Светлана Смолина - Китайская чашка

• Название: Китайская чашка
• Автор: Светлана Смолина
• Жанр: Современные любовные романы

Он и она. Вечная история в ветхих декорациях маленькой московской квартиры. Он привык добиваться своего и все держать под контролем. Она никуда не стремится и не поддается контролю. Но как делить женщину, к которой тебя тянет неведомая сила, с другими мужчинами? И как отпустить, если без нее мир начинает рассыпаться, как древний манускрипт от случайного прикосновения? Чтобы у истории обид и сомнений был счастливый конец, Он должен забыть, кем была Она, а Она должна поверить Ему.

---

– Это – Порта, моя кобыла, – буднично, словно речь шла о фарфоровой статуэтке из серванта, какие нынче за копейки продают замшелые бабушки на барахолках, пояснила она и перевернула альбомный лист.

Он невольно прикинул, что такая кобыла стоит гораздо дороже новенькой иномарки, но «дура без фантазии» не испытывала никакого почтения к деньгам и вещам.

На новом снимке женщина в короткой серо-голубой шубке, выходящая из автомобиля с французским флажком на капоте, глянула ему прямо в глаза, и он поежился и перевернул страницу. Потом ее стало слишком много: в круглом зале с колоннами и оркестром, в плену чьих-то властных рук, за столом в интерьере шикарного ресторана, на широкой лестнице среди изысканно одетых мужчин и женщин, лица которых казались мучительно знакомыми.

– А здесь…

Соседка ткнула пальцем в центр фотографии, где сияло круглое лицо градоначальника и по краям спиралью закручивались профили и затылки, и она стояла под руку с высоким человеком, так похожим на… Но он перехватил ее руку и без почтения к званиям и статусам обрушил на пол альбом.

– Оказывается, я ничего о тебе не знаю. И не хочу ничего знать!

– Ты же сам попросил, – недоумевающе улыбнулась женщина, возвращенная с бала в привычную тесную каморку на пятом этаже.

Но сосед был сыт по горло своим опрометчивым любопытством и больше ни о чем просить не собирался.

– Иди ко мне, – потребовал он, сжимая ее так крепко, что между ними не осталось пространства не только шагнуть, но даже вздохнуть.

– Какой же ты все-таки… мужчина, – прошептала она, и за пределами ее квартирки под снисходительной усмешкой обычно равнодушных небес с грохотом обрушился привычный и посчитанный до мелочей мир, словно пирамида из детских кубиков.

Будни с ней превращались в праздники, а праздники и выходные в собственной квартире – в пытку. Будни без нее были испытанием, проходить которое достойно у него не получалось. Иногда посреди совещания сосед вдруг вспоминал, что в этот самый момент она открывает дверь другому мужчине, и тогда внезапная вспышка ярости освещала его кабинет, и подчиненные переглядывались с неподдельным испугом и изумлением. «Это возраст такой», – со вздохом поджимала силиконовые губы его секретарша и торопливо утыкалась в монитор, стоило ему появиться на пороге приемной.

– Ты становишься невыносим, как девица перед месячными. – В пьяном откровении за стойкой бара партнер не стеснялся в выражениях, перекрикивая орущую музыку. – Только у них это за три дня проходит, а у тебя затянулось.

– Я чувствую себя идиотом, – пожаловался не менее пьяный сосед и заглянул в свой стакан с надеждой увидеть внутри что-нибудь более утешительное, чем виски. – Вроде живу нормально. Дел по горло. Есть, о чем беспокоиться. А потом вспомню, и все.

– Тебе нужна ее квартира, – констатировал собутыльник и бросил в его выпивку горсть кубиков льда. – Ты перепутал цель и средства.

– Ничего я не перепутал. Мне нужна ее квартира. – Он с бычьей решимостью мотнул головой, и лед негромко звякнул, как отзвуки дверного звонка. – А потом появилась она, и все пошло кувырком.

– Она всегда там была.

– Всегда.

– И она шлюха.

– Шлюха.

– Отнеси в ментовку заявление, что у вас на этаже организован бордель, и пусть власть разбирается с выселением.

– Пусть, – согласился с неоспоримыми выводами он и поднял на друга осоловевшие глаза. – А как же она?

– Купишь ей жилье в замкадье, и пусть себе трудится дальше.

– А я?

– А у тебя появится гардеробная. И семья. И ты перестанешь вести себя, как идиот.

– Точно. – Он допил свой виски и поднялся. – С глаз долой, из сердца вон.

– Ты куда? – удивился друг, отведя услужливую руку бармена от края своего стакана. – Завтра же выходной.

– Надо ее предупредить, что она уезжает.

– Вот именно, скажи, что раньше таких, как она, вообще выселяли за сотый километр.

На парковке, неловко вскарабкавшись за руль своего внедорожника, он пожалел, что отпустил шофера. Голова продолжала функционировать, а вот тело слушалось команд через раз. Пьяный водитель поставил селектор на «драйв» и спугнул стайку девушек, толпившихся возле бара. Внедорожник остановился в полуметре от входа, с минуту подумал и рывком сдал назад на проезжую часть. Сзади нервно засигналили, но он вклинился в запруженную машинами улицу, как танк в середину кавалерийского полка, раздвигая смехотворных соперников мощью всех своих лошадиных сил. Хорошенькая девушка с неодобрением рассматривала его из приземистой корейской машинки в соседнем ряду. Он опустил стекло и недвусмысленно кивнул на пустующее пассажирское сиденье рядом с собой. Девушка обиженно надула губки и что-то сказала вглубь салона, где тут же забурлили темпераментом пассажиры мужского пола, и из приоткрытого окна задиристо рванулась восточная музыка.

«За сотый километр, – скривившись, напомнил он себе и полез за сигаретами. – Всех шлюх за сотый километр. И спонсоров их. И этих, которые, как тараканы, заполнили город. И вообще всех. А еще лучше – свалить куда-нибудь подальше. В Майами, например. Пляжи, много денег, горячие кубинские красотки и ураганы». Размышление об ураганах вернуло его в реальность вечерней Москвы, стоящей в сплошной многокилометровой пятничной пробке. Ураганы, с легкостью телепорта перемещающие коров, машины и целые дома, без спроса врывались в жизни людей на далеком побережье, а ему никак не удавалось вырваться из пробки, чтобы сказать соседке, что он пришел в ее дом не ради любовных утех, доступных за деньги респектабельным господам. Что он сыт по горло этими играми и хочет поставить точку. Окончательную. Необсуждаемую. Прямо сегодня.

Возле дома он вывалился из машины, нисколько не протрезвев за время в пути, и по привычке поднял голову к ее безмолвным окнам. За тяжелыми шторами не было жизни, как на далеком Марсе. Зато у подъезда, от которого его отгораживала незнакомая машина, какой-то тип держал ее руку в своей и, склонившись над собственным обширным брюхом, светился улыбкой чеширского кота. Не будь того альбома с фотографиями, он бы никогда не узнал свою соседку в стройной женщине, благосклонно протянувшей руку для поцелуя и не ведающей, как забрать ее обратно у пылкого поклонника. Поклонник, не останавливаясь на достигнутом, свободной рукой примеривался к ее талии. Она что-то сказала и мягко отклонилась назад.

Сосед, наблюдавший этот альковный танец, почти протрезвел и хищником замер у нее за плечом, в упор разглядывая соперника. Под его взглядом, отягощенным ревностью, улыбка ее спутника превратилась в кляксу и расплылась неопределенным пятном, а рука соскользнула с ее талии, как ослабивший смертельную петлю питон. Соседка опасливо повернула голову в направлении изменившегося взгляда мужчины и побледнела.

– Я тебя прошу…

Но так ни о чем и не попросила. Он качнул головой, отметая мирный путь. Она высвободила пальцы из мигом вспотевшей ладони ухажера и отступила на безопасное расстояние с предусмотрительностью дамы на рыцарском турнире.

– За сотый километр вас, сволочей! – Сосед встряхнул тяжелый куль в дорогом костюме за лацканы. – Всех до единого. И чтобы пахали и пользу приносили! Слышишь меня? Не чужие поля вспахивали, а народные, колхозные! Ты понял?

– Ты пьян, – заключила она за его спиной. – Иди домой.

Он на мгновение отвлекся на ее осуждающий голос, чтобы сказать, кому куда следует идти, и в следующую минуту оказался на земле с фейерверком искр перед глазами и гудением в ухе.

– Что это было?

На ладони, которую он отнял от звенящей головы, темнела кровь. Так много крови он увидеть не ожидал и для уверенности потрогал себя другой рукой. Результат был предсказуемым.

– Зачем ты полез? Как маленький! – Она вытащила из мягкого клатча бумажный платок и приложила к его разбитому лицу. – Вставай, на нас смотрят. Давай я вызову такси и отвезу тебя к врачу.

– Что это было? – повторил он, прижимая пропитавшийся кровью платок к рассеченной брови. – Этот тюлень не мог…

– Нет, конечно. Это его шофер. Их так учат – шофер и телохранитель в одном лице. Слава Богу, что он не стал стрелять.

– Это он меня пистолетом или кулаком?

– Я не заметила. Тебе надо к врачу.

– Обойдусь! – Он рывком поднялся на ноги, обнаружив, что снова может владеть своим телом, и оттолкнул протянутую руку. – Я не настолько пьян.

– Уже нет, – согласилась она и как ни в чем не бывало пошла к подъезду, как будто только что не была главным призом в противостоянии двух самцов.

Он прищурился одним глазом на огни отъезжающей с поля боя машины, потом на окна своей квартиры, льющие во двор мягкий приглушенный свет, и потащился следом за женщиной, провожаемый понимающими взглядами случайных свидетелей инцидента.