Елена Пономарева - Вывихнутый век. Кто его вправит? Хаос, конфронтация, интеграция

• Название: Вывихнутый век. Кто его вправит? Хаос, конфронтация, интеграция
• Автор: Елена Пономарева
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-8041-0881-7

Разбалансировка всей мировой системы, начиная от экономики и заканчивая психосферой, дает все больше оснований назвать XXI век, его время вывихнутым. «The time is out joint» – «век вывихнут», говорил принц Гамлет о своем переломном времени. Мы тоже живем в вывихнуто-переломное время. Моментом перелома для нашей страны и мира в целом стал 1991 год. Однако сегодня уже недостаточно вскрыть причины происходящего, обнажить интересы и группы, управляющие разрушительными процессами. Мы должны формировать, созидать, растить субъект, который вправит вывихнутый век, который защитит от посягательств на прошлое и будущее нашей страны, и тем самым, возможно, спасет от деградации и остальное человечество.

Эта логика определила концепцию книги. В ней собраны статьи и интервью, с разных сторон освещающие вывихнутость нашего века и выявляющие возможности его вправки.

---

Понимая, что процесс глобализации, то есть уничтожения национального суверенитета, будет долгим и сложным, Аттали предлагает пока «ограничиться созданием скромного мирового управления», что потребует принятия решений, кардинальным образом меняющих современную систему международных отношений. Среди них: расширение G8 до G24 (что фактически уже произошло), создание на базе G24 и Совета Безопасности ООН Совета управления, осуществляющего законное политическое регулирование. Предполагается подчинение МВФ, Всемирного банка и других международных финансовых институтов этому Совету управления. Аттали также говорит о необходимости реформы (в том числе порядка голосования) всех международных финансовых учреждений. Для реализации этого сценария, по мнению Аттали, необходим политико-организационный механизм, состоящий из пяти элементов.

Первый элемент – новая Организация Объединенных Наций, в которую в качестве индивидуальных членов войдут не все страны. Чтобы стать индивидуальным членом ООН, надо будет иметь определенный размер населения, объем накопленного национального богатства и определенную величину национального дохода на человека – то, что в первой части статьи обозначено как «мощь». Получится некая «ООН для избранных». Таких «избранных» должно быть от 30 до 50. Остальные страны могут входить в новую ООН через коллективные организации. Любой коллектив стран, чтобы войти в ООН, должен отвечать тем же критериям, которые нужны и для индивидуального членства.

Второй элемент – мировой парламент с двумя палатами. Одна избирается напрямую голосованием на всей планете. Например, каждый кандидат, набравший миллион голосов, становится депутатом этой палаты. Как это будет осуществлено – вполне понятно: технологии манипулирования сознанием и фальсификации итогов голосования апробированы не единожды. Депутатов другой палаты избирают от индивидуальных и коллективных членов ООН по мажоритарной системе относительного большинства.

Третий элемент – мировое правительство. Его формирует ООН по согласованию с мировым парламентом. При нем необходимы и мировые вооруженные силы, и мировая полиция.

Четвертый элемент – это создаваемые новой ООН и независимые от мирового правительства мировое ядерное агентство, мировое ракетное агентство, мировое космическое агентство, мировой банк, мировой суд, мировые научно-исследовательские и экспертные центры, образовательные, культурные и спортивные организации.

Пятый элемент – мировая система независимой информации. Прежде всего – независимые даже от новой ООН телевидение, радиовещание, Интернет.

Второй сценарий ГУ можно назвать «Демократические империи». В этом случае речь идет о прямом демонтаже суверенных государств, так как именно они, по мнению одного из противников государствоцентричного мира – Ж. Коломера, «парадоксальным образом способны стать угрозой свободе и демократии, поскольку они смогут возродить старые конфликты или создать новые отношения соперничества и вражды». В то время как благополучие народов зависит от «таких обширных демократических империй, как США и ЕС».

Справедливости ради следует отметить, что Коломер выделяет пять современные империй (Америка, Китай, Европа, Япония и Россия). Он также указывает на семь больших объединений, относящихся к имперскому типу. Среди них Индонезия, Индия, Бразилия, Пакистан, Бангладеш, Австралия и Канада. Эти страны сопоставимы с империями по размерам своих территорий, но недобирают до имперского статуса из-за недостаточного размера населения. Однако будущее для Коломера – за империями демократическими. Существующие тренды мирового развития, по мнению ученого, ведут на первом этапе к увеличению числа демократических «независимых и автономных стран» малых размеров, появляющихся на месте средних государств-состояний, что приводит к постепенному «стиранию» последних с политической карты мира. Второй этап трансформации мировой системы связан с встраиванием новых и старых «демократических» государств в силовое поле демократических империй, а именно – ЕС и США. Коломер фиксирует: «Нынешний мир все больше организуется за счет взаимного наложения обширных пространств "имперского" размера при одновременном увеличении числа самоуправляющихся малых сообществ». Эксперт выделяет три фундаментальные сети отношений: «Союзы по обеспечению обороны и безопасности, торговые и экономические соглашения и зоны языка и общения».

Этот сценарий, основанный на приоритете демократических (читай – западных) ценностей, представляет собой мину замедленного действия, так как формирует в общественном сознании господствующих групп подавляющего большинства стран мира представление о лишь единственном пути развития: посредством создания «самоуправляющихся малых сообществ» стремиться к включению в демократические империи. При этом, встраиваясь в «сети имперского размера», новые члены ЕС и НАТО готовы на незначительную роль в этих структурах, сравнимую разве что с влиянием Будапешта, Загреба или Софии на политику стран «оси» в период Второй мировой войны.

Что же касается нашей страны, то, по мнению Бжезинского, Россия уже сделала единственно доступный для нее выбор – включение в западный проект, что в свою очередь стало стратегическим шансом для Запада. Этот выбор «создал предпосылки для прогрессирующей геополитической экспансии западного сообщества все дальше и дальше вглубь Евразии. Расширение уз между Западом и Россией открыло для проникновения Запада, и в первую очередь Америки, в некогда заповедную зону российского ближнего зарубежья. Но, в конечном счете, у России просто не остается альтернативы, если она желает сберечь ценнейшее из своих территориальных владений. Неисчислимые природные богатства Сибири – вот что сулит России наиболее радужные перспективы, а без западной помощи Россия не может быть всецело уверена в сохранении своего суверенитета над этой землей».

Справедливости ради следует отметить, что писалось это в 2005 году. С тех пор многое изменилось как в самой России, так и в мире в целом. Однако стоит помнить, что от своего «стратегического шанса» американские и транснациональные элиты никогда не откажутся. В частности, в 2012 году ученый и советник по национальной безопасности президента Дж. Картера писал, что сотрудничество США с Россией способно «расширить и оздоровить нынешний Запад» и не допустить утраты Америкой своей ведущей роли на мировой арене. Одним из способов установления такого сотрудничества автор книги «Стратегический взгляд» называет «обязательную демократизацию» нашей страны. Достижение такой «демократизации» предполагается за счет включения как можно большего количества россиян в западную систему образования и максимально широкого представления в российских СМИ «западного образа жизни как нормы». Как говорится, без комментариев.

Третий сценарий – «Гегемонистская стабильность». Согласно Р. Гилпину, гегемонистская стабильность устанавливается при наличии пяти условий:

• государство-гегемон должно значительно превосходить все остальные государства в системе по экономическим и военно-стратегическим показателям;

• гегемоном должно быть либеральное государство потому, что только либеральное государство стремится к гегемонии и может создать открытый и либеральный мировой порядок;

• среди великих держав должно существовать хотя бы рудиментарное согласие с властью гегемона;

• гегемон должен быть дальновидным и создавать международные режимы, необходимые для обеспечения глобального благополучия;

• гегемон должен быть готов приносить в жертву свои краткосрочные интересы ради долгосрочного благополучия всей системы международных отношений.

Очевидно, что приведенная аргументация гегемонии не только вызывает массу вопросов, но фактически оправдывает описанный Дж. Оруэллом мир, где «все равны, но одни более равны, чем другие». Однако, несмотря на имеющиеся исторические аллюзии и прогрессирующую турбулентность мировой политики, определенную гегемонизмом США, приверженцы этой модели полагают, что злоупотребления властью при гегемонистской стабильности носят ограниченный характер. Поэтому, по логике Гилпина, даже если либеральное государство «скатывается к злоупотреблениям, это нестрашно».

Четвертый сценарий назовем «Контролируемая нестабильность». Концептуальное оформление концепции ГУ в условиях критичности, хаотизации больших социальных и политических пространств пришлось на конец 1980-х – начало 1990-х годов. Заимствовав ряд положений из работ И. Пригожина и И. Стенгерс, исследовавших неравновесные, стремящиеся к хаосу системы в термодинамике, американские политологи обосновали «усиление эксплуатации критичности» и «создание хаоса» во внешнеполитических интересах США. Одним из первых в научный дискурс идею «управляемого хаоса» ввел сотрудник Института Санта-Фе С. Манн.