Юлия Волкодав - Волк советской эстрады

• Название: Волк советской эстрады
• Автор: Юлия Волкодав
• Жанр: Русское современное

Известный певец, символ советской эпохи, дамский угодник Леонид Волк обвинён в убийстве любовницы. Впрочем, это не единственная беда, свалившаяся на его седую голову. Под угрозой блестящая карьера, доброе имя и остатки семейного счастья. Социальный лифт стремительно несёт Леонида Витальевича вниз. Ему придётся проанализировать всю свою жизнь, чтобы понять – что же он сделал не так? Закулисные интриги и настоящая дружба, случайные связи и большая любовь. Что оставит Волку судьба под занавес?

---

Волк советской эстрады Юлия Волкодав

Все события и персонажи этой книги выдуманы. Любое совпадение случайно! Уважаемые читатели, пожалуйста, не пытайтесь искать среди героев книги известных вам артистов. Певца Леонида Волка никогда не существовало. Хотя автор об этом искренне жалеет! Приятного вам чтения!

Автор благодарит Музей города-курорта Сочи и лично Елену Осадчую за помощь и консультирование.

Иллюстратор Татьяна Никольская

© Юлия Волкодав, 2017

© Татьяна Никольская, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4474-3691-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

– Докладывайте, сержант Ольховский.

Старший следователь Михайлюк привалился к стене, скрестив руки на груди и глядя на молодого коллегу без особой надежды на внятный доклад. Но Ольховский, даром, что от волнения покраснел, зачастил на редкость бойко.

– Вызов поступил на пульт дежурного в двадцать два ноль семь. В двадцать два двадцать мы уже были на месте происшествия. По прибытии обнаружили труп женщины. Русская, волосы рыжие, рост…

– Дальше! – перебил его следователь. – Я и так вижу, что она рыжая.

Разговор происходил на кухне, посреди которой лежал уже обведённый мелом труп рыжеволосой женщины в луже крови.

– Мы установили личность убитой. Елизавета Петрашевская, двадцать пять лет, не москвичка. Приехала в Москву, предположительно, три месяца назад, из Сызрани. Квартиру снимала.

– Ближе к делу, – снова перебил Михайлюк.

– Проникающее ножевое ранение в область живота. На месте преступления был задержан мужчина шестидесяти четырёх лет, русский, худощавого телосложения, глаза серые, волосы пепельные, одет…

Старший следователь досадливо поморщился от ненужных подробностей, и сержант Ольховский спешно подсократил рассказ:

– Подозреваемый предположительно находился с убитой в сексуальной связи.

– Чего? – рявкнул на него следователь. – Ты совсем охренел, Ольховский? Ему шестьдесят четыре, ей двадцать пять. Какая сексуальная связь?! Сосед по пьяни зарезал! Или отец, на бутылку деньги вымогал. Личность подозреваемого установлена?

– Установлена, – пролепетал сержант. – Я ж потому и говорю… Подозреваемый – Волк Леонид Витальевич.

– Кто?! Это который поёт, что ли?

– Ну да. Народный артист Леонид Волк. Когда мы приехали, он сидел вот тут, на табуретке, с ножом в руках. Взяли, так сказать, с поличным.

Михайлюк потряс головой. Бред какой-то. Леонида Волка он отлично знал. Да кто его не знает? Как какой праздник, так он из каждого телевизора поёт. Михайлюку самому скоро полтинник, но ему казалось, что Волк пел и в его детстве. Один раз Михайлюк его даже живьём видел, ему тогда на службе выдали приглашение на торжественный концерт ко Дню милиции в Кремле, и они с женой ходили. Волк три песни спел, кажется, одна душевная такая, про милицейские будни. В общем, образ всегда улыбающегося, обаятельного певца в белой рубашке, смокинге и бабочке совершенно не вязался с типовой девятиэтажкой в Бутово, где они сейчас находились. С тесной кухней, на полу которой был распростёрт труп вполне заурядной девушки. С алкоголиками в пропахшем кошками подъезде и лифтом с сожжёнными кнопками. Словом, противоречия в голове Михайлюка были столь сильными, что он рявкнул на подчинённого громче, чем хотелось бы:

– И где твой подозреваемый?

– В комнате. Его Иваненко допрашивает.

Второй оперативник, ещё моложе и, по мнению Михайлюка, ещё бестолковее, действительно пытался допрашивать подозреваемого. И подозреваемым действительно был Волк. Не узнать его было невозможно. Даже тут, в декорациях, весьма далёких от сценических, он стоял в шёлковой, с иголочки рубашке и брюках с безупречными стрелками. Вот только и рубашка, и брюки были перепачканы кровью, а на лице Народного артиста не осталось и следа обычного благодушия.

Он затравлено озирался по сторонам и безуспешно пытался закурить, но никак не мог совладать с зажигалкой.

– Так вы говорите, что приехали сюда после концерта? – допытывался Иваненко.

– Да, – певец снова щёлкнул зажигалкой. – У меня был сольный концерт в Доме музыки. Светлановский зал, ни одного свободного места.

У него заметно тряслись руки, видимо, от волнения. Михайлюк подошёл и молча протянул коробок спичек.

– Спасибо, – Волк посмотрел на него с благодарностью, поджёг сигарету, затянулся.

– Продолжайте, продолжайте, – кивнул Михайлюк оперативнику.

Но Иваненко присутствие старшего по званию сбило с нужной волны, и он задал абсолютно глупый вопрос:

– А это кто-нибудь может подтвердить?

Волк подавился дымом, закашлялся.

– Чёрт, я вообще-то не курю. Молодой человек, в Светлановском зале тысяча семьсот мест. Подсчитайте, сколько людей меня там видели. И слышали.

– Ну хорошо, а что было потом?

– Потом я поехал сюда.

– Зачем?

Волк медленно затянулся, медленно выдохнул дым в открытую форточку. Его потряхивало, было заметно, что ему стоит больших усилий держать себя в руках и отвечать спокойно.

– Видите ли, – наконец проговорил он, – нас с Лизой связывали деловые отношения.

На слове «Лиза» он совсем побледнел, перевёл взгляд на свою рубашку и теперь сосредоточенно рассматривал её, будто только сейчас увидел, что в крови с головы до ног. И осознал, в чьей именно крови.

– Дальше, – потребовал оперативник. – Вы приехали, что было дальше?

– Дверь оказалась открытой. Я вошёл, позвал её, она не отзывалась. Прошёл на кухню, и тут она… На полу…

– Вас застали с ножом в руке.

– Я думал, она ещё жива! Я хотел ей помочь и вытащил нож. Вы… Вы мне не верите? – вдруг осёкся певец. – Вы считаете, что это я…

Он вдруг поморщился и потёр левую половину груди. Михайлюк решил вмешаться. Всё-таки заслуженный человек, да и в возрасте, не стоит с ним так.

– Леонид Витальевич, мы ничего не считаем, – мягко проговорил он, беря Волка под локоть. – Но вам нужно будет проехать с нами в отделение. До выяснения, так сказать.

– Что тут выяснять! Ох, ты ж… Здесь где-то моя барсетка была. Ваши ребята её забрали. Там таблетки, от сердца, могу я…

– Конечно, конечно, Леонид Витальевич. Сейчас вернём вам ваши таблетки. Пройдёмте в машину.

***

– Вы с ума сошли? Я не буду ничего подписывать!

Только теперь, после почти часа долгих разговоров и кружения вокруг да около, Волк понял, чего от него добивается следователь. И пришёл в ужас, так что едва успокоившееся сердце опять словно холодной рукой стиснуло.

– Я не убивал Лизу!

– Леонид Витальевич, давайте не горячиться, – Михайлюк старался говорить спокойно, медленно, чтобы смысл его слов доходил до взволнованного артиста, сидящего напротив в комнате для допросов. – Обстоятельства против вас. Ваши отпечатки найдены не только на ноже, что и так понятно, вы держали его в руках, когда приехала опергруппа. Ваши отпечатки по всей квартире. На выключателях, на столе, даже на чашке. Вы что, увидев убитую подругу, решили выпить чаю?

– Я не-не…

Леонид Витальевич осёкся. По спине побежал холодок, рука машинально потянулась расстёгивать воротник. Неужели опять? Нет, не может быть. Просто невозможно, через столько-то лет. Он замолчал, не закончив фразы, тем более, что Михайлюк его и не слушал.

– Соседка подтвердила, что вы и ранее бывали в доме погибшей, а незадолго до убийства из квартиры доносились крики. Она и вызывала полицию, на всякий случай. Бдительная бабушка. Ваш водитель утверждает, что после концерта сразу повёз вас в Бутово, высадил и уехал домой, вы его отпустили. По времени всё совпадает. Единственное, что остаётся непонятным – мотив. Я предполагаю, что конфликт у вас произошёл на сексуальной почве?

Волк молчал, нервно водя руками по поверхности стола. Какая Лиза, какое Бутово, он уже не мог думать ни о чём другом. Только не это. Если оно вернулось, это конец всему… Нет, так просто не может быть. Боря, нужно срочно позвонить Боре. Появится Карлинский, и всё сразу будет хорошо.

– Леонид Витальевич, ну всякое случается, я понимаю. Знаете, сколько я всякого на своём веку повидал? Поругались, покричали, побили посуду, дошли до нужного градуса. Мужик бабу толкнул, она головой об угол ударилась, и всё, получите труп. Ножом – это реже, конечно, ножами обычно наоборот, бабы мужиков протыкают. Бытовуха – она со всеми бывает, и с простыми, и с известными. Но известным-то полегче. Вы сейчас чистосердечное напишете, объясните, как что произошло. Подтвердим вам состояние аффекта, у нас судебный психиатр – мировой мужик. И наверняка ваш поклонник. Да что я говорю, вас же все знают! Да все будут на вашей стороне! Может, эта курва вам изменяла, а? Может, вы её с молодым застали? Тогда аффект вообще ничего не стоит подтвердить!