Атлантиду и возможное описание древнегреческим философом ее аналога в центре Средиземноморья…

И поможет в этом читателю коллективное расследование в результате 70-дневного посещения «атлантидных мест» экипажем шлюпа «Аквариус» на маршруте в 10 000 километров – под парусом, немного в микроавтобусе и совсем чуть-чуть на самолете.

Цена риска – жизнь

Опасный свидетель

Голос ревущего моря доносился во все уголки дома. Дребезжали стекла окон, порывы ветра проникали под кровлю и шуршали там засохшими листьями. Струи дождя хлестали по окнам деревянной террасы, на которой мы трое лежали, и даже полудремота не могла заглушить наши тревожные мысли.

– Решайтесь, ребята! – шепотом промолвил я, старший из нас по возрасту. – Или сегодня, или…

Двое других, молодой человек и девушка, поняли меня с полуслова. Второе «или» означало для всех нас вопрос жизни и смерти. Ведь уже дважды ослушались они приказа Рыжебородого. Дважды оставили в живых меня – единственного свидетеля расправы главы доморощенной мафии в крымском Судаке над удачливым коммерсантом-перекупщиком…

…Несколько лет назад, в феврале, я побывал в Судаке и договорился с местной мэрией о моем переезде в этот древний город на постоянное жительство. А это означало, что я должен был уйти на пенсию. В Москве я подал рапорт на увольнение со службы, назначив дату – 23 августа.

Но это был не простой август, а август 1991 года! В тот день, когда ГКЧП объявило о чрезвычайном положении в Союзе, мой рапорт был подписан.

Стремительный развал Советского Союза превратил Крым в вотчину Украины, а сама эта бывшая республика стала для меня ближним зарубежьем. Украинские националисты начали травлю всего русского, намереваясь на этой волне объединить свой народ на основе «самостийности» – якобы истинной самостоятельности и независимости. Их просчет в конфронтации с Россией дорого обошелся украинцам – страна обнищала.

Теперь возможности поселиться в Судаке у меня уже не оказалось, ибо мэрию возглавили ярые националисты. Русскому человеку стало трудно найти место в этом городе, а тем более работу.

Судьба свела меня в Крыму с моим старым товарищем по военной контрразведке, с которым мы, морской набор, вместе учились в тбилисской спецшколе. Он рано ушел в отставку и поселился в Судаке, а до того работал военпредом на судостроительном заводе в Феодосии. Его мечтой было поселиться в Крыму, построить яхту и избороздить Черное море. Удалось ему исполнить только два желания: жить на крымской земле и иметь яхту. Завод пошел ему навстречу, выделив материалы, а строителей он нанимал сам. Потеряв в двадцать восемь лет жену, мой друг жил одиноко.

Третье желание исполнить не удалось: по приезде в Судак у друга обострилась застарелая болезнь сердца, и через полгода он скоропостижно скончался. Это случилось в очередном феврале, когда я наездами бывал в Судаке.

До последней минуты я был с другом. Его родные жили на другом краю страны – во Владивостоке, и старым людям трудно было выехать в столь далекий Крым. Дом в Судаке друг снимал, и в нем я останавливался, а яхта, в ожидании дальних путешествий, стояла у причала клуба подводного плавания «Дельфин» под охраной местного сторожа.

Друг понимал, что яхта останется бесхозной, и, зная мою страсть к морю, настоял на том, чтобы она оказалась в моих руках.

– Друг Максим, я подписал у нотариуса все необходимые бумаги – владей яхтой «Кафа» и исполни мою мечту… Борозди море… А «Кафой» я назвал ее в честь нашего любимого с тобой древнего города Феодосия, известного тысячи лет назад под именем Кафа…

Слышать это было больно, и мои попытки вселить в него надежду на возвращение к жизни заставляли друга только тихо улыбаться. Обычно в момент таких разговоров он погружался мыслями в свой мир. Мир человека, приблизившегося к последней черте.

Я обещал выполнить волю умирающего и внутренне поклялся самому себе, что поставлю другу достойный памятник. И выполняя это обещание, я познакомился с личностью, которая скрывала свою натуру – мафиозное лицо.

Рыжебородый охотно помогал мне найти в горах и перевезти на местное кладбище камень-валун редкой серо-голубой окраски. Он же нашел резчика, который выбил на камне надпись. Так уж случилось, что Рыжебородый много времени был рядом со мной, участливый и полезный. Что-то меня в нем беспокоило: какая-то нерусская сдержанность, более похожая на затаенную угодливость ради возможной выгоды. Но какой?

* * *

Чтобы понять, почему я, капитан первого ранга в отставке и сотрудник разведки госбезопасности, решился покинуть Москву и оказаться именно в Судаке, нужно заглянуть в мое детское прошлое, начав с лета сорок пятого года.

В то лето моя семья – мама и папа, младший брат и я – пересекли страну от Полярного Урала до Черного моря. Мы приехали в Феодосию в дом моего дедушки, с сорокового года проживавшего в этом городе. Здесь я увидел впервые море, проникся к нему всей душой. Познакомился с картинами великого певца моря Ивана Айвазовского и чуть не стал учиться на художника, вовремя поняв, что это не мое призвание. Но тяга к рисунку и особенно к акварели осталась на всю жизнь.

Город был закрытым для свободного посещения, ибо был военно-морской базой флота. На пляже я познакомился с местным пацаном моего возраста, отец которого командовал военным тральщиком. Это его постукивание двигателя слышали жители во всех уголках города, когда он разминировал от фашистских мин феодосийскую бухту. Ведь немцы покинули Феодосию лишь год назад, в апреле сорок четвертого.

Пацан с интересом слушал мои рассказы о Крайнем Севере, его тайге и снежных зимах. Вот о чем я не рассказывал ему, так это о заключенных, которые в великом множестве находились в лагерной зоне нашего городка Ухта. Как-то я рассказал ему о моей поездке с отцом в партию по гелогоразведке нефти и газа. Тогда мой новый товарищ заметил, что на днях отец берет его с собой на тральщик, идущий в базу под Севастополем.

– Слушай, Максим, – возбужденно сказал он, – я упрошу отца взять и тебя… Может, удастся уговорить?

Как ни странно, удалось. И вот мы с ним стоим на подрагивающей от работы двигателей палубе боевого корабля, резво огибающего высокий мыс Святого Ильи. Курс наш был вдоль берега от мыса к мысу на запад.

Где-то часа через полтора тральщик вышел на траверз мыса Меганом в виде конуса потухшего вулкана, что в пяти километрах от Судака. Когда мы проходили мимо древнего города, я увидел на высокой скале средневековый замок. Это была знаменитая генуэзская крепость, одна из самых больших в Европе, о чем, конечно, я узнал позднее.

И вид этой крепости так запал мне в душу, что много лет, даже десятилетий, я мечтал побывать у ее стен. Однако жизнь сложилась так, что это случилось лишь в семидесятых годах.

Когда срок моей службы приближался к сорока годам, я все чаще подумывал о переселении в Крым. Семья, жена и взрослая дочь с внучкой меня в этом поддерживали. Сделал даже попытку перевестись в Севастополь, написав рапорт на имя начальника разведки.

Начальник возможность работы для меня, к тому времени опытного сотрудника, с позиции океанографического института в славном городе моряков поддержал. Но воспротивился местный, крымский начальник госбезопасности. Он заявил, что ему «для такой работы капитан первого ранга ни к чему» – он предпочитает лейтенантов.

И вот – Судак. Мне здесь все нравилось: море, горы, плавная изогнутая береговая линия, рядом Новый Свет с его тремя бухтами, крохотный городок… и генуэзская крепость на высокой скале надо всем этим благолепием. Как и в Феодосии, и везде, где есть море, все просилось на бумагу: от рисунка к кисти…