Коллектив авторов - Глобальные элиты в схватке с Россией

• Название: Глобальные элиты в схватке с Россией
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9909393-3-2

Эта книга как отрезвляющий душ для всех благодушных и равнодушных, надеющихся на авось. Ветер истории обрел ледяное дыхание, и авторы книги – ведущие аналитики, политики, экономисты России – великолепно донесли до читателя ощущение надвигающейся на мир катастрофы. Александр Проханов, Валентин Катасонов, Леонид Ивашов, Андрей Фурсов, Михаил Делягин, Александр Нагорный и другие авторы книги едины во мнении: современная цивилизация вступает в эпоху системного кризиса, который затрагивает все без исключения сферы её существования, все страны и регионы мира. Пока неизвестно, каким окажется выход из этого кризиса, существует ли он вообще, с какими катастрофами на этом пути придется столкнуться, и сможет ли выжить само человечество.

Участники и эксперты Изборского клуба, чьи работы собраны в настоящем издании, не дают прогнозов на этот счёт – они проводят аудит наличных сил и средств как в метарегиональном, так и в глобальном аспектах, представляя читателям самостоятельно сделать выводы из представленных материалов.

---

Итак, институты собственности и власти возникают как следствие объективной ограниченности процессов социального производства-потребления необходимых для существования человека и общества жизненных благ (продовольствия, жилья, одежды, средств передвижения и защиты, образования, здравоохранения и т. д.). «Элитой» общества в данном случае выступают те его элементы (личности и группы), которые решающим образом влияют на функционирование данных институтов внутри данного общества и на их взаимодействие с другими обществами. Следовательно, «элиты» в самом общем случае следует рассматривать как «референтную группу», управляющую критической массой коммуникативных актов а) внутри данного сообщества и б) между данным сообществом и другими сообществами.

Рассматривая одиночный простой коммуникативный акт, мы можем выделить в его структуре три взаимодействующих фактора: «передатчик» («источник»), «приемник» («реципиент») и «смысловое поле», к которому обращаются и «передатчик», и «приемник» данного коммуникативного акта. То есть «диалог» как таковой – это абстракция, помимо двух непосредственных участников коммуникативного акта, в нем неизбежно участвует и «иное» третье. При этом в полноценном и равноправном акте коммуникации «смысловое поле» должно быть одинаково доступно и для «передатчика», и для «приемника». Если же это условие не соблюдается, мы имеем дело с неравноправной, анизотропной коммуникацией, при котором, в зависимости от ситуации, либо «приемник», либо «передатчик» выступает в качестве части данного «смыслового поля». Самый понятный пример такой анизотропности – коммуникативный акт между учителем и учеником, в котором первый всегда выступает в качестве носителя «смыслового (и даже ценностного) поля» для второго.

Именно по степени соотнесенности участников коммуникативного акта со «смысловым полем» и по степени сакрализации самого «смыслового поля» можно различать элиты «тоталитарные», «аристократические» и «демократические». В первом случае мы наблюдаем практически полное отождествление «элиты» со «смысловым полем» своей общности («Государство – это я» Людовика XIV), во втором – различные степени частичного отождествления с таким «смысловым полем» (или даже – просто различные степени соответствия его ценностному сегменту), в третьем – формальное равенство всех участников коммуникативного акта по отношению к его «смысловому полю». В данной связи также следует заметить, что само «смысловое поле» не является застывшим абсолютом, но, как правило, изменяется вместе с порождающим его сообществом.

В современном человеческом сообществе, переживающем, как отмечено выше, системный цивилизационный кризис, высшей ценностью глобального «смыслового поля» признано как раз понятие «демократии», специфическим образом соединяющее институты власти и собственности.

В английском академическом словаре политических терминов говорится: «Широко распространившийся поворот к демократии как подходящей форме для организации политической жизни насчитывает меньше сотни лет. В дополнение – в то время, как многие государства сегодня могут быть демократическими, история их политических институтов раскрывает хрупкость и уязвимость демократических образований… Демократия возникла в интенсивных социальных битвах и часто в этих битвах приносится в жертву… Слово «демократия» вошло в английский язык в XVI веке из французского democratie; это слово – греческого происхождения, произошло от «δεμοκρατίά», корневые значения которого – «демос» (народ) и «кратос» (право). Демократия относится к форме правления, в которой, в отличие от монархий и аристократий, правит народ. Она влечет за собой государство, в котором имеется некоторая форма политического равенства среди людей (выделено авторами). Но признать это – еще не значит сказать очень много. Поскольку не только история идеи демократии, отмеченная конфликтующими интерпретациями, но Греческие, Римские понятия и понятия Просвещения, среди других, перемешиваются, чтобы произвести двусмысленные и непоследовательные трактовки ключевых терминов демократии сегодня: характер «правления», коннотации «править посредством» и значения «народ»».

Разумеется, речь здесь идет не столько о различиях формы прямой демократии античных полисов и современной представительной демократии, сколько о различиях концептуальных, связанных с самим существом демократических принципов. Известный американский культуролог и лингвист Ноам Хомски (Noam Chomsky) в своей работе «Media Control: The Spectacular Achievements of Propaganda» (1997) пишет по этому поводу следующее: «Позвольте мне начать с противопоставления двух различных концепций демократии. Первая гласит, что граждане в демократическом обществе обладают средствами, позволяющими в некотором туманном смысле участвовать в управлении общественными делами, а массовая информация открыта и свободна. Если вы заглянете в словарь, то наверняка найдете определение вроде этого.

А по альтернативной концепции широкая общественность должна быть отстранена от управления, а средства массовой информации пристально и жестко контролироваться. Эта концепция может казаться маргинальной, но важно понять, что в действительности именно она превалирует не только на практике, но даже в теории. История демократических революций, восходящая к первым революциям XVII века в Англии, выражает именно эту точку зрения». И далее Хомски, характеризуя взгляды «короля американской прессы» начала XX века Уолтера Липпмана (Walter Lippmann), отмечает, что «по его (Липпмана. – авт.) выражению, интересы народа часто противостоят интересам общества в целом… Только немногочисленная элита, интеллектуальное сообщество… может понять интересы общества. Это мнение с историей в сотни лет. Это также типично ленинское мнение. Сходство с ленинской концепцией очень близкое – также предполагалось, что авангард интеллектуалов-революционеров захватит государственную власть, используя народную революцию в качестве двигателя, а затем поведет глупые массы к будущему, которое эти массы даже не могут себе вообразить».

Хомски утверждает, что именно такая модель легла в основу и советского, и нацистского, и современного западного общества, где за ней закрепилось название «либеральной демократии» (У. Липпман говорил о «прогрессивной демократии»). Именно данным обстоятельством он объясняет факт, что представители «интеллектуального сообщества» способны с легкостью менять свои внешние политические позиции, поскольку у этих вроде бы противостоящих друг другу систем «элитарной демократии» одна общая мировоззренческая суть. О том, что концепция Ноама Хомски основана не на пустом месте и во многом адекватна реальности, может свидетельствовать хотя бы этапная книга уже упомянутого выше Збигнева Бжезинского (Zbignew Brzezinsky) «Между двумя эпохами» («Between Two Ages», 1970), уже в названии которой зафиксирован переживаемый тогда переломный момент мирового развития. Не исключено, что Бжезинский, оказывавший и продолжающий оказывать сильное влияние на американскую политику, первым сформулировал тезис о стратегической цели, к которой должен стремиться Запад: «создание системы глобального планирования и долгосрочного перераспределения мировых ресурсов». Им были также впервые выдвинуты публично соответствующие социальные и политические ориентиры:

• замена демократии господством элиты;

• формирование наднациональной власти (но не на путях объединения наций в единое сверхгосударство, а через союз индустриально развитых стран);

• создание элитарного клуба ведущих государств мира (в 1975 году возникла «Большая шестерка» (Great 6, G-6) – мировой регулирующий орган).

В известной работе «Демократия и тоталитаризм» («Démocratie et totalitarisme», 1963, рус. пер. – М.: Текст, 1993) французского политолога и философа Реймона Арона (Raymond Aron) говорится: «Сомнительно, чтобы наилучший режим можно было определить в отрыве от общих основ устройства социума. Не исключено, что наилучший режим можно определить лишь для данного общественного устройства».

Это важнейшее положение впоследствии было закреплено в международном праве. Согласно Статье 1 Части 1 Международного Пакта ООН о гражданских и политических правах, ратифицированного 23 марта 1976 года, «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус (выделено авторами) и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие». Иными словами, на уровне ООН закреплено, что «наилучший режим» такие человеческие сообщества, как народы, устанавливают для себя сами, и «демократия» с этой точки зрения у каждого народа – своя, со своими особенными формами и институтами. Однако при этом непременной основой демократии является свободное волеизъявление народа.