Сайра Вервольф - Тёмные улицы

• Название: Тёмные улицы
• Автор: Сайра Вервольф
• Жанр: Русское современное

Какие секреты таят в себе закоулки и маленькие улочки, сокрытые в тенях больших домов? Какие странные люди и не совсем люди живут там? Как складываются судьбы тех, кто живёт не по правилам звериной стаи, а по совести? Что будет, если в одном городе сойдутся пути представителей крылатых – мечтателей и романтиков, нелюдей, которые жили тут ещё в те времена, когда люди только с деревьев слезли, и людей, которые не могут спокойно смотреть на тот беспредел что происходит вокруг?

---

Тёмные улицы Сайра Вервольф

Редактор Татьяна Куденчук

Иллюстратор Сайра Вервольф

Иллюстратор Анастасия Кумихо

© Сайра Вервольф, 2017

© Сайра Вервольф, иллюстрации, 2017

© Анастасия Кумихо, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-0549-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Слово автора

Фото – Алиша Вальтер.

Очень ценю свободу слова и свободу воли

Живу в свободной стране. Х*ли, всем доволен.

Мир гармоничен, справедлив, он просто восхитителен

Когда за спиной влиятельные покровители (Noize MC).

Это самый обычный город, каких полно на карте нашей страны. Да и не только нашей. Со своими улочками и переулками, где вечерами копошатся крысы, коты и собаки, на время забывшие про вражду и умирающие от голода; где подвыпившая молодежь собирается по вечерам на лавочкам и распевает песни под гитару; где прочие существуют отбросы общества в лице бомжей и затасканных женщин, продающих себя за бутылку дешёвой водки.

Город приютил внутри прожорливого чрева точно такой же квартал, как и во всех маленьких и больших городах. «Квартал бедных» – так его называли все кому не лень. Но под бедностью значился только социальный статус живущих здесь людей. И совсем не бралось в расчёт духовное богатство, наличием которого обитатели квартала могли дать фору на сто очков вперёд «благополучным» и «богатеньким» тётенькам и дяденькам из других районов.

– Ничего интересного там нет. Одна грязь, – бросит через плечо случайный прохожий, торопясь по важным для него делам.

– А вы сами видели?

На вас посмотрят, как на душевнобольного, при этом стараясь не встречаться с вами взглядом. Тишина – самый громкий ответ для «глупых» вопросов. А на шее тем временем повиснет ярлык. Что-то наподобие «Любитель бедных», «Миротворец», «Спонсор».

Не удивляйтесь. В наши дни без ярлыков совсем нельзя. Они так же жизненно необходимы, как и маски, которые люди носят на себе. Если ты снимаешь маску и перестаёшь играть в игры, то с тобой перестают общаться. От тебя шарахаются, как от прокажённого. Может даже случится так, что любящие соседи вызывают бригаду скорой помощи и тебя увозят под весело орущую сирену в больницу с решётками на окнах и замками на дверях.

Каждый город хранит свои тайны.

P.S. Может уже хватит обливать всех словесной грязью? Однажды и вы на своей собственной шкуре узнаете, что значит оказаться жертвой клеветы. А пока, добро пожаловать в серый город, где живут только на первый взгляд обычные люди.

Эти улицы видели многих.
Эти здания слышали тайны.
В переулке сошлись все дороги.
Их не видит никто из охраны.

В этом городе скрыта туманом
вся изнанка, прикрытая лоском.
Здесь советники правят обманом,
запрещая и думать о звёздах.

В этом городе солнце не светит.
Небо днём слоем смога закрыто.
За себя каждый сам тут в ответе.
Маскируйся. И всё шито – крыто.

Если выступишь против системы,
то рискуешь лишиться рассудка.
Для восставших есть выход извечный:
Пуля в голову или комната в дурке1.

Вначале было слово

Грай.

В сером пальто он выходит на улицу.

Небо отчаянно льётся да через край.

Небеса хмурятся, небо сутулится.

Хочешь не хочешь, а вот он, твой рай.

С. Вервольф.

Он ищет Грая2. Но Грай давно ушёл в другой мир. В том мире в небе кружат величественные драконы, феи и эльфы прячутся в лесах. Русалки в лунную ночь водят хороводы в водоёмах и ручьях, зазывая случайного путника в свои объятия да так и оставляя лежать на дне среди камней и трав.

Врачи не верят в драконов и вкалывают очередной кубик галоперидола. Смирительная рубашка не позволяет сопротивляться. А решётки на окнах портят небесную панораму.

– Ты только держись, Грай. Притворись, что ничего нет. И тогда тебя выпустят.

Стальные глаза оттенка предгрозового неба презрительно смотрят прямо в душу:

– Тебе надо, ты и притворяйся. Сколько вас таких, притворяющихся, делающих вид, что всё хорошо и так было всегда?

Каждое слово бьёт по сердцу, причиняя невыносимую боль. Царапает, вгрызается в мягкую мышечную ткань и остаётся там навсегда, пульсируя время от времени под кожей, не разрешая забыть.

– Ты должен понимать, Безликий, что так дальше продолжаться не может. Почему об нас вытирают ноги, как будто мы ничего не значащая вещь у порога их квартир? Сколько нас ещё будут прятать по психушкам, ломая и калеча, подстраивая под себя? Не пора ли ИМ подстраиваться под нас? Мы ТОЖЕ имеем права на жизнь.

Безликий ничем не сможет парировать гневный выпад Грая. Он, как никто другой, понимает боль парня. Но не имеет права вмешиваться. Таковы законы, написанные не им, но и для него тоже. Вполне вероятно, что потом что-нибудь изменится. Но это случится потом, а не сейчас. Сейчас главное – выжидать.

– Уходи, Безликий. Я устал.

Бесцветный шёпот парня заденет за живое. Не так, совсем не так должно произойти. Граю не место здесь. Никому из таких, как он, не место здесь. Их стихия – небо.

– Ты только держись.

Грай сделает вид, что оглох на оба уха. Поседевшие раньше времени волосы упадут на лицо, скрывая мокрую дорожку слёз.

***

Дельта.

Дельта тоже уже не та. Прячет стройное тело под бесформенными балахонами. Рисует на лице чёрной тушью карикатуры. Вчера она играла роль Джокера, сегодня растягивает полные губы в презрительной улыбке Гай Фокс. Прохожие шарахаются, крутят у виска. Но никто из них не знает, что под этим хламом в виде одежды и грима она прячет боль.

Пять лет назад Дельте вырвали крылья. С тех пор она не умеет летать. Иногда обрубки на лопатках начинают кровоточить. Отшучивается, что очередной герой-любовник расцарапал спину во время любовного экстаза. Но при этом не смотрит в глаза и поскорее натягивает на себя измятое пальто.

– Ты бы осторожнее выбирала партнёров на ночь, – волнуется за неё единственная подруга. – Сейчас полно всяких отморозков. Это они с виду паиньки и маменькины сыночки.

Дельта понимающе улыбается и заверяет девушку, что всё будет в ажуре. Лазурь не верит, но что поделаешь? Не сажать же Дельту под замок? Не маленькая, за двадцать перевалило.

Мелкие светлые кудряшки выбиваются из причёски, причиняя массу неудобств своей хозяйки. Ни тонны лака, ни заколки-крабы, ни выпрямление волос в парикмахерской не дают нужного результата. Устав бороться с непослушной гривой, Дельта поглубже натягивает капюшон в надежде, что хоть он спрячет волосы. Тёмно-карие вишенки глаз недовольно отражаются в зеркале. И в кого такая удалась?

***

Лазурь.

Лазурь не спит по ночам. Такие, как она, никогда не спят. Но нужно выглядеть живой. Ничем не отличаться от серой массы спящих людей.

Мать – проститутка. Отец – бывший наркоман и матёрый зек. Когда отпускает «зелёный змий», он насилует дочь. Странно, но мать не реагирует на слова Лазури.

– Лучше он, чем прыщавый маменькин сыночек в подворотне. Отец хоть научит что да как.

Три аборта от отца не в счёт.

Мать права. Она не просто взрослая. Человеческие восемнадцать лет маленькая капля в море по сравнению с её настоящим возрастом. Она старше матери на тысячу лет. Строчка из песни Наутилуса Помпилиуса «Она старше, чем мать. Он должен стать её мужем» – в этом контексте играет новыми цветами и гранями.

По привычке прячет крылья. Люди их не видят. Нелюдям пофиг. У них свои заботы и разборки. Какое им дело до светлого ангела с лазурными глазами?

Неправдоподобно синие волосы струятся по спине. Она никогда их не закалывает, не прячет под шапками.

– Покрасишь ты свои пакли или нет? – доносится до ушей злой голос матери. – Ходишь как старуха.

Она не покрасит. Ей нравится цвет. Он напоминает ей об облаках, белых и пушистых. О небесной синеве. И о Грае.

***

Ворон.

У Ворона зеркально повторяемая ситуация дома. С той лишь разницей, что он парень с чёрными птичьими крыльями своего собрата ворона по кличке Морок. И домогается до него собственная мамаша – матёрая уголовница. У них с матерью разница всего два десятка лет. Залетела по молодости и хотела отдать орущее, какающее и писающее дитятко в детский дом. Но двухкомнатная квартира, завещаемая ребёнку умирающей бабушкой, переменила ветер. Ворона оставили.