Имби Паю - Отвергнутые воспоминания

• Название: Отвергнутые воспоминания
• Автор: Имби Паю
• Издательство: EestiKeskusDigiraamatutef4cfebb1-74d9-11e6-a11d-0cc47a5203ba
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга «Отвергнутые воспоминания» писателя и кинорежиссера Имби Паю – это импрессионистское произведение, в котором она отказывается от правил и методов традиционного исторического описания. Для создания образа автор использует приемы психо- логии и психоанализа, художественной литературы и философии, а также собранные историками факты и воспоминания отдельных людей. Все это в совокупности создает картину того, что происходит с человеком в условиях террористической власти, какое зло он может совершить, когда верх берет темная сторона его личности, когда политическая атмосфера благоприятствует насилию, а диктаторский режим манипулирует памятью, чтоб скрыть свои преступления. „Tõrjutud mälestused” ilmus soome keelde tõlgituna 2006. aasta detsembris ja on saanud soome lugejaskonna sooja vastuvõtu (2009. aastal ilmus raamatu 4. trükk). 2007 ilmus raamat lisaks eesti keelele ka rootsi keeles, 2008 norra keeles ja 2009. aastal inglise keeles

---

До восстановления независимости Эстонии я точно не осознавала всей многогранности истории. Да один только Уголовный кодекс РСФСР по своему содержанию полон ужаса и абсурда. И в нашей книге, по моим представлениям, он сам становится свидетельским материалом. То, что откладывается в памяти, и то, о чем хотят поделиться в воспоминаниях, меняет как историческую реальность, так и современность. Окончательную правду трудно определить. Как констатирует Франсуа Досс, «метаморфозы памяти могут стать таким же объектом истории, как и действительное течение событий в своих узких исторических границах».9

ПУТЬ ХЕЙНО НООРА ИЗ НЕБОЛЬШОГО ЕВРОПЕЙСКОГО ГОРОДКА В СТАЛИНСКИЙ ЛАГЕРЬ

Невролог и психолог Хейно Ноор, бывший заключенный лагеря Сосьва, помог объяснить мотивы кошмарных снов моей мамы и ее сестрыдвойняшки и стал мне помощником в толковании прошлого и воспоминаний о нем. Его личная история такова:

«Будучи в 1930е годы школьниками, мы уже чувствовали, что звучные девизы типа «Нет войне!» или книга Ремарка «На западном фронте без перемен» утратили свое первоначальное значение. Произведения Ремарка, направленные против войны и описывающие человечность и боль, были сожжены в Германии на кострах Геббельса. В 1939 году в кинотеатрах Эстонии крутили французский фильм „J’accuse!” («Я обвиняю!»), созданный по произведениям Ремарка. Тогда призывали к бойкоту этого фильма. Люди жили в предчувствии войны.

Мы, школьники, преклонив колено, словно рыцари, дали клятву, что при любой опасности ценой собственной жизни будем защищать свое отечество и свой дом.

Чувство недоверия окончательно утвердилось в 1939 году, когда был подписан пакт Молотова – Риббентропа. Последовавший за этим «изъявлением дружбы» Договор о военных базах, заключенный под давлением Москвы 28 сентября, по нашему – школьников – мнению, не предвещал ничего хорошего для Эстонии. С приходом Красной армии стало ясно, что основным, внутренним и внешним, врагом независимой Эстонии остаются большевизм и сталинский террор. Хотя для многих желанной мечтой было думать подругому, ибо сталинизм воздвиг свои декорации, говоря о восстании пролетариата и мессии.

Наш протест, протест школьников против несправедливости и растущей опасности войны в Европе, начался осенью 1939 года, когда Эстония называлась еще независимой, но Красная армия была уже здесь. Предчувствие мировой войны уже витало в воздухе. Историческое сознание маленького народа отвращало нас от всяких учений с окончанием изм.

Вместе с домашним воспитанием я впитал дух свободы, ходил в эстонский детский сад, где говорили на двух языках, и участвовал в скаутском молодежном движении. В 1934 году поступил в Хаапсалускую гимназию, которую и окончил. В своем классе был самым младшим, ибо в начальной школе сразу пошел во второй класс. Будучи гимназистами, мы в 1939 году инсценировали роман Альберта Кивикаса «Имена на мраморной плите». Спектакль рассказывал об Освободительной войне (1918–1920) и участии молодежи в этой войне. Художественным руководителем был учитель рисования и труда Карл Карус, сам участник Освободительной войны против России и Германии.

Тогда мы не могли предвидеть, что тот же 1939 год приведет в Эстонию армию большевиков и комиссаров. Эта осень, выплеснувшая море международных политических событий, попустительствовала проникновению советского террора в Эстонию, в результате которого спустя пару лет тысячи эстонцев будут отправлены в Сибирь на уничтожение. В наручниках уведут на расстрел учителей и директора нашей школы, а также главу городской администрации Ханса Алвера. Уведут и моего отца, комиссара полиции Карла Ноора, получившего ранение в Освободительной войне. И моя мать Сальме Ноор, участвовавшая в Освободительной войне как сестра милосердия, погибнет от пули чекиста в лагере в Сосьве в день рождения своего единственного сына, 24 апреля 1942 года.

Никто не мог и предположить, что весной 1942 года организатором массового расстрела в Сибири жертв июньской депортации 1941 года станет чекист Идель Якобсон. В 1924 году он был обвинен в антигосударственной деятельности и шпионаже в пользу Советского Союза и Сталина и освободился в 1938 году по амнистии президента Константина Пятса.

17-летний Хейно Ноор, на голове фуражка Хаапсалуской гимназии. Снимок сделан в роковом 1939 году, когда советские оккупационные войска были уже в Эстонии

Мы не знали, что впереди нас ожидают годы хаоса. Не знали, что нацистская Германия построит здесь свои мерзкие концентрационные лагеря и что в Эстонии начнут убивать евреев. В начале 1939/40 учебного года школьники, вернее, никто из эстонцев не мог и подумать, что в последующие годы жертвами большевистского террора станут в десятки раз больше людей, чем погибших в борьбе за Эстонию в Освободительной войне 1918 года.

В начавшемся трагическом движении сопротивления нам не дали стрелять из ружей и пушек. Эстонская Республика приняла присягу эстонских военнослужащих, мужчин и женщин, офицеров, в том числе моих отца и матери, что они будут защищать свободу своего государства. И когда они были готовы исполнить долг, наше государство уступило Сталину, по наивности полагая, что честное слово Сталина и его Политбюро не посягать на суверенитет эстонского государства можно принять за правду.

И мы, скауты и «орлята»10, дали тогда торжественную клятву: «Свято клянусь делать все, что в моих силах, дабы исполнить свой долг перед Эстонией, Отечеством <…> Всегда готов <…>»

Чувство долга и любовь к родине навечно остались в крови, хотя сегодня, во времена мелкого расчета и индивидуализма, это может показаться сентиментальным».

Мучительный выбор: дать клятву или сдаться

«Среди духовных заповедей эпохи 1930-х годов значилась и такая: свою маленькую страну надо защищать, ибо у каждого одна и только одна родина. На протяжении веков большие государства приносили нам только несчастья, и вот впервые за 700 лет мы свободны. Военная подготовка была для мальчишек одним из важнейших предметов. Мы тренировались стрелять на меткость, осваивали военную тактику, изучали топографическую карту и ориентирование на местности, силуэты военных кораблей и самолетов, знаки и сигналы восточного противника. Я знал азбуку Морзе и умел посылать и принимать по радиотелеграфу сто знаков в минуту.

Одной из молодежных организаций по изучению военной подготовки в Хаапсалу был морской отряд «Урмас» из скаутской организации «орлят», расположенный при морской дивизии «Кайтселийта». Ребята изучали навигацию, морские карты, у нас был свой учебный корабль «Урмас». Нас в отряде было 21, среди них поляк Женька Домбровский, русский Костя Никонович и два шведа, Хольгер и Нильс. Несмотря на разные национальности, все мы были соратниками. В Эстонии проводилась единственная в своем роде политика по отношению к меньшинствам. Как и у всех малых народов, сильно был развит инстинкт самосохранения и солидарности. В конце 1930-х годов нам не верилось, что большевики не признают прав национальных меньшинств Эстонии, более того, что они разрушат все основы национального государства.

Настал сентябрь 1939 года. В течение двух недель мы с нарастающей тревогой наблюдали за вторжением войск Германии на территорию Польши. Вскоре Варшава оказалась в руках немцев.

Последняя надежда рухнула, когда 17 сентября 1939 года Красная армия вступила на территорию Восточной Польши. 18 сентября с маяка Саксби в территориальных водах Эстонии были замечены два советских корабля, и мы поняли, что наша независимость уже не есть само собой разумеющийся факт. Сгущались черные тучи. Вскоре эстонскому правительству было предъявлено требование Сталина подписать договор о военных базах. 28 сентября 1939 года все поняли, что война уже совсем близко.

На следующей неделе я вместе с мальчишкамигимназистами подал в штаб ЛяэнеСаареского военного округа заявление о добровольном вступлении в армию. Мне хотелось служить на флоте, и я получил положительный ответ. Меня известили повесткой: явиться в штаб после окончания школы 18 июня 1940 года.

Но именно в те дни, когда я должен был приступить к службе, 17 и 18 июня 1940 года, Эстонию заняли советские войска – без какого бы то ни было сопротивления и при открытых границах. Впереди нас ожидали роковые события: 21 июня 1940 года Эстония была присоединена к Советскому Союзу, а 14 июня 1941 года за одну ночь в телячьих вагонах было отправлено в Сибирь более 10 000 человек. Нам предстояли месяцы и годы страха, непреодолимого страха. В тот момент не знал я и того, что моя дальнейшая жизнь пройдет через сибирские лагеря и что никогда больше я не увижу своих родителей.

Сегодня я храню эту повестку вместе с теми немногочисленными реликвиями, что остались у меня. Повестку мне много лет спустя передала тетя Линда, которая обнаружила ее в нашем разграбленном доме среди чудом уцелевших после ареста вещей. У тети уцелело также письмо моей матери, которая, несмотря на охранников НКВД и сторожевых собак, сумела выбросить его 14 июня 1941 года через зарешеченное окно вагона во время стоянки на железнодорожной станции Ристи. Ктото из железнодорожников подобрал бумажку между рельсами и переправил нам домой, где меня уже не было. Да и дома уже не было.