Олег Павлов - Три сестры со своими молитвами

• Название: Три сестры со своими молитвами
• Автор: Олег Павлов
• Жанр: Русское современное

Как может повлиять знакомство молодого офицера с душевнобольным Сергеевым на их жизни? В психиатрической лечебнице парень завершает историю, начатую его отцом еще в 80-е годы при СССР. Действтельно ли он болен? И что страшного может предрекать сумасшедший, сидящий в смирительной рубашке?

---

Я, не допив чай, пошел в машину. Пройти одному по этим всем коридорам мимо палат с сумасшедшими было жутковато. Но я прошел, обращая внимание на то, как в одних палатах просто лежат на койках, в других старики строят пирамиды из странных фиугрок, где-то смотрят телевизор. Одна палата была закрыта, но через зарешеченное окошко в двери я мельком увидел спортивного сложения парня, который то и дело пыхтел отжимаясь между тумбочками, закинув ноги на кровать. Дальше, в шестой палате на первом этаже я увидел то, чего уж никак не ожидал увидеть в клинике для психически больных. Там лицом к окну стояла молодая девушка. Красивая фигура под тонкой светлой ночнушкой и распущенные русые волосы, приятно играющие в лучах солнца, остановили меня. Она обернулась, с улыбкой посмотрела на меня. Ее лицо было таким же красивым, как и формы. Она недолго смотрела мне в глаза, после чего отвернулась к окну. Тогда я услышал:

– Руслан, вы, что забыли дорогу? – голос Владленовича обломал мне всю историю любви.

– Нет, что вы, я просто рассматриваю, как тут у вас все устроено.

Он подошел ко мне, и проводил на парковку.

Там стоял мой автомобиль и еще пара машин сотрудников. Я без труда достал документы из бардачка, обернулся к Владленовичу и мы пошли в здание. Теперь я шел, перешагивая любую растительность. И периодически оглядываясь. Я снова замедлил шаг в преддверии шестой палаты, но на этот раз, там никого не оказалось.

Мы вошли в палату, где лежал Сергеев, тот самый, который видел потустороннее своими глазами. Теперь я должен любой ценой узнать, что произошло в том доме.

Палата была самой обыкновенной, светлые стены и высокий потолок, окно с деревянными рамами, металлическая кровать у стены, тумбочка по совместительству стол, и вешалка, прикрученная к стене. Сергеев сидел на кровати в белой больничной пижаме и смотрел в окно, он даже не обернулся, когда мы вошли.

– Вы оставите нас наедине, – обратился я к заведующему, и прочел в его глазах нежелание этого,– если, конечно, Вас не затруднит?

– Хорошо, я буду у себя. Санитары тут рядом, если что, но он не буйный.

Михаил Владленович вышел, и мы с Анатолием остались наедине. Я немного нервничал, поскольку теперь начиналась самая ответственная часть моего дела. В папке у меня был блокнот, бланки объяснений, и несколько ручек. Я достал блокнот с ручкой, присел на кровать с ним рядом, входная дверь захлопнулась кем-то снаружи и я начал беседу первым:

– Привет! Меня Руслан зовут.

В ответ он не шелохнулся.

– Я знаю, тебе немало досталось, я хочу помочь. Знаю, что ты не больной, – пытался я переубедить его, увидел, как он слегка повернул голову в мою сторону и продолжил,– я прикинулся следователем, чтобы попасть сюда и узнать, что с тобой произошло.

Он посмотрел на меня, затем снова резко отвернул голову в сторону:

– Я тебе не верю, – отрезал Сергеев.

– Несколько дней назад мне на почту пришло письмо, и там не было адресата, только рассказано о том, что в твоем городке произошло событие, объяснение которого лежит за гранью нашего мира, вот посмотри, – я протянул ему свой телефон с открытым почтовым ящиком, в надежде, что он прочитает.

– Придумай еще чего, с какой стати тебе помогать мне? – ворчал он, не поворачивая головы.

– Не знаю, они выбрали меня.

– Кто? – спросил он.

– Те, кто отправил это письмо. Они же были в тот раз в вашем доме, я так думаю.

– Да что ты знаешь о моем доме?! – срывался он на крик, я испугался, что санитары услышат его, прервут нашу беседу, стал пальцем показывать ему, что надо бы вести себя потише, но он продолжал, – Там все полы были кровью залиты, я мать убил, что ты знаешь?! – он заплакал. Я смотрел на дверь, предчувствуя конец нашей беседы. Но никто не входил.

– Тише, тише, – успокаивал я его.

– Расскажи, чтоб я знал правду, только я тебе поверю. Они не узнают, – пальцем я указал в сторону выхода, – мы с тобой должны во всем разобраться и понять, что и как происходит, что делать, если это повторится.

– Повторится?! – он перестал плакать, его глаза, красные от слез прожигали меня насквозь, он схватил меня за грудки, и начал, снова срываясь на крик, говорить, – такое не повторяется, оно бывает раз и на всю жизнь. Я сижу тут, целыми днями смотрю в окно и жду, когда придут за мной, – он оживленно жестикулировал руками, размахивая то в сторону окна, то в сторону выхода.

– Я сплю только под снотворным, – продолжал он в том же духе, – мне каждый день гору таблеток дают от нервяков, а я не спокоен! Я не могу! Что еще тебе рассказать о том доме? Что? Спрашивай?

Я немного отсел от него в сторону. Он вроде бы чуть-чуть успокоился и я снова спросил:

– Расскажи все, как было, я верю, что там были демоны!

На этих словах он оживился, глаза его снова загорелись, движения стали резкими и выраженными.

– Веришь? Слушай, только в штаны не наложи, – этот парень среднего телосложения, с короткой стрижкой и приятным лицом то пугал, то радовал своими фразами. Мне он начинал нравиться, но я чувствовал, что будет тяжело.

– Бери свой блокнот, записывай адрес, – он продиктовал адрес, – поедешь туда, там увидишь лужу крови. Все полы в крови. Стены тоже примерно по пояс, – он показал рукой, – теперь записывай, что было. Ключ от квартиры, кстати, лежит под большим камнем у подъезда, никто не знает. Откроешь, потом туда же положи. Пишешь? Пиши! – он встал, словно Маяковский, и начал рассказывать, а я, будто зритель в театре, слушал его ужасающую историю внимательно, и не перебивая.

– Я жил в той квартире на пятом этаже обычной «панельки» с мамой и бабушкой. Раньше мы жили только с родителями. Но год назад отца не стало – его при каких-то непонятных обстоятельствах в центре города сбила машина ночью пьяного. Он никогда ночами не ходил нигде, а тут машина сбила. Потом бабуле стало плохо со здоровьем, и мы с мамой взяли ее к себе домой. Ухаживали за старушкой. Я любил их, всех, – тут он снова начал плакать, но рассказ продолжал, – Я никогда не верил в потустороннее, никогда. Я в церкви-то бывал раз в два года. И то на Пасху. Крестик я носил с детства, но особо ни во что не верил, – он показал крестик, я делал пометки в блокноте, нас никто не беспокоил. Мне хотелось узнать продолжение. При этом в кармане у меня на телефоне был включен диктофон, чтобы точно не упустить ничего важного.

– И вот, представь: воскресенье, два часа дня, двухкомнатная квартира на пятом этаже. Я лежу на диване, переключаю телевизор, мне хотелось просто поваляться в тот день, я работал помощником заведующего складом в одном большом магазине хозяйственных товаров. В тот день я просто отдыхал. Мама протирала пыль, бабушка что-то делала на кухне, как вдруг, открывается окно. Ну, мы подумали, что от ветра. Хотя странно, что шпингалеты не удержали, согласен? – я кивнул, – Мама пошла, чтобы закрыть его, я, естественно тоже потянулся помочь. И не успел я встать с дивана, как на раме появился силуэт. На пятом этаже! В нашем окне стоял человек, в темно-коричневом балахоне. Тогда я думал, что человек. Капюшон скрывал лицо. Он смотрел на нас, я понимал это. Стало жутко! Стало страшно! Я чуть в штаны не навалил! И вот из его капюшона голос: «Я за тобой!», затем поднимается рука, и палец – длинный костлявый палец какого-то черного цвета, – Сергеев все жестикулировал, – указывает на мою мать. В руке у меня был пульт от телевизора, я взял его, размахнулся и кинул в говнюка, но пульт пролетел насквозь. Я охренел! Я ему так и сказал: «Я не верю в тебя!», он перевел палец на меня, и не представляешь, какая адская боль пронзила мою голову, я упал на колени, а мой мозг словно поливали ледяной водой в сорокаградусный мороз, и этот леденящий душ скатывался в мои уши, голова разрывалась от этого, не хотелось жить. Руками я закрыл уши, потому что начался непереносимый гул. Это ужасное, жуткое воспоминание. Я не понимал, где нахожусь и, что происходит. Я стоял на коленях, склонив голову. Не знаю, сколько я там простоял. Но я выбрал момент, у меня появились силы и я вскочил на ноги и рванул к бабуле на кухню. Сердце колотилось от страха, адреналин разрывал мою грудь. Я так никогда не боялся, я закричал: «Бабуля, там привидение!», на что увидел абсолютно спокойное лицо бабушки, которую даже не смутил этот шум. «Я поняла», – сказала она. И все прекратилось. Боль ушла, настала тишина, снова вернулось привычное воскресенье. В кухню громко топая, как будто выкидывая ноги вперед, вошла мама, села за стол на табуретку, взяла в руки карандаш и бумагу, лежавшие там же, и просто начала что-то рисовать. Я перепугался снова. «Что это, бабуля?» – спросил я, – «В ней демон?». Она стояла в шоке и сказала: «Не знаю». Потом я начал смотреть в глаза маме и спросил у нее: «Мама, в тебе что демон?», она не ответила, я снова спросил, опять была тишина, она рисовала. На третий раз, она резко повернула голову в мою сторону, рот был наполнен острыми клыками, глаза налились кровью, а в центре их был только черный огромный зрачок, и голос, словно обработанный для фильма ужасов, взорвал мой слух: «НЕТ ТУТ НИКАКИХ ДЕМОНОВ!!!». Меня откинуло в сторону, я прижался к стене и едва не заплакал. Мы с бабулей вышли из кухни и стали молиться.