Лилия Кузнецова - Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

• Название: Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России
• Автор: Лилия Кузнецова
• Жанр: Культурология
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07179-8

Книга «Петербургские ювелиры XIX – начала XX в.» – последняя часть трилогии о мастерах ювелирного дела, написанной знатоком и исследователем этого прекрасного вида искусства, научным сотрудником Эрмитажа, кандидатом искусствоведения Лилией Константиновной Кузнецовой. Особенностью ее работ, делающей их совершенно уникальными, является то, что каждая вещь рассматривается не только с точки зрения атрибуции и описания, но в контексте истории, судеб мастера и владельцев. Ни одному из специалистов в области ювелирного искусства этого сделать не удавалось. Великолепное знание истории, химии, геммологии, технологии, помноженное на многолетний труд и беззаветную преданность своему делу, привело к блестящему результату. Плюс неповторимый стиль изложения – образный, яркий. Читатель невольно погружается в прошлое, в придворную и великосветскую жизнь, оказывается в мастерских ювелиров. Но при этом – предельная точность, опора только на факты. Книгу отличает обширный, детально проработанный научный аппарат. Поэтому и искушенный искусствовед, и простой читатель найдут в ней что-то новое и интересное для себя.

---

Особым пунктом вдовствующая императрица оговорила: «Я желаю, чтобы каждый из моих детей сделал себе кольцо или перстень с моими волосами и с вырезанным на нём числом моей кончины. Надеюсь, что они будут постоянно носить их в память горячо любившей их матери».[85]

Бриллиантовая корона Марии Феодоровны, стоившая 48 750 рублей, поступила в Кабинет 22 января 1829 года, чтобы потом, «в своё время», сделать «убор для великой княжны Ольги Николаевны».

Однако дочерям великой княгини Екатерины Павловны от второго брака с вюртембергским королём Фридрихом-Вильгельмом I – ни старшей принцессе Марии-Фредерике-Шарлотте (1816–1887), вышедшей впоследствии замуж за графа Альфреда Нейперга, ни младшей Софии (1818–1877), взошедшей с мужем Вильгельмом III на трон Нидерландов, – любимая бабушкина диадема, видно, не приглянулась. Зато дивную тиару «из шести колосьев, в средине белой Сапфир и тридцать семь мелких груш Индейской грани» не преминули сразу же присоединить к русским коронным бриллиантам.[86]

А вот детям великой княгини Елены Павловны, великому герцогу Паулю-Фридриху Мекленбург-Шверинскому (1800–1842) и его сестре Марии-Луизе (1803–1862), окончательно осиротевшим ещё в 1819 году после ранней смерти отца, очень нужны были деньги. Потому-то не только сапфировый, рубиновый и бирюзовый гарнитуры скончавшейся русской вдовствующей государыни, но и заботливо ею отписанные внучатам бриллианты, жемчуга и цветные камни, были уже 7 февраля того же 1829 года куплены за 210 830 рублей.[87]

Через полторы недели, 25 февраля все три убора доставили в Императорский Кабинет. Но пролежали они там совсем недолго. Дольше всего среди казённых вещей задержался рубиновый гарнитур супруги Павла I, предназначавшийся одной из дочерей Николая Павловича.

В Рождественские дни, 26 декабря 1829 года, венценосный деверь порадовал великую княгиню Елену Павловну, владелицу Михайловского дворца, получением как «севинье с одною бирюзою» в 650 рублей и пары прелестных серёг с четырьмя бирюзами в 1200 рублей, так и трёх частей склаважа, первоначально составленного из 64-х штук разной величины бирюзы. Оставшиеся другие три части того же склаважа, также оценённые в 8680 рублей, достались за восемь месяцев до того, 20 мая, отроку-цесаревичу Александру Николаевичу.

Интересна дальнейшая история сапфирового гарнитура, оценённого в 140 100 рублей. В него входили диадема, два склаважа, накладка на гребёнку и пара серёг. И все эти украшения заботливый супруг постепенно подарил обожаемой жёнушке. Вначале, на Рождество 1829 года, 24 декабря, Александра Феодоровна получила от мужа «накладку на гребёнку с пятью сапфирами» (7550 р.) и «пару серёг с двумя сапфирами» (6950 р.). В следующем году, в день рождения 1 июля, совпадающий с очередной годовщиной бракосочетания, императрица появилась в только что подаренной «диадеме с пятью сапфирами» (49 000 р.) и «склаваже большом с шестнадцатью сапфирами» (63 400 р.). Наконец на Рождество, 24 декабря 1831 года, «Муффи», как её нежно называл любящий супруг, смогла примерить и оценить красоту последнего предмета драгоценного убора покойной свекрови – ожерелья-«склаважа поменьше с одиннадцатью сапфирами» (12 800 р.).[88]

Прошло тридцать лет. Владелица дивных украшений состарилась, её одолевали хвори и, чувствуя скорую кончину, императрица Александра Феодоровна отписала своей невестке, будущей императрице Марии Александровне, среди прочих вещей «диадему с 5 сапфирами» и «склаваж с 16 сапфирами», прибавив к ним «самый красивый сапфировый фермуар», причем она специально оговорила, чтобы её снохе эти роскошные уборы принадлежали лишь при жизни, а затем отправились бы к коронным драгоценностям.[89]

Как и было предрешено, в опись коронных бриллиантов, ведущуюся с 1865 года, под № 364 внесли поступившие по духовному завещанию императрицы Марии Александровны «диадему с сафирами и бриллиантами» в 27 100 рублей, под № 365 – «ожерелье с сафирами и бриллиантами» в 39 300 рублей, а под № 366 оказался «фермуар с большим сафиром», оценённый в 88 300 рублей. Все три восхитительные вещи, прельщающие своей красотой, тут же забрала к себе новая императрица Мария Феодоровна, супруга Александра III,[90] знавшая толк в драгоценностях. После Февральской революции дивные украшения матери Николая II реквизировали из Аничкова дворца. А когда окончилась братоубийственная Гражданская война, эксперты под руководством академика-минералога Александра Евгеньевича Ферсмана наконец-то разобрали великолепные творения ювелиров, принадлежавшие членам августейшей семьи Романовых. Вскоре появились на свет и выпуски каталога предметов Алмазного фонда СССР, содержавшие помимо описаний и чёрно-белые фотографии.

Яков Дюваль. Диадема из Сапфирового убора императрицы Марии Феодоровны, супруги Павла I

Соотнеся эти материалы с архивными сведениями, стало ясно, что диадема с пятью сапфирами не только принадлежала императрице Марии Феодоровне, но и абсолютно бесспорно входила в состав сапфирового убора супруги Павла I, исполненного для своей патронессы Яковом Дювалем.[91] Завораживающая своей красотой диадема императрицы Марии Феодоровны вся как бы соткана из лавровых ветвей и лент, обвивающих тяжело клонящиеся на стебельках лазоревые цветки, окружившие сверкающий в центре глубокой синевой с чуть заметным зеленоватым прицветом громадный сапфировый панделок в 70 каратов, увенчанный алмазным сердцем, и оттеняемые полоской лазурной эмали на ободке.

Недаром супруга Николая I оставила унаследованную ею дивную фамильную драгоценность жене своего первенца, а императрица Мария Александровна, в свою очередь, завещала диадему вместе с колье и фермуаром сапфирового гарнитура свекрови присоединить к коронным вещам.

По описи вещей Русской Короны, заведённой в 1898 году и пропавшей после 1922 года, порядковый № 351/343 соответствовал диадеме с сапфирами, рядом, под № 352/344, числилось «колье бриллиантовое с сапфирами», а под соседним № 353/345 оказался сапфировый фермуар. Под порядковыми номерами 343–345, указанными в знаменателе дроби, эти три вещи сапфирового гарнитура императрицы были занесены в промежуточную опись коронных вещей, когда при новом императоре Александре III придворные оценщики заново проверили в 1883 году состояние коронных сокровищ.

Теперь пришлось с повышенным вниманием просматривать и другие выпуски сокровищ Алмазного фонда СССР, педантично всматриваясь не только в чёрно-белые фотографии, но и в комментарии к ним опытных и знающих экспертов ферсмановской комиссии.

Даже не сразу верится, что «сапфировый фермуар» – не что иное, как великолепнейшая брошь с самым большим сапфиром Алмазного фонда.[92] Традиционно в этом камне в 25225/32 дореволюционных каратов видели подарок Александра II его дражайшей половине, купленный на Всемирной выставке 1862 года в Париже. Ведь при переводе из старых мер в метрические (то есть умножая первоначальное число на 1,03, поскольку принятый в столице Российской империи вес карата составлял 206 миллиграммов) и получается цифра, соответствующая современной массе камня – 260,37 метрического карата. Наконец-то мне стало ясным, почему не удавалось ничего похожего «выудить» из описаний редкостей, представленных на парижской выставке.

Бриллиантовая брошь-фермуар с сапфиром

Уникум, оказывается, дар скончавшегося в 1855 году императора Николая I, считавшего любимым камнем (как, впрочем, и супруга его первенца) именно сапфир. Один из крупнейших в мире, к тому же дивной красоты и прелести, очень чистый и прозрачный цейлонский синий корунд, ровного бархатистого густо-василькового тона, покрыт в верхней части, согласно старинной индийской огранке, множеством шестиугольных мелких фасеток-граней, заставляющих дробиться лучи света, погружая его в мягкое марево полыхающих искр.

Академик Александр Евгеньевич Ферсман, подробно рассмотревший при разборе коронных вещей дивный яхонт, оценённый в 88 600 рублей, видя в нём прекраснейший из признанных в Европе сапфиров, по праву включил уникум в число семи знаменитых камней Алмазного фонда СССР.[93]

Остающийся пока неизвестным петербургский ювелир умело поместил редкостный сапфир в брошь, отличающуюся благородством, строгостью и изяществом рисунка, да к тому же окружил уник трёхуступчатым кольцом из бразильских бриллиантов, чтобы обыграть и одновременно замаскировать излишнюю высоту раритета. Но на оправе «броши», вначале служившей фермуаром, отчётливо видны колечки, за которые застёжку некогда прицепляли к низке из самоцветов.

Яков Дюваль. Склаваж с шестнадцатью сапфирами

Даже чёрно-белая фотография колье позволила увидеть, как выглядело изделие «Собственного Императорского Ювелира» Якова Дю валя. Сколько раз приходилось всматриваться в чётко выстроенный рисунок этого ожерелья, так напоминавшего эсклаваж убора великой княжны Александры Павловны, исполненного Дювалем в 1795 году![94] В обоих композиция строится на пяти медальонах, соединённых и окружённых цепочками бриллиантов-солитеров. Теперь только эти изящные оковы напоминали прелестницам об их «рабстве»-«esclavage» и повиновении богине любви и красоты Венеры ради привлечения внимания желанных особ противоположного пола. Впрочем, на рубеже галантного и меркантильного веков в моде были во всей Европе ожерелья именно подобного вида. Кстати, Неаполитанская королева Каролина, покинувшая свои владения из-за измучивших её дерзостей Мюрата, оказавшись в 1813 году в Одессе на пути морем в Австрию, подарила на память о себе матери фрейлины Александры Россет «то, что называли тогда склаваж, то есть цепочки, связанные вензелевым шифром (инициалом имени дарительницы. – Л.К.) из крупных бриллиантов» на застёжке-фермуаре, причём всех поражало, с каким искусством жемчуга звеньев были перевязаны бриллиантами.[95]