Ю. Шипицина - О времени и о себе

• Название: О времени и о себе
• Автор: Ю. Шипицина
• Жанр: Биографии и Мемуары

Как из бесчисленных ручейков собирается полноводная река, так из таких вот историй одной семьи складывается история всей страны. Юлия Михайловна Шипицина, уроженка Урала, волею судьбы ставшая настоящей сибирячкой, рассказывает «о времени и о себе».

---

О времени и о себе Ю. М. Шипицина

© Ю. М. Шипицина, 2017

ISBN 978-5-4485-1299-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Истоки

Есть на Урале живописное место с красивым названием – Писанец. Это село. Расположилось оно на взгорке. На самом видном месте – церковь. С одной стороны села – зеленые бескрайние поля, тянущиеся до самого горизонта, с другой – речка Ирбитка, спокойная, неширокая, на речке камень Писанец с наскальными рисунками, оставленными древними людьми, жившими здесь в незапамятные времена. За речкой лес. Когда-то в речке водилась рыба, а в лесу всякая живность. На лесных полянах собирали клубнику. Малины и смородины было видимо-невидимо.

Река Ирбитка

Это родина моих предков, здесь мои корни…

В этом селе жили мои бабушки и дедушки.

Там появились на свет мои родители: мама Василиса Филипповна и отец Михаил Романович.

Мои бабушка и дедушка по отцовой линии: Наталья Павловна (~ 1880 г.р.) и Роман Анисимович (~ 1876 г.р.) Зыряновы. Прозвище – Анисковы. И улица, на которой они жили, называлась Зырянской.

Были у них дети: Мария (1900 г.р.) – бабушкина дочь; Екатерина (1900 г.р.) – дедушкина дочь; общие дети: Михаил (1908 г.р.), Анна (1910 г.р.), Авдотья (1914 г.р.), Федора (1916 г.р.), Никита (1918 г.р.).

Михаил – мой папа.

Мои бабушка и дедушка по линии моей мамы – Акулина Сергеевна и Филипп Сергеевич Дудины, по прозвищу Бакаловы. В деревнях официальные фамилии (которые появились только в 18—19 вв.) в обиходе не использовались. А чаще представителя какой-то семьи называли по имени главы семьи (например, Борис – Борисята, Роман – Ромушкины, Савва – Савушкины, Степан – Степановых, Яким – Якимовых). Были прозвища, которые передавались из поколения в поколение.

Когда родились Акулина Сергеевна и Филипп Сергеевич – не знаю. Умерли в начале 30-х годов. Единственное, что знаю: Филипп Сергеевич был сиротой.

Анна Сергеевна с мужем (начало ХХ века)

Единственная существовавшая фотография Акулины Сергеевны не сохранилась. А вот фотография Анны Сергеевны (сестры ее) с мужем – пример того, как выглядели люди в начале XX века.

У Акулины Сергеевны и Филиппа Сергеевича были дети: девочки – Анна (1904 г.р.), Василиса (1908 г.р.), Агафья (1914 г.р.); мальчишки – Иван (1912 г.р.), Николай (1918 г.р.).

Василиса – моя мама.

Уклад жизни на селе в начале XX в. был таким же, как и по всей России – чтобы прокормиться, надо было работать от зари до зари. Так и работали – пахали, боронили, сеяли, жали, косили, молотили, заготавливали дрова. Земли было маловато. Землю давали по наделам, по «душам». Но «душой» считались только мужчины – если появлялся в семье мальчик, то семье выделялся надел, если же девочка, то такого надела не давали. Мужских рук не хватало. В семье Зыряновых (Натальи Павловны и Романа Анисимовича) был только Михаил (младший сын Никита появился в 1918 г.), а у Дудиных (Филиппа Сергеевича и Акулины Сергеевны) – сын Иван (младший сын Николай родился тоже в 1918 г.). Поэтому девочки рано начинали работать в поле. Как только могли сидеть на лошади, так начинали боронить, а потом и хлеб жать, связывать снопы, работали и на молотьбе, ухаживали за скотом.

Девочки очень рано начинали прясть. Каждой надо было к замужеству приготовить приданое, поэтому пряли всю зиму. Летом работали в поле до поздней осени, а зимой при свете лучинок (электричества в деревнях не было) сидели и пряли. Чаще всего им некогда было ходить в школу. Так моя мама и осталась неграмотной. Ее все время заставляли прясть. Но это была необходимость.

Только благодаря тому, что много трудились, жили хоть и не богато, но не были «босяками». Вся одежда была из домотканого полотна. Ткали скатерти, рушники (полотенца). Их еще и вышивали очень красиво. Пришивали к этим рушникам кружево, связанное своими руками. О чем жалею – было у меня несколько рушников, вытканных руками моей мамы еще в девичестве, очень красивых и ценных. Я их не сберегла, пришли они в негодность…

Моя бабушка, Наталья Павловна, кроме домашних дел, шила полушубки на заказ, а дедушка зимой занимался извозом. Ездил на ярмарку в Ирбит (знаменитую на Урале в то время не менее, чем Нижегородская в России), с ярмарки привозил соль, чай, сахар, иногда отрез ситца.

В хозяйстве было много домашнего скота (коровы, лошадь и т.д.), без этого прожить в деревне было невозможно. Трудились все время: надо было скот напоить, накормить, сена дать, коров подоить, телят обласкать. И не один раз в день. Да за ними всеми надо было еще и убрать, вычистить конюшни и стайки. Работы хватало. Не ленились. Долго не спали. Еще надо было и печи топить, и еду какую-то варить. Но только труд позволял жить «справно»…

Так и жили обе семьи в трудах и заботах.

И вот у Анисковых (Зыряновых) подрос юноша Михаил, а у Филиппа Сергеевича и Акулины Сергеевны – дочь Васёнка.

Михаилу приглянулась ладненькая Васёнка, и никого, кроме нее, он не соглашался сватать. Поженились они в 1927 году.

Гуляли целую неделю, стол был полон всякой еды. По этому случаю были заколоты теленок и поросенок. Молодые – красивые и нарядные. На невесте «парочка» (юбка и кофта) из шура (ткань типа атласа), переливающегося от зеленого к фиолетовому. На женихе рубаха из того же материала.

Я помню эту мамину «парочку». Она хранила ее всю свою жизнь, сохранила до последних дней, и в гроб мы маму положили в подвенечном наряде. А папину рубаху перешили мне на кофточку, когда я училась в институте. До сих пор переживаю – что была за необходимость перешивать такую бесценную вещь?

Васёна и Михаил – мои родители

Жизнь в новой семье для Васёнки складывалась, по-видимому, счастливо. Она об этом часто вспоминала и всегда с теплотой. Да и с золовками (сестрами мужа) сохранились хорошие отношения до конца жизни. И Богу угодно было сделать так, что в самые трудные часы, когда мама покидала этот свет, к нам пришла ее золовка, моя тетя Анна Романовна, которая и обмыла маму, и обрядила ее в последний путь. Я тогда была потрясена и благодарила тетку: «Это Господь тебя прислал именно сейчас».

А в то время (в 1928 году) золовкам было по 18, 14, 12 лет. У них никогда не было никаких «разборок» – кому что делать. Бабушка Наталья так вела домашнее хозяйство, что молодую сноху даже баловали. У мамы это время было, наверное, самое счастливое в жизни, но – увы! – очень короткое.

Мама рассказывала, что ее воспринимали как подростка и часто сравнивали с Никитой, папиным братишкой, которому в ту пору шел 11-ый год.

«Идем, – рассказывала мама, – рожь жать. Михаил с девками впереди. Мы с Никитой сзади бежим. А соседи говорят:

– Вон Ромушкины в поле пошли, и робетёшки за ними бегут».

Тётя Дуня рассказывала, что мой папа, раз он был старший и мужчина, каждой из них давал задание, кому что надо делать. Например, жали. Жнут, жнут. Устали.

– Перекур.

Он спрашивает:

– Ну, Анна, сколько ты нажала? А ты, Авдотья? А Федора?

– А ты, товарищ? – говорил он, обращаясь к Василисе.

А она, подбоченясь, ему в ответ:

– Я тебе не товарищ, а Василиса да Филипповна.

В 1929 г. у моих родителей родилась дочь Зоя, но она прожила совсем немного, умерла. А в январе 1930 г. родился мой брат Анатолий, в котором дед Роман Анисимович «души не ведал». Да и тетки от него были без ума. Баловали и все время таскали на руках.

Михаил в армии (1930—1932 годы)

Осенью 1930 г. Михаила Романовича призвали на действительную службу. Василиса свою постель-перину убрала на чердак и, пока не вернулся Михаил, так и спала без постели.

Василису в это время мобилизовали на лесозаготовки, несмотря на то, что у нее был маленький ребенок. Это тогда никого не интересовало.

Молодые женщины и хрупкие девчата зимой в мороз валили лес, пилили дрова по пояс в снегу. Без теплой одежды – ее в то время просто не было. Современные теплые колготки, шерстяные рейтузы и термобелье никому даже присниться не могли. Они носили множество холщовых юбок, длинных и широких. Эти юбки от снега намокали, от мороза застывали колоколом. А на ногах… не сапоги или валенки! Нет – обутки с онучами (портянками, тоже холщовыми). Носков теплых не было. Мама всегда изумлялась, как ей тогда удалось выжить.

До образования колхоза жизнь в деревне была спокойной и размеренной, так как советская власть установилась там без особых потрясений. В 1930 году стали создаваться колхозы, и началось разорение крестьянских хозяйств. Дошел этот вал и до Писанца. Тетя Дуня рассказывала, что Роман Анисимович отвез на колхозный двор 300 пудов пшеницы (возил на двух лошадях), в колхоз отдали 2 коровы, лошадь, муку, заготовленную на еду. Из остатков муки, что осталась дома, Наталья Павловна испекла несколько калачей и раздала по одному Василисе, Авдотье, Анне и Федоре, один оставила себе.