Михаил Чулков - Русские сказки, богатырские, народные

• Название: Русские сказки, богатырские, народные
• Автор: Михаил Чулков
• Жанр: Сказка
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-85689-161-3

Впервые в России спустя 250 лет после первого издания в 1778 году публикуется полный свод русских сказок Василия Лёвшина и Михаила Чулкова. Печатавшиеся ранее отдельными вкраплениями в сборники, эти сказки, восхищавшие Пушкина и Жуковского, сами послужили литературной основой множества других сказок и дали массу сюжетов русским сказочникам. В нашей книге представлен полностью 10-томник сказок Лёвшина-Чулкова, вобравший в одну е-книгу почти 3000 страниц печатного текста. Эти сказки рассчитаны на много-много вечеров чтения каждая, они переходят одна в другую и обмениваются своими героями, и вполне могут быть сравнимы с «русской Шехерезадой».

---

Управясь таковым образом, ободрял он своего спутника и советовал ему поужинать. «Видишь ли ты, – говорил он, – висельники нас не задавили, разбойники оставили нам свою кашу? Не сомневайся, и Велзевул очистит дом твоей невесты. Что ж до Твердовского, я надеюсь, что у него еще болит лоб от моего удара, и потому не посмеет он прекословить браку, который я хочу утвердить». Шляхтич приободрился, видя неустрашимость и силу богатыря, и последовал его примеру. Богатырь ел кашу, и он работал ложкою довольно бодро, кроме что зажимал глаз той стороны, с которой лежал висельник. Поужинав, осмотрели они пожитки разбойников. Великое множество денег и всяких вещей нашли они. Богатырь подарил ему все, и шляхтич насыпал целые сумы червонных, а прочее припрятал в стороне леса, чтоб после взять. Он не знал, как отблагодарить своего благодетеля, ибо имел уже чем прожить век, хотя бы тот и не очишал его дома от привидений. Оба заночевали у огня, и шляхтич не мог заснуть, пока не выпросил дозволения сжечь висельника. Поутру они прибыли в замок дочери пана Твердовского.

Сия добродетельная девица, узнав о намерении, предпринятом богатырем к их благополучию, сожалела о нем, что они будут виною его погибели, уговаривала его оставить дерзкое намерение. Алеша Попович смеялся таковым страхам и, дождавшись ночи, пошел в палаты выгонять Велзевула. Он поручил любовникам коня своего, с которым удалились они в хижину, где жила дочь пана Твердовского.

При свече, которую нес он в руках своих, усмотрел Алеша великолепие комнат и богатое их убранство. Он выбрал покой, где нашел кровать с постелью, и разложил огонь в печи. Не хотелось ему спать, а особенно потому, что он опасался, чтоб не проспать, может быть, лучшего явления, кое имеет представлять Велзевул к поруганию его; и так сидел он у огня. Настала полночь; ужасный вой поднялся в близлежащих комнатах, двери растворились, и представилось ему множество жрецов, идущих с факелами. Они пели надгробные песни и несли закрытый гроб. Великое число людей обоего пола следовало за покойником, и выло страшными голосами. Лица их были разноцветные – голубые, синие, зеленые, красные, как огонь, и черные. Гроб поставили на стол в ближнем покое и продолжали пение. Богатырь думал, если только это и будет страшное, то нечего опасаться. Он вышел к ним и спрашивал у жрецов, кто таков покойник. Никто не отвечал ему, и каждый щелкал на него зубами и дыхал огнем. «Вы – великие невежи, – сказал он жрецам. – Не довольно того, что вы мешаете мне отдыхать, но и не ответствуете. Пора вам вон». С словом этим схватил он железный дверной запор, погнал всех вон. Те противились ему, дышали на него огнем, прыгали, как кошки, на стены и через него, однако он бил их без милости и, выгнав всех, запер двери накрепко.

Захотелось ему посмотреть покойника. Он снял крышку с гроба и с удивлением увидел того поляка, которому в пустом капище разбил лоб. «Ба! – вскричал он. – Ты уже умер!» – Поляк вдруг открыл глаза и заскрипел на него зубами. – «О! Так ты только притворился!» – сказал богатырь и потащил того из гроба за волосы. Поляк упирался и противился, но богатырь, дёрнув крепко, оторвал ему голову. В то же мгновение гроб исчез, и удивленный Алеша Попович понес одну только голову в свою спальню. «Жаль мне тебя, – говорил он, садясь к печи и положив голову у ног своих, – если б ты не так упрям был…» Но оторванная голова не дала ему докончить. Она укусила очень больно его за ногу. Богатырь рассердился и, схватив голову, бросил в печь. Он продолжал ещё ругать дерзкого поляка и с удовольствием поглядывал в печь, глядя, как голова его обратится в пепел. Но комедия на этом не кончилась. Он увидел голову поляка, обратившуюся в страшного огненного змея, и самого поляка, выезжающего на нём к нему с пламенным мечом. Нападение было близко, а богатырь к тому времени уже сложил с себя оружие; чем же обороняться? По счастью, у печи стояла железная кочерга изрядной толщины; богатырь встретил ею поляка столь удачно, что огненный змей со второго удара рассыпался вдребезги. Третий удар, направленный в толстую шею поляка, зацепил по ней крюком кочерги и выбросил его раздробленного в окошко. Казалось бы, богатырю уже нечего ждать далее, но не успел он сесть, как увидел, что от частей разбитого змея вся комната загорелась пламенем. Трудно было ему противиться пламени, и всякий на его месте избрал бы средство к спасению бегством, но богатырь решил лучше погибнуть, чем оставить предпринятое намерение. Он с досадою сел на стул и размышлял с чего начать. Однако обнаружил, что кругом горящий пламень был волшебный и потому не опалял его. «А! Так это всё меня пужают! – вскричал богатырь с улыбкою. – Нет, Велзевул, ты не выиграешь и должен будешь взять только одного Твердовского, а дочь его свободить из закладу». – «Нет! Ты погибнешь и не успеешь!» – закричали ему со всех сторон страшные и мерзкие голоса. Вся комната наполнилась дьяволами разного вида. Иные имели рост исполинский, и потолок трещал, когда они умещались в комнате; другие были так же малы, как воробьи и жуки. С крыльями, без крыл, с рогами, комолые[38], многоголовые, похожие на зверей, на птиц и всё, что есть в природе ужасного. Все они ревели страшно, выли, сипели, скрежетали и бросались на богатыря. Большие бросались ему под ноги, чтоб повалить, а маленькие садились на голову, на нос, на руки и выпускали жала, но богатырь храбро отбивался кочергою. Больше двух часов работал он на все стороны и уже почти выбился из сил. Вдруг увидел он пред собою зеленого беса в огненной короне. «Сын Чурилин, – говорил ему сей бес, – оставь своё намерение. Заклад Твердовского мне очень приятен, чтоб можно мне было его возвратить; поди вон, удались – или погибель твоя неизбежна!» – «Так то ты, Велзевул!» – сказал богатырь и схватил его за бороду. Бес порывался, борода трещала, но не мог, однако, освободиться из крепких рук Поповича. Весь сонм дьявольский помогал своему князю. Богатырь колотил его кочергою, пинками, лбом и отпихивал ногами прочих. «Отдай заклад!» – твердил он при каждом ударе. Бес выдерживал побои и не покорялся. Наконец богатырь, недоумевая, чем оного принудить, приметил, что Велзевул весь покрыт зелеными сияющими перышками. Он подумал, что, может быть, чувствительно ему будет, если повыщипывать у него перья; и так, скорчив Велзевула в дугу, сел на него верхом и начал с возможным проворством ощипывать его, как курицу. Бес застонал; богатырь продолжал труд, и затылок, спина и часть плеч беса тотчас стали голы, как ладонь. «Покоряюсь, – заревел Велзевул болезненно, – отдаю тебе не только заклад Твердовского, но и самого его. Делай ты с ним что хочешь». Богатырь смилостивился, выпустил ощипанного беса, который со всеми своими подчиненными исчез, заклявшись Чернобогом не подходить впредь близко к дому Твердовского.

Тишина настала, и богатырь хотел уже ложиться спать, но поляк удержал его от сна, представ перед ним и повалясь в ноги своему избавителю. «Сильный, могучий богатырь! – говорил он ему. – Вы разрушили своею неустрашимостью мучения, претерпеваемые мною от Велзевула, вы уничтожили клятвы мои, доставили покой дому моему, дочери и самому мне. Земля, не принимавшая меня досель, присоединит меня к себе. Дочь моя соединит судьбу свою с любовником, её достойным, и будет иметь счастливую жизнь; а я лишусь моего мучения. Все это восприял я от руки вашей и приношу должную благодарность. Но чтоб не в одних только словах состояло признание мое, возьмите сей перстень (который он вздел ему на перст правой руки). Сей не только умножит вашу силу и храбрость, но когда вы пожелаете стать невидимым, следует вам только перевернуть его камнем вниз. Сей перстень будет вам очень нужен. Вы покорите через него Царь-девицу, которую вы так обидели и которая поклялась лишить вас за это жизни». Богатырь не доверял, чтоб Твердовский говорил правду, однако поблагодарил его за подарок. «Осталось только, – продолжал поляк, – вручить вам ключи от моих сокровищ и просить вас, чтобы вы проводили меня до моего гроба». Богатырь согласился и, приняв связку ключей от Твердовского, проследовал за ним в потайные погреба. Тот показывал ему двери, кои богатырь отпирал. В одном месте лежали кучи золота, серебра, дорогих камней, а в других хранилось платье, богатые уборы и всякие редкости, достаточные, чтобы удовольствовать сокровищницу Индийского Могола.

Показав всё, привел его Твердовский в самый нижний погреб. В нём не было ничего, кроме железного гроба. Поляк простился с богатырем, лег в гроб и в мгновение обратился в прах. Богатырь, видя, что дело кончилось, закрыл гроб крышкою, запер погреб и изломал ключ от оного. Потом, возвратясь в свою комнату, лег в постель и заснул спокойно.

Солнце взошло уже высоко, шляхтич и дочь Твердовского дожидались возвращения богатырева и потеряли надежду, чтоб тот ещё был в живых. По чрезмерному стуку, бывшему в минувшую ночь в палатах, заключили они, что этот отважный человек сражался с привидениями и лишился жизни. Из благодарности за доброжелание его с радостью желали бы они похоронить его останки, но боялись войти в палаты. Между тем богатырь проснулся и покликал их к себе в окошко. Невозможно описать радости, коей предались они, услышав голос богатыря, и не сомневались, что он, когда уже остался в живых, без сомнения разрушил все бедствия их судьбы. Осмелились они и впервые после стольких лет вошли в свой дом. Богатырь рассказал им всё происшествие, вручил им ключи от сокровищ, показал им все погреба и присутствовал на их свадьбе, которая с великим весельем совершилась в тот же день.