Кэрол Мэттьюс - Добро пожаловать в реальный мир

• Название: Добро пожаловать в реальный мир
• Автор: Кэрол Мэттьюс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-94718-8

Талантливая, но неудачливая певица Ферн работает в одном из лондонских пабов, мечтая о том, что в один прекрасный день ее голос покорит публику. И однажды фортуна предоставляет девушке удивительный шанс: она знакомится с обворожительным Эваном – знаменитым и влиятельным оперным певцом. Их судьбоносная встреча дарит Ферн возможность воплотить свою самую заветную фантазию и радикально изменить прежнюю скучную и серую жизнь. А неотразимый красавец Эван, давно оградивший себя от настоящих чувств, заново открывает полный красок и эмоций окружающий мир и обнаруживает, что слава и деньги не могут сделать человека по-настоящему счастливым.

---

Тут мой дружок насупливает брови:

– Ты обещала, что сперва подумаешь.

Я на миг вскидываю глаза к потолку.

– Я подумала. Мой ответ – нет. Ни за что.

– Ферн, – терпеливо говорит Карл. – Я ведь прошу сделать для меня всего такую малость!

Эти слова заставляют меня устыдиться. Карл – моя верная поддержка и опора, мой хранитель, мой дорогой и единственный друг. И ведь действительно, он ничего от меня не просит взамен. Хотя, может, и не совсем верно сказано. Он частенько намекает мне, так сказать, на «дружеский секс», но никогда его не получает.

– Пожалуйста, ну, сделай это для меня, – устремляет он на меня жалостливый взгляд бедного потерявшегося мальчонки.

– К тому же я, скорее всего, буду работать.

– Разве ты не можешь попросить у своего Паваротти отгул?

– Я только первую неделю работаю, – напоминаю Карлу, – и мне бы не хотелось у него вызвать недовольства. И уж чего бы мне меньше всего хотелось – так это признаться Эвану Дейвиду, что я тешу амбиции сделаться певицей. Мои жалкие потуги в сравнении с его талантом кажутся такими ничтожными, и… Не спрашивай меня почему, но мне бы не хотелось, чтобы он надо мной посмеялся. А уж я, поверь, давно привыкла, что мои амбициозные мечты все поднимают на смех.

– Это, наверно, наш последний реальный шанс, – на полном серьезе говорит Карл. – Неужели ты хочешь провести остаток жизни за этой вот несчастной барной стойкой?

Одновременно мы окидываем взглядом наводящую уныние обстановку паба: вздымающиеся к потолку клубы сигаретного дыма, мрачные, смолистого цвета занавеси, весь затертый и заляпанный рыже-коричневый ковер, лежащий тут, поди, с шестидесятых.

– Не хочу, – надуваю я губы. – Но все же «Минута славы»… – Я кривлю лицо в презрительной мине.

– Если ты не пойдешь на прослушивание, – грозится Карл, – придется заняться нестандартным сексом.

– Ладно, пойду.

Тогда, потянувшись ко мне через стойку, Карл крепко стискивает мне руку:

– Спасибо!

– Пойду, если смогу взять отгул, – уточняю я.

– Для меня это уже здорово, – радуется приятель, глаза у него возбужденно сверкают. – Мы можем победить. Очень даже можем!

Но тут в бар входит мой папаша, и у меня пропадает всякое желание миндальничать с Карлом. Наоборот, сердце в гневе сжимается. Вот что такого, скажите, в этом человеке, из-за чего мне порой хочется сцапать его ласково за шкирку да хорошенечко встряхнуть?

– Ты ходил повидаться с мамой?

– Привет, дорогуша, – подтягивает он к себе стул. – У меня все отлично, спасибо. А у тебя как день прошел?

Я игнорирую его издевательский тон.

– Привет. Ходил?

– Да, – вздыхает он.

Нацедив пинту пива, ставлю перед отцом стакан, попутно отмечая, что денег он за это не кладет. А еще отмечаю, что за нынешний вечер прикладывается он уже явно не первый раз.

– Привет, мистер Кендал, – подает голос Карл. – Дерек.

Мне бы не хотелось говорить Карлу, что мой папаша для него «просто Дерек», только когда его угощают двойным виски.

– Приветствую, парниша, – немного невнятно отзывается папа, с заметным облегчением обнаруживая рядом с собой хоть одно дружеское лицо. Похоже, где-то начиная с ленча он угощался в какой-то другой пивнушке – причем, судя по поведению, наугощался уже всласть.

Но меня не так-то легко отвлечь от дознания:

– И?

Отец мотает головой.

– Я нынче снова воспользуюсь твоим гостеприимством.

– Ты неисправим, – досадую я.

– Милая, я сделал все что мог. Это ненормальная женщина, – добавляет он, осушив примерно половину порции. – Понять не могу, что на нее нашло!

Я с яростью натираю стаканы. Если б можно было так же легко втереть здравый смысл в башку моего беспокойного родителя!

– Наелась она тобой по горло – вот что на нее нашло.

В два больших глотка отец опорожняет стакан и громко, с силой опускает его на стойку:

– Твою ж мать! – внезапно выдает он, причем достаточно громогласно. – Да пошло оно все на хрен!

Мы с Карлом аж подпрыгиваем от неожиданности: у моего папочки масса недостатков, но в сквернословии он как-то замечен не был. Оба глядим на него с изумлением.

– Пап, ты чего?

– Да задолбало меня все это! – продолжает он в том же агрессивном духе, принимаясь еще и размахивать руками.

Господин Кен тут же делает стойку и внимательно глядит в нашу сторону. Я подмигиваю ему – дескать, все будет в порядке, на что я сейчас искренне надеюсь. Он, понятно, привык к пьяным потасовкам в «Голове» перед закрытием, однако это не означает, что Кену это нравится.

– Черт подери, я всю свою жизнь из кожи вон лез – и, спрашивается, ради чего?!

Я уж не буду уточнять, что о том, как он лез из кожи, кричать ему, собственно, не стоит.

– Да ну и хрен с ней! – не на шутку расходится отец. – Пусть катится к чертям собачьим!

С каждым новым ругательством голос его делается все пронзительней, и посетители паба начинают оборачиваться. Причем даже такие, что обычно не видят особой разницы между этим пабом и стройплощадкой.

– Я уже не знаю, что с ней делать. Так что пусть катится к едрене фене! Пусть валит на хрен и сама строит свою гребаную жизнь! Без меня!

– Пап! – сердито шиплю я. – Понизь-ка тон. И перестань ругаться, а то ведешь себя точно туреттик[18].

– Туреттик? – аж светится от радости отец. Чуть ли не ореол у головы сияет! – Интересно, если я вдруг заболею, она пустит меня обратно?

Глава 14

– Ну и как она справляется?

Эван, который уже довольно долго возился с галстуком, пытаясь выправить скособочившийся узел, обернулся к своему агенту:

– Кто?

– Твоя новая помощница, Ферн.

Вот уже сколько лет Руперту приходилось всякий раз его дожидаться.

– А-а, отлично, – рассеянно ответил Эван.

– Однако о сегодняшнем званом обеде она тебе не напомнила.

– Нет, – вынужден был признать певец. Возможно, Ферн не так-то и хорошо справлялась со своими обязанностями. У него совсем вылетело из головы, что нынче его ожидал прием у четы Блэр на Даунинг-стрит. И если бы его угораздило пропустить столь важную встречу у премьер-министра, это вышло бы, мягко выражаясь, нехорошо. К тому же, если бы она хорошо исполняла свою работу и вовремя обо всем напоминала, он бы не поставил себя нынче в дурацкое положение, когда пытался пригласить ее поужинать. – Это я сам ее отвлек.

– Любопытно бы узнать, как?

– Не существенно.

Меньше всего на свете хотел бы Эван посвящать своего агента в то, как неуклюже он попытался нынче подкатить к новой помощнице. Руперту и без того хватало беспокойств, чтобы Эван добавлял ему еще и собственных проблем.

Еще меньше нравилось ему то, что с сегодняшней репетиции он не переставая думал о Ферн. Его по-настоящему шокировало, как искренне она отреагировала на музыку, и шокировало весьма приятно. Возможно, сам он просто слишком долго вертелся в этой сфере, и музыка давно уже перестала пробирать его до глубины души. Ясно было, что девушка первый раз слушала оперу в такой близи. Для Эвана же это был серьезный упрек и напоминание, что на самом деле точно так же произведение должно действовать и на него. В памяти внезапно всплыли времена, когда во время пения на сцене по его лицу потоком лились слезы. С тех пор минули многие годы. Да и неудивительно, что со временем его душевный жар изрядно подутих – если весь его мир крутится вокруг певческого дела с тех самых дней, когда его в совсем юном, десяти-одиннадцатилетнем возрасте отправили в хоровую школу. Ни страсть, ни драматизм в сценическом искусстве Эвана, конечно, не иссякли, однако в последние годы оперные перипетии уже не трогали его сердце. Чудесно было бы, если теперь через восприятие Ферн он смог бы это снова пережить! И если ей такое удастся – значит, каких бы денег ей по должности ни платили, она их заслужила. Тут Эван грустно усмехнулся: даже если она забыла напомнить ему о чрезвычайно важной встрече.

Приехать в первую очередь именно в Англию Эван согласился отчасти потому, что рассчитывал впрыснуть в свое творчество немного новой животворной струи. Одним из проектов в его программе было записать совместный альбом с некоторыми восходящими звездами рока. Руперт уверял, что это поистине изумительный ход. Эвану же казалось, что это скорее некий рекламный трюк, более подходящий, к примеру, Тому Джонсу. И не то чтобы он винил в этом Тома: столько времени успешно продержаться в шоу-бизнесе казалось настоящим чудом, и, без сомнения, тут уж приходилось использовать любые хитрости и уловки. Просто Эван далеко не был уверен, что хочет сам в это окунуться. И без того разные пуристы критиковали его за «чересчур коммерческий» подход к искусству. Интересно, что запоют эти любители чистоты жанра, если он запишет альбом, скажем, с трио Keane, с Athlete или с какой-нибудь из новых групп, только появившихся на слуху? И как это отзовется на репутации этих самых коллективов? Лично он, в свою очередь, полагал, что карьере Фредди Меркьюри ничуть не повредило совместное исполнение с Монсеррат Кабалье[19]. Поэтому-то главным образом он и позволил Руперту организовать для него пробные сеансы с несколькими новыми «агнцами на закланье» – причем преимущественно с теми, кого сам же Руп как агент и представлял. И Эван не видел ничего плохого в этой сверхактивности своего импресарио. За годы Руперт сделал из нищего хориста, каким когда-то был Эван Дейвид, самого востребованного и высокооплачиваемого оперного солиста в мире – пройдя с ним рядом весь этот долгий трудный путь. Так что ничего страшного, если Руперту порой хочется его немножко поэксплуатировать. Агент всегда говорил ему, что у Эвана редкостный талант, который еще полностью не раскрыт, и это было правдой: на самом деле мало кто чувствовал себя как рыба в воде, исполняя как современные шлягеры для бродвейских шоу, так и арии из опер Моцарта. Может, как раз и пришло время дать полную волю своему дарованию?.. Впрочем, когда Руп заикнулся о хип-хопе, Эван это категорически отмел.