Марк Агатов - Жуткие тайны Казантипа. Книга третья

• Название: Жуткие тайны Казантипа. Книга третья
• Автор: Марк Агатов
• Жанр: Альтернативная история

Маркус Крыми никогда не хватал звезд с небес. Он сочинял детективы, которые издавались небольшими тиражами. Но все изменилось после того, как к нему попали секретные материалы ЦРУ. Писатель включает взрывоопасные документы в будущую книгу. Об этом узнают агенты ЦРУ. Они уничтожают рукопись, похищают его жену и пытаются убить автора. Казалось бы, выхода нет, но тут на помощь писателю приходят шесть фотомоделей. Их оружие: страстная любовь, женское коварство, гипноз и… сто килограммов взрывчатки…

---

– Какой борщ? – перешла на крик Гелла. – Ты кто такая?

Кто украл «Пятую колонну»?

Кривуля, дрожа от страха, выскочил из кабинета директора и побежал к себе.

– Надо что-то делать, – бубнил себе под нос редактор. – Македонский придурок, он и убить может. У него ручищи, как клещи. Задушит, и всё.

Кривуля остановился у своего стола, заваленного рукописями, вытащил из-под бумаг телефон и быстро набрал знакомый номер.

– Посольство США, – после четырех длинных гудков услышал он в трубке знакомый голос.

– Билл, это я, Кривуля. Тут страшный скандал. Македонский требует вернуть в издательство «Пятую колонну». Его секретарша видела, как канадцы что-то выносили из моего кабинета.

– Не трясись, Кривуля, – проговорил человек из посольства. – Сколько он хочет за рукопись? Все имеет свою цену.

– Ему деньги не нужны, – зачастил главный редактор. – Ему нужны глаза, огромные влюбленные глаза, как тогда, в юности, чтобы женщины ловили его каждое слово!

– Кривуля, ты с ума сошел, – резко оборвал его собеседник. – Я тебя просил назвать сумму, за которую Македонский продаст нам «Пятую колонну».

– Я же сказал, ему деньги не нужны, – продолжил Кривуля. – Я цитирую дословно. Македонский хочет, чтобы женщины-журналистки интервью писали с ним, а не с этим Маркусом Крыми, потому что он опубликует «Пятую колонну», невзирая на угрозы и смертельный риск быть убитым.

– Это сказал Македонский!?

– Да!

– Тот самый Македонский, который после телефонного звонка заменил «Пятую колонну» на «Сумасшедшую любовь»?

– Да! Да! Он убьет меня, потому что сошел с ума! Ему надо вернуть рукопись или…– сделал долгую паузу Кривуля. – Или убить!

– Убить? – удивился американец. – Я тебя правильно понял?

– Да, убить! Он унизил меня, обозвал львовским гастарбайтером, а завтра задушит, если я не верну рукопись.

– А ты, что, уже не львовский гастарбайтер? – уточнил сотрудник посольства.

– Он меня унизил этими словами. Я редактор издательства!

– Хорошо. Я подумаю, что мы можем сделать для тебя, львовский редактор издательства.

У Тарзана сумасшедшая жена

– Украинский борщ давай! – неожиданно забилась в истерике женщина. – Все соки из мужа высосала за одну ночь! Борщ наливай, борщ!

Гелла с ужасом смотрела на орущую бабу. Она и представить не могла, что у Тарзана сумасшедшая жена.

«Это же бред ревности, – неожиданно вспомнила врач-гинеколог лекции Старкова по психиатрии. – Такая и убить может. Ее надо успокоить, переключить внимание».

– Хорошо, я накормлю вас, – с трудом произнесла Гелла. – Но я хотела бы знать, с кем имею честь? Вы, собственно говоря, кто?

– Кто-кто? Сейчас узнаешь! – женщина сорвала с головы парик с бигудями и стала стирать белила с лица.

– Гарик, это ты? – рухнула на стул Гелла. – Ты что тут устроил? Я чуть инфаркт не получила. И вообще, что у тебя за вид?

– Вид голодного человека. Я с утра ничего не ел. Ты можешь мне налить борща?

– Могу.

– Ну и чего ждешь?

Гелла включила электроплиту, накрыла на стол.

– Ты этот маскарад для меня устроил?

– Еще чего, для америкосов. За мной американские журналисты гонятся, интервью взять хотят, а я не даю, потому что честная девушка. А тебя вчера в «Клубничке» видели с Тарзаном, а у него жена певичка из ресторана. Может лицо отретушировать. Не боишься?

—Я знала одного китайца, который разносил сплетни по чужим квартирам.

– Это не ответ, – подошел вплотную к женщине Гарик.

– Не была я там, – отмахнулась Гелла. – Ты лучше скажи, что произошло?

– Пока тебя на этой кровати стриптизер ублажал, я бесов изгонял из твоего первого любовника.

– Из какого любовника?

– Из самого первого, Старкова.

– Он не был моим любовником, – соврала Гелла.

– Не был, был. Ты покайся перед господом лучше, пока я с остальными не разобрался, – с жадностью набросился на борщ Гарик. – Целый день не ел.

– И что ты сделал со Старковым?

– Поговорил по душам. Теперь его навсегда закроют в психушке.

– Так это он тебя так отделал?

– Нет, другие. Но мы отвлеклись. Ты про Старкова расскажи, что и как. Говорят, красавец-мужчина был? Студенток-первокурсниц портил.

– Не буду я с тобой говорить о Старкове, столько лет прошло. Да и не было у меня ничего с ним.

– Хорошо, дело давнее, тогда давай про вчерашнюю ночь. И как тебе этот Тарзан?

– Какой Тарзан, какой стриптизер, что ты несешь?

– Стриптизера мне твоя соседка слила. Она его в глазок вчера видела, а неделю назад по телеку с женой, певичкой из кабака. И знаешь, что она мне еще сказала? – Гарик перешел на таинственный шепот. – Тарзан за ночь берет штуку баксов.

– Не было у меня никого, – решила стоять на своем Гелла. – Даже тебя не было, а соседка эта просто дура, она на учете у психиатра.

– А мы сейчас проверим, вот только доем котлету, и сразу начнем.

– Губу раскатал, я тебе, что, «скорая помощь»? К жене иди, пусть ублажает, – а потом вдруг сменила тон. – Ты, может, расскажешь, что случилось. У тебя же лицо, как у настоящего китайца стало. Глазки узкие, заплывшие, а вокруг сплошной синяк. Если б я тебя ночью увидела, умерла со страху.

– Это долгая история, а у меня времени в обрез, – допив кофе, произнес Гарик. – Ты мне лучше скажи, как узнать, в какую больницу поступили мужики с переломом ключицы.

– Мужики? Их, что, несколько было?

– Трое. Гастарбайтеры с Окраины. У каждого перелом ключицы.

– Узнать можно, а зачем они тебе?

– Они у меня рюкзак с вещами одолжили, а он мне дорог, как память. Воспоминания навевает. А еще там фотографии мои были.

– Сейчас узнаю в справочной. Странный ты сегодня какой-то, – удивленно посмотрела на Гарика Гелла.

– А ты, что, и вправду ничего не знаешь?

– Нет.

– Телевизор включи, там мою жену по всем каналам с утра показывают. Телезвездой стала.

Разговор об убийстве

Пастор Трупчинов поймал Кривулю недалеко от издательства у входа в дежурный гастроном.

—Чего волну поднял? – вместо приветствия, спросил он. – Мне братья по разуму звонили из посольства. Говорят, помочь надо творческой интеллигенции.

– У Македонского совсем крышу сорвало. Он «Пятую колонну» опубликовать хочет стотысячным тиражом.

– Мало ли кто и чего хочет. Я, например, английскую королеву хочу! – сообщил Трупчинов.

– Так она же старая, – удивился Кривуля. – Что ты с ней делать будешь?

– Старая, молодая, я для примера сказал, а ты с ходу в сутенеры ломанулся. Кончишь плохо, Кривуля, – пригрозил Трупчинов. – Я когда к власти приду, всех примазавшихся вешать буду. Толку от вас, что сегодня, что в будущем…

– Я не о политике говорил с вами, а о Македонском, – напомнил Кривуля.

– А что о нем говорить? Рукопись у нас, что он издавать будет? Раньше надо было булками двигать. Видел я таких спортсменов. Ты если идейный – вперед иди буром на всех, а если примкнувший, который и нашим и вашим, заткнись и сопи в тряпочку!

– Я ему то же самое объяснял, а он орден получить вознамерился «За мужество». Говорит, вот книгу издам, и мне сам президент в Колонном зале повесит награду на пиджак.

– Так и сказал про орден?

– Вот, крест тебе, с места не сойти, – быстро перекрестился Кривуля.

– Ты поосторожнее крестами махай, я же могу тебя тоже осенить чем-то тяжелым и в нашу «церковь последнего дня» забрать на перевоспитание.

– Извини, не прав был. Я вообще не по этой части. Я же редактором работал, речи генсеков про атеизм редактировал.

– Ты?! – удивленно уставился на Кривулю Трупчинов.

– Ну, не совсем редактировал, я следил за тем, чтобы в присланный из Москвы текст ошибка не затесалась.

– Так бы и сказал, – успокоился Трупчинов. – А то я редактировал генсеков! Да видел я тех, кто с Лениным бревно на субботнике таскал. Десять тысяч бревнотаскателей нашлось в СССР. Примазавшихся в Куеве к стенке в первую очередь поставлю. Это самые паскудные люди будут.

– И правильно сделаете, вот только называть их в 2014 будут не примазавшиеся, а «проходившие мимо», и не в Киеве, а в Крыму.

– Ты чего несешь? Крым тут при чем? – возмутился Трупчинов. – Мы Куев брать будем!

– Это мне оттуда в голову пришло, – указал рукой на небо Кривуля. – И сразу же после военного переворота Крым превратится в остров.