Давид Шварц - Циклотимия

• Название: Циклотимия
• Автор: Давид Шварц
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017

Циклотимия – это термин, введенный Кальбаумом, для обозначения легких форм депрессии и приподнятого настроения, рассматриваемых как фазы одного заболевания – маниакально-депрессивного состояния. У больных с циклотимией могут иметь место все симптомы биполярных расстройств: депрессивные, маниакальные и смешанные состояния. Так говорит наука. Говорит она красиво, но непонятно. Так что же мы все психи, маньяки, циклотимики, если смена приподнятого настроения на депрессивное состояние свойственна практически любому живому человеку. А теперь посмотрим, что думаю я по этому поводу. Пожалуйста, заходите, не смущайтесь. Здесь не клиника. Здесь литература!

---

Давид Шварц Циклотимия

Об авторе

Давид Шварц – автор двух поэтических сборников: «Сиреневый огонь» и «Серебристая звезда». В электронном формате в 2017 году вышли три его книги прозы: «Восхождение», «Циклотимия» и «Повести. Рассказы. Истории».

Д. Шварц – авиационный инженер. Его научно-инженерная деятельность (авиаконструктор, начальник отдела робототехники в НИИ, Главный Конструктор СКТБ в бывшем СССР), многолетняя работа в израильском секторе высоких технологий хай-тек, одиннадцать патентов на изобретения, десятки трудов в области робототехники и автоматизации производства – обильно подсказывала сюжеты, способствуя написанию книг.

Д. Шварц живёт в Израиле с января 1991 года.

Цикл «Интересные люди»

Сбоев

Впервые я увидел его на пятом курсе. Он преподавал нам новую дисциплину – Вертолеты.

В аудиторию вошел высокий, под два метра, мужик с простым, как говорится, рубленым топором, русским лицом, строевой выправкой и басовитым голосом. При моложавом лице с умными глазами у него была совершенно седая голова.

Бывший летчик – испытатель.

На то время Сбоев испытал все марки советских вертолетов. При последнем испытании в условиях Горного Алтая машина потерпела аварию, упала в ущелье, он чудом остался жив, лишь переломав половину костей. Когда его нашли под обломками, друзья отпрянули – парень стал совершенно седым!

После аварии он оставил службу и пошел преподавать.

Прост, как правда. Приятен. Интеллигентен. Не дурак.

Последнее подтверждаю следующим эпизодом.

К экзамену по вертолетам я подготовился плохо, через пень колоду, предполагая ошибочно, что прекрасно знаю предмет.

Вытянул билет и понял, что третий вопрос меня сейчас утопит. Голимая теория, которую я в упор не помню, то есть напрочь!

Сел напротив Сбоева, и ответив на первые два вопроса, бойко стал сочинять из головы, предполагая, что сей секунд он меня вышвырнет или хотя бы засмеет. Нет!

Наклонил свою седую голову, внимательно слушая. Потом говорит: – Интересно, интересно… продолжайте…

Я мысленно струхнул, но язык помелом молотил что-то, чего я сейчас не помню. Сбоев вытаращил глаза и с восторгом сообщил: – А знаете ли вы, что вы высказали сейчас интереснейшую идею, которую стоит изучить и развить! Где вы это раскопали?

– Как где? – говорю. Хотел сказать: в Караганде, мол, но сдержался, – в этой…как ее… в голове своей, а где же еще!

– Потрясающе! – заявил Сбоев, – мы с вами продолжим ее исследовать вместе, а пока что давайте зачетку. С удовольствием ставлю вам оценку отлично!

Ошеломленный собственной гениальностью, я выскочил из аудитории и постарался исчезнуть из поля зрения хорошего мужика надолго.

Так и случилось. Долго мы не виделись. Хотя через несколько лет я о нем услышал, да еще как!

В помещении Дома Какой-то Там Культуры имени Кого-То проходил открытый суд над убийцей.

Убил, говорят, бабу на почве ревности.

– Кто такой? – спрашиваю.

– Какой-то Сбоев, бывший летчик…

Дело было так.

Он заметил, что жена частенько подходит вечерами к окну и смотрит в сторону дома напротив. Потом она стала недомогать вечерами и, жалуясь на головные боли, прогуливаться на часок после подходов к окну. Потом…Короче, он стал за ней следить и обнаружил, что напротив живет крепкий мужчина приятной наружности и крепкого телосложения.

Сбоев, видя такое дело, завел тетрадочку в клеточку и в черном переплете и стал аккуратно заносить туда сведения.

Допустим, 5-го числа марта в 8-25 вечера Маруся вышла из дому, зашла в подъезд к Х. Вышла оттуда в 9-12. Махала рукой в сторону окна на 4-м этаже, откуда шла встречная отмашка этого Х.

7-го числа марта в 7-45 вечера Маруся… И так далее, детально, с минутами, маханиями рукой и выражениями лица любимой жены.

И так два года!! Аккуратно и подробно. И главное, без шума, эмоций, сдержанно.

Потом как-то жена попросила налить ей ванную помыться. Он налил полную ванну. Она, раздевшись, расправила крутые плечи, заманчиво вздрогнув плотными грудями и поведя красивыми крутыми бедрами.

Он подошел сзади, взял рукой за шею, с силой нагнул голову в воду и подержал несколько минут. Она билась недолго. От неожиданности и ужаса захлебнулась сразу, обмякла и упала в ванну, расплескав воду на пол.

Вдовец вышел на лестничную площадку, выкурил сигарету, вернулся в дом, записал в тетрадку. Затем позвонил в милицию, сообщив об убийстве и дав адрес.

В суде было много криков, мнений и требований. Адвокат тряс тетрадкой с записями и требовал свободы!

Прокурор, напирая на убийство несчастной блудницы, громко говорил о возмездии и каре!

В результате вертолетчик получил лет семь тюрьмы, но вышел раньше за примерное поведение.

После чего я неоднократно встречал его в телогрейке и валенках на территории авиационного завода, где мы оба параллельно работали. Я в КБ, а он – в цехе на подхвате.

При встречах мы учтиво раскланивались друг другу. Без разговоров.

Прошло еще несколько лет.

Я создал в НИИ большой отдел с интересной тематикой и интенсивно набирал людей.

Однажды пришел Сбоев.

– Мне сказали, что у вас интересный отдел, – сказал он, поздоровавшись, – не найдется ли мне место? Я отлично помню, какую идею вы выдвинули как-то на экзамене. Я ведь ее потом проверял – она действительно оказалась жизнеспособной. Но вы меня избегали почему-то.

– Я просто увлекся уже тогда тем, чем, наконец, смог заняться только сейчас. Мне нужен ведущий конструктор в сектор разработок робототехнических систем. Вы не против?

Проработал он у меня с год примерно. Потом пришел ко мне на прием по личным вопросам. Вечерком, после работы. Не один.

– Знакомьтесь, товарищ начальник. Это моя жена.

Я привстал и пожал протянутую руку немолодой усталой женщине с бесцветным лицом, шестимесячной завивкой и одетой в простенькое платье, висящее неопрятно на бесформенной фигуре.

– Мы уезжаем из города. Я хотел вам сказать спасибо за все и познакомить с Любой.

Они смотрели друг на друга влюбленными глазами.

По спине моей шла дрожь. С крупными мурашками. Волнами.

Я пожелал паре счастья, любви и долгих лет счастливого супружества.

Больше я Сбоева не видел.

Чебаков

Недавно в интернете прочел статью о новой разработке, которую возглавил в Сибири академик Чебаков.

Чебаков? Академик? Черт побери! Жив, значит, курилка!

Я уже рассказывал, как на одной из научных конференций меня представили заместителю директора НИИ, тот предложил сотрудничество и назначил встречу в институте.

Я прибыл, только предполагая, что мне предложат работу, но в каком качестве, о чем пойдет речь – не догадывался.

Зам спросил: – Чем хотите заниматься у нас?

– Так я не знаю даже структуры Вашей фирмы…

Тот рассказал.

– Вот смотрите, – говорю, – тематики основных отделов не связаны, разрознены. Я могу предложить свою, она, мне кажется, может стать связующим звеном в структуре института.

Зам аж подскочил на кресле!

– Пошли к Чебакову!

Того не оказалось на месте. Перенесли встречу на завтра. Назавтра встретились.

Так я познакомился с необыкновенным человеком.

В кабинете директора нас встретил невысокий, щуплый, лет сорока пяти, серенький человек, мимо которого пройдешь – и глаз не задержится. Он протянул мне руку и я встретил его взгляд – умного, интеллигентного тихони. Рядом с замом, высоким черноголовым красавцем с громовым басом, директор смотрелся третьим сортом.

– Мне о вас рассказали, – тихо сказал он. Голос приглушен, ничего особенного.

История его директорства интересна.

Парень работал начальником сектора в отделе. Вроде, звезд не хватал, был партийным. Когда защитил кандидатскую, хотел уйти из института. Ну в общем, все тривиально начиналось.

Вдруг – бац! Снимают директора института за несоответствие должности, стал дело заваливать, народ разбегаться.

Стали искать замену. Естественно, среди начальников отделов и со стороны – никто не хочет, ибо, на их взгляд, гиблым было дело.

На ужасно крикливом собрании актива института встает Чебаков и говорит тихим голосом: – А выберите меня директором. Я вытяну, я двужильный!

И что же?

Выбрали. А что? Тихий, интеллигентный, остепененный, от такого пакостей, вроде, не будет. Ну, завалит дело – так что? не первый, не последний.

Взял он в руки институт, и поняли люди вскоре, что ручки-то железные!

Навел порядок внутри тихо, без шума и шороха. Часть сократил, часть сокрушил, часть добавил. Тихо вышиб в министерстве фонды под оборонную тематику… И раскрутил!

И пошло дело.

Втянул в орбиту интересов института два завода того же министерства, но разных главков, создал Объединение, включающее институт и эти заводы, завоевал доверие министра, довел число отделов до сорока и число сотрудников до двух с половиной тысяч, набрал сложнейших проектов спецтематики и вывел институт в головной по ряду направлений!