Никон Рождественский - «Козни врагов наших сокруши…»: Дневники

• Название: «Козни врагов наших сокруши…»: Дневники
• Автор: Никон Рождественский
• Жанр: Религия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91362-089-7

Дневники выдающегося подвижника благочестия и церковного деятеля нач. ХХ столетия, автора лучшего труда о жизни и подвигах прп. Сергия Радонежского, после долгого забвения возвращаются к благочестивому русскому читателю. Записки охватывают трагический для России период – с 1910 по 1917 год, годы Первой Мировой войны и революцию. Владыка Никон дает духовную оценку происходящим событиям.

---

Наконец – вечерня, единственная в году вечерня, с выносом св. плащаницы, с трогательным пением: Благообразный Иосиф… Мы переносимся духом в Иерусалим, на Голгофу, в сад Аримафейскаго Иосифа, мы с умилением созерцаем погребение нашего Господа, мы участвуем в этом погребении своим сердцем, мы плачем с Преблагословенной Материю Господа над Его бездыханным, но животворящим Телом… Что может быть умилительнее этих обрядов Христова погребения? Какая верующая душа не выронила слезу при пении: Тебе, одеющагося светом, яко ризою… или: Приидите, ублажим Иосифа приснопамятнаго?.. А канон на плач Пресвятыя Богородицы? Да это такая поэзия, с какою не сравнится ничто из творений всемирно прославленных поэтов!

Я не буду говорить об утрене Великой Субботы: эта таинственная глубоко поэтическая кафисма с ея похвалами Господу, почивающему во гробе, похвалами, полными духовных созерцаний того, что творилось в загробном мире и в самой преисподней в то время, когда Творец мира телом почивал во гробе, причем неподражаемо художественно изображается настроение всей природы, даже бездушной природы, в эти великие дни искупления мира его Творцом, – этот также полный поэзии и вместе глубокаго богословствования канон: Волною морскою, ирмосы котораго наполовину написаны тою же инокинею-поэтессою Кассиею. Наконец – крестный ход вокруг храма с плащаницею в полумраке глубокаго утра – все это так благодатно действует на душу верующую, что не шел бы из церкви, все стоял бы коленопреклоненный у гроба своего возлюбленнаго Господа Иисуса и плакал бы о грехах своих сладкими слезами умиления!..

Литургия, в своей первой части, то есть собственно вечерня, есть тоже как бы “приседение прямо гроба” с Мариею Магдалиною и другою Мариею и благоговейное размышление о великих судьбах промысла Божия в искуплении грешнаго человечества, при свете ветхозаветных пророчеств и прообразований. В 15-ти паремиях, или чтениях из Ветхаго Завета, раскрывается вся история домостроительства нашего спасения, от сотворения мира до самаго пришествия Христова. Как глубоко не пожалеть наших собратий, которые проводят этот день в суете предпраздничных приготовлений и не заглядывают в храм Божий! Подумать только: чего сами себя лишают они! Какою дорогою ценою окупают свою суету!

И ведь вот что особенно прискорбно: ну пусть бы мирянин-простец, в поте лица своего достающий себе хлеб насущный, так погружался в эту суету – было бы хоть понятно; но люди обезпеченные, люди, имеющие полную возможность быть в церкви в эти великие дни, их-то почему мы не видим в церкви Божией? Они-то куда ушли от гроба Жизнодавца? Мало того, что сами ушли: и деток их вовсе не видно тут, у подножия Христовой плащаницы! Господи! Коснись их сердца, дай им хотя мало восчувствовать сладость благодати Твоей, столь преизобильно веющей в святом храме Твоем в эти дни; быть может, если не сознание долга – быть при гробе Твоем, то хотя бы это благодатное настроение, это духовное блаженство верующаго сердца привлечет их сюда, чтобы с нами, служителями Твоими, лобызать раны Твои, поклоняться священному изображению измученнаго тела Твоего, почивающаго на ложе тридневном, и встретить потом в светлой радости преславное Твое Воскресение!..

№ 11 Пасхальная радость и пастырская скорбь

Христос воскресе, мои дорогие читатели! И да воскресит Он и наши сердца, да согреет их любовью к Себе, да вдохнет дух жизни в наши измученныя, как бы замершия души!..

Нет в человеческом языке слов, более сладостных, более животворящих, более чудодейственных, как эти два слова: Христос воскресе! Когда произносишь их – чувствуешь, будто и солнце тебя ласкает, и радость вокруг тебя всюду разливается. А когда представишь себе, что ведь эта радость, это ликование жизни над смертью, это живое общение с землею и земли с небом в сей нареченный и святой день идет по всей Руси, от востока до запада, от пустынной Камчатки до тех русских областей, которыя уже соприкасаются с Западной Европой, то невольно воскликнешь: о, как счастливы мы, Русские, что и родились, и пребываем неизменно в недрах святой нашей матери Православной Церкви! Там, у западных христиан, торжественнейшим праздником христианства почитается праздник Рождества Христова; велик сей праздник и в нашей Церкви, и называется он тоже Пасхою в книгах богослужебных, но ведь рождение Спасителя есть только начало нашего спасения, а воскресение – завершение его, полное торжество Господа нашего над адом и смертью, над человекоубийцею исконным – сатаною. А ведь Его торжество есть торжество наше – торжество всего искупленнаго Им человечества. Есть верование: кто умрет среди светлых дней Пасхи, для того отверсты врата райския. Верование это сложилось под впечатлением пасхальнаго богослужения. В самом деле, в течение всей пасхальной седмицы в церкви усопших не поминают; аще случится кому отъити ко Господу в сии святые дни, то вместо обычнаго отпевания поется Пасхальный канон, вместо: Со святыми упокой поется: Аще и во гроб снизшел ecи Безсмертне, вместо вечной памяти поют все то же всерадостное Христос воскресе… Как будто смерти вовсе нет, ея Церковь не замечает, как бы презирает, восклицая с пророком: “смерть, где же твое жало?” И это несчетное число раз поемое Христос воскресе, и этот полный священнаго восторга канон, и эти целую неделю незакрываемыя царския врата во всех храмах православных, и этот целодневный, в продолжение всей недели звон на всех колокольнях святой Руси, и эти радостныя приветствия и братския лобзания: Христос воскресе – воистину воскресе!.. – все это как бы свидетельствует, что небо соединилось с землею в великом торжестве всемирнаго обновления, и в этом торжестве участвует даже бездушная природа: ярко светит и будто играет весеннее солнце, теплом веют южные ветерки, повсюду пробуждается растительность, весело скачут горные потоки, реки поспешно сбрасывают свои ледяные покровы; шумно и весело встречают грядущую весну не только пернатыя гостьи-певуньи, к этому времени возвращающияся из далеких южных стран, но и домашния животныя, выпускаемыя на пажити… Воистину, всемирный пир веры, торжество в честь Воскресшаго Жизнодавца! Христос воскресе, Христос воскресе!!!

Простите мне, добрые христиане, читатели мои… Я хотел на сих словах и кончить свой нынешний “Дневник”. Мне не хотелось омрачать вашу светлую радость воскресения словом обличения тех, кто заслуживает обличения; но в моей пастырской совести я слышу голос Божий, в глубокой, еще ветхозаветной древности глаголавший пророку: “Если страж видел идущий меч, и не затрубил в трубу, и народ не был предостережен, то, когда придет меч и отнимет у кого из них жизнь, сей схвачен будет за грех свой, но кровь его взыщу от руки стража. И тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать из уст Моих слово и вразумлять их от Меня…” (Иез. 33, 6–7). Та к глаголет Господь и в совести каждаго пастыря Церкви Своей. Вот почему великий Апостол взывал: горе мне, аще не благовествую! (1 Кор. 9, 16). Вот почему и я долг имею сказать правду, по крайней мере тем, кто принадлежит моей пастве, чтобы не отвечать Богу, по реченному: “кровь их от твоей руки взыщу!..” (Иез. 33, 8).

Ликует душа пастыря, совершающаго богослужение в первый день Пасхи, облаченнаго во весь светлейший, по выражению устава церковнаго, сан, обходящаго многократно весь храм с сладостным и радостным благовестием – Христос воскресе! Будто шум вод многих слышит он в ответ на этот привет: Воистину воскресе! Светлая утреня подходит к концу. Уже поют чудныя стихиры Пасхи. Наступает момент трогательнаго выражения взаимной любви, взаимнаго прощения, простим вся воскресением! Выходят священнослужители из алтаря, будто ангелы Божии с неба, и начинается “христосование”. В эти минуты каждому хотелось бы весь мир обнять и прижать к своему сердцу, полному радости и счастья, и вот Церковь Христова дает исход этому чувству сердца в прекрасном обряде христосования. Все ликуют, все лобзаются друг с другом, повторяя ангельское – Христос воскресе! И отвечая на него апостольским – Воистину воскресе!..

Но – что это значит? Церковь начинает пустеть… Служба еще не кончилась, а богомольцы, особенно люди чиновные, уже куда-то спешат… Что случилось?..

Тридцать лет жил я во святой обители, а раньше всегда встречал св. Пасху в родном сельском храме, и никогда не приходилось наблюдать того, что заметил в городских соборах, когда стал архиереем. Половина храма до сего момента обычно наполнена блестящими мундирами. А с этой минуты, как только сии мундиры похристосуются с архиереем и представителями высшей гражданской власти, так все уходят, и их место во время Божественной литургий – пустует… Я был грустно поражен, когда увидел это в первый раз: и омрачилась для меня радость светлаго праздника грешною, может быть, в такой день, но тяжелою скорбью. Куда так спешат эти чиновные мундиры? Ужели уж так утомились, что не в силах достоять литургию?.. Нет, но они спешат – на разговенье… Позвольте же: да разве можно “разговляться” – до обедни? Спросите любую безграмотную старушку, и она вам скажет, что это – грех, что это оскорбление праздника Господня… Ведь что такое литургия? Это воспоминание всего великаго искупительнаго подвига нашего Господа, это великое, установленное Им таинство, чрез которое мы можем иметь с Ним живое благодатное общение – в причащении Его Божественных Таин приискренне соединяться с Воскресшим, становиться – не в переносном, а в буквальном смысле – членами Его таинственнаго тела – Церкви, по реченному: Ядый Мою плоть и пиай Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем (Ин. 6, 56), и: един хлеб – едино тело есмы мнози, вси бо от единаго хлеба причащаемся (1 Кор. 10, 17). Вот почему в доброе старое время, а в благоустроенных обителях и на Св. горе Афонской еще и теперь в этот день все присутствующие, все молящиеся в храме причащаются Тела и Крови Господних. Увы! У нас дошло до того, что один “образованный” мундир спрашивает архиерея: “а что, владыко, важнее: утреня или литургия?”… И вот бегут от литургии, чтоб скорее выпить, да, именно выпить прежде всего, и закусить (позволительно спросить еще: все ли разговляются в этот день? Ведь многие и не нуждаются в “разговеньи”, ибо и не “заговлялись” вовсе…), закусить и прилечь уснуть – пока до визитов… И грустно становится пастырю. О, как грустно, когда он видит во время литургии половину храма пустующею, и только верные молятся с ним, молятся о всем мире и вот об этих неразумных “интеллигентах”, что ушли из храма Божия прежде времени…[6]