Уильям Берроуз - Мое образование (Книга Cнов)

• Название: Мое образование (Книга Cнов)
• Автор: Уильям Берроуз
• Жанр: Проза

---

Три низеньких человека перед домом. Я выхожу и бросаюсь на них. Один превращается в кота, и руки у меня все в крови от его когтей.

Гостиничный номер в Стране Мертвых, вместо окна -- корзина. Корзина замещает маленькую картину желчно-желтого цвета. Я снова вешаю картину на место. Глядя сквозь корзину, я вижу, что напротив -- раковина, а туалет и душ -- на дне шахты глубиной футов в десять. Как же я буду пользоваться раковиной и не падать в эту шахту?

Ищу, где можно позавтракать. Сижу с Брайоном в вестибюле гостинице. По какой-то причине атмосфера кошмарна и угнетающа. Никто не подходит и не предлагает обслужить, а я сижу у стойки... Подходит девушка принять мой заказ: яичница, бекон, тост и кофе. Кажется, она не понимает, что я говорю. Мужчина затем ставит передо мной тарелку супа. В супе два толстых стебля спаржи, у него слабый сладковатый привкус и он довольно несъедобен. Ресторан размещается на платформе.

Я ищу доктора Эйсслера. Через дорогу от ресторана -- ряд многоквартирных домов, и он должен жить там. Вижу вывеску. Поднимаюсь по лестнице в очень большую приемную. Туда ли я попал? Нужно справиться с указателем внизу. Когда я выхожу, входят несколько пожилых хорошо одетых евреев.

Необъяснимый сон несколько ночей назад: Будапешт... кто-то хочет, чтобы я написал киносценарий. Там поднос с конфетами и карамелью, среди прочих предоставленный лордом Гудманом(50). Я спрашиваю о сценарии:

-- Что такое Сосиска?

Он показывает мне нечто вроде медальона, состоящего из двух кусочков металла, соединенных короткой цепочкой. Металлические кусочки маленькие и тоненькие, как собачьи бирки, и на одной надпись неизвестным мне шрифтом.

Проводил чтения в Вичите. Пять дней утомительного подбора, редактирования и репетиций. Хронометрированные репетиции воздались отличным чтением. Дэвид Оле сказал, что лучше он у меня ничего никогда не слышал. Джеймс добавил, что он мною гордится. Все очень хорошо. Еду обратно в огромном фургоне Уэйна с холодильником, душем, туалетом, койками. Пустынная местность, сожженная трава до неба на многие мили. Ни единого дома. Несколько клочковатых деревьев, шелковица, без сомнения.

Я читаю "Негр с "Нарцисса""(51). Перечитываю или просто читаю впервые. Конрад устанавливает значимое отношение между человеком и окружающими стихиями -- городами, джунглями, реками и людьми, -- которое наука категорически отрицает. Тем не менее, это отношение -- тонкое, и его нужно постоянно перевоссоздавать. На страницу он заносит творческое наблюдение. Читаю сцену шторма в "Негре с "Нарцисса"":

"...В усталом ожидании жестокой смерти не было слышно ни единого голоса; все онемели и в мрачной задумчивости прислушивались к кошмарным проклятиям шквала... Небо растягивало, и над судном блеснул солнечный свет. После каждого порыва разрушительного моря в мелькании брызг над дрейфующим корпусом арками взметались яркие и мимолетные радуги. Шквал завершался прямым ударом, сверкавшим и резавшим, точно клинок..."

На этом месте я остановился и посмотрел на унылый пейзаж без единого намека на величие или одухотворенность. Теперь я передвинул закладку вперед наобум, чтобы не мешалась, а когда начал снова, то читал уже эпизод пожара из "Юности"(52), и только прочтя целый абзац, понял, что чего-то не хватает. Выглянув в окно, я увидел вдалеке, слева от себя, дым и пламя. Горела трава, я полагаю, это как-то связано с урожаем.

Ощущение ужаса. Зашел в другую комнату. Слез его ноготь на пальце ноги. Маленькие школяры. Встретился с Л.Роном Хаббардом(53). В пустой комнате с токарными станками и обвалившейся штукатуркой, почему-то вызывающей в памяти брошенную танцевальную студию. У него мертвое белое лицо и белый костюм из какого-то материала, похожего на прутья.

-- Я давно очень хотел встретиться с вами.

Здесь Иэн с подружкой. С моей стороны -- безразличие.

Не существует нищего, сравнившегося бы с Крикуном: он визжит, стонет, вопит и хнычет от хронической боли. Слышно его за двадцать кварталов. Ужасно, когда попадаешь в лапы двадцати таких Крикунов, и все тянут к тебе свои корявые, изуродованные руки.

Кэбелл, Дин Рипа и Морт приезжают в машине на вокзал. Кэбелл одет в серый костюм. Морт и Дин -- в рубашках с коротким рукавом. Я спрашиваю Морта, кто за рулем.

-- Где старик?

Он показывает в сторону вокзала. Я вижу там отца в светло-коричневом костюме, он стоит под часами. Иду к нему. Мы обнимаемся.

Джеймс и остальные сидят кружком. Я в ярости от того, что меня игнорируют. Откуда вообще это появилось? Так далеко от всего, что я даже отдаленно чувствую, очевидно, что это -- смещение из какого-то другого контекста времени/пространства.

Бассейн. Два мальчика пробуют воду кончиками пальцев.

-- Холодная? -- спрашиваю я.

-- Очень холодная.

Я стою на карнизе примерно в пятнадцати футах над глубоким бассейном.

Большое здание, вроде склада, напоминает Раффинери в Брюсселе. Там Флетч, причем очень нежный. Его несет женщина, пока мы спускаемся по длинной деревянной лестнице, до земли шесть футов.

Перебивка на стол с закусками. Какие-то фрукты и фруктовое мороженое в вазочках, и я из одной ем. Кажется, я должен читать, но у меня с собой нет записей. Может, сымпровизировать? Тут я замечаю, что и публики тоже нет, если не считать одного техника, который возится со звукоусилительной аппаратурой. Поэтому, наверное, чтения -- не прямо сейчас. Тем не менее, когда мне дают тарелку с едой, я узнаю, что мой гонорар 3,200 долларов.

Я разделен на троих человек. Один -- в сером костюме, который занимаю я сам. Есть и другой в сером костюме с широкими плечами -- гораздо моложе... и третий, очень молодой, в свитере. Я обнимаю его и спрашиваю, все ли у него хорошо. Он очень слабым голосом отвечает:

-- Да, со мной все в порядке.

Вот одежда его снимается от пояса и ниже. Ему сделали какую-то операцию. Похоже на освежеванный пенис. И другой набор гениталий. Я потрясен и опечален, и начинаю всхлипывать... слезы капают на его изувеченное тело.

Кажется, что мы -- Джеймс, Майкл, Билл Рич, Джордж -- нас несколько -действительно взяли планету в свои руки по умолчанию, заняв пустующее место, которое никто иной не смог или не пожелал занять. Я лежу на лежаке в комнате, где не хватает одной стены. Я говорю:

-- Я буду Шерифом.

Тот же сон продолжился на другой день. Как я уже сказал, мы всем управляем, но я подчеркиваю, что именно это и есть самый опасный момент, поскольку мы ожидаем массированных контратак по многим фронтам... ЦРУ, КГБ, Мафия, Ватикан, Ислам, Корпоративный Капитализм, Англичане, Моральное Большинство. Я выдвигаю себя Директором Полиции и Контрразведки, которые будут работать под одним центральным командованием... без разделения на уголовные дела, шпионаж, все эти конфликты намерений и неразбериха.

~~~

Гостиница. Страна Мертвых. Проверяю, на месте ли ключ. Вышел пообедать. Десять вечера. Китайский ресторан. Там Энтони Бэлч. Похоже, уже слишком поздно.

Жмурки: вот -- видно, вот -- не видно, если ты не бдительный.

Прохожу мимо китайского ресторана и вижу, что в глубине за столиком у входа на кухню сидит Энтони Бэлч. Это подсказывает мне, где я нахожусь, поскольку Энтони скончался некоторое время назад. Мне также приходит в голову мысль, что не все хорошо. Еще я понимаю, что особенного выбора у нас нет, поскольку Энтони терпеть не может китайскую кухню. В любом случае, уже десять часов, и кухня, кажется, быстро закрывается, а между мной и дверью стоит грозная фаланга официантов. Здесь все наоборот, понимаете, но на улицу они меня выпустят. Где Энтони? Здесь люди исчезают и появляются. Лучше вернуться в гостиницу, пока она еще на месте. Я бросаю взгляд на свой ключ. Там есть ключи, которые сминаются в комок холодной пайки. А гостиница -- яма в земле.

Проснулся в ломках от кошмарного страха призрака. Ричард Элович выходит купить "Мизинчики". Во Франции -- воскресенье. Ему, наверное, придется поискать. Я говорю, что никогда в жизни не боялся ничего, кроме призрака. Чей это призрак?

Со мною в постели -- очень бледный, безволосый, голубоглазый кот. Странного телесного, розовато-белого цвета. Мы с Иэном разговариваем со Стариком Гетти. Он очень дружелюбен, говорит, по большей части, с Иэном, который лучше приспособлен понимать тайны акций, фьючерсов и инсайдерных операций.

Я в гостинице. Пришлют ли мне кофе? Большая студия. В ванной нахожу кошку, неким образом присоединенную к стене. Я поднимаю ее. Она жива? Там -- большой монтаж из фотографий и открыток. Я не уверен, это я делал или нет. Старик Гетти исчезает в двери, прорезанной в очищенной от штукатурки и побеленной кирпичной стене.

Жак Стерн вышел на фарт в Германии. Замазался. Нужно еще разок. Похожий на облако занавес. Что это такое? Я еду в Гонконг встретиться со своей семьей. Предусмотрительный гражданский служащий говорит мне, что стоит 30-градусная жара. Я полечу в Нью-Йорк на импровизированном самолете. Серый занавес через все небо, и гор не видно. Этот серый занавес. Инопланетное вторжение. Старая еврейка разговаривает со мной в открытой галерее и говорит, что Гонконг ей нравится больше всех остальных городов, кроме Майами.