Ольга Гренец - Хлоп-страна

• Название: Хлоп-страна
• Автор: Ольга Гренец
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 9785969115644

Ольга Гренец – современная американская писательница родом из Санкт-Петербурга, мастер короткой психологической прозы. Герои её рассказов, живя в России, Америке, других странах, сталкиваются с необходимостью соотнесения и совмещения разных миров, но главное для автора – показать их отношения, порой осложнённые проблемой конфликта поколений, а также проследить традиционную для современной прозы линию «поисков себя». В оригинальных сюжетах Ольга Гренец предлагает читателю увлекательный калейдоскоп эпизодов повседневной жизни людей из разных слоев общества.

---

Ольга Гренец Хлоп-страна

Куда течёт море

Стратегия выхода (Пер. А. Степанова)

Когда-то Степан многого ожидал от своих сыновей: в детстве оба подавали большие надежды. Первый родился, ещё когда Степан был простым московским инженером и получал 120 рублей в месяц, второй – когда его отец основал фирму по разработке программного обеспечения и сколотил состояние. Видит бог, Степан всегда делал всё для семьи, но добрые дела не проходят безнаказанно, и вот пришло время расплаты. Нет, вы только посмотрите, что они с ним сделали: он же ходячая развалина, и волосы в шестьдесят лет совершенно седые!

Ворочаясь на кровати в спальне – одной из двенадцати спален в его доме в Кэтскилле, – Степан никак не может уснуть. Просыпается в предрассветной тьме, выбирается из кровати и, нашарив тапочки, шлёпает через гостиную в музыкальную комнату, оборудованную усилителями, по качеству не хуже тех, что используют в профессиональных студиях звукозаписи. Включает запись «Кронос-квартета». Музыкальная система так хороша, что Степан слышит малейшее касание смычка о струны и чувствует, как каждое вибрато отдаётся у него где-то в основании шеи. Сложные ритмы и переливающиеся мотивы джаза когда-то заставляли его засыпать глубоким сном за считаные минуты, а теперь он только сидит в холодном кожаном кресле и дрожит.

В кошмаре, от которого он проснулся, старший сын Гоша просил милостыню на улице. Степан протянул ему деньги, но от отца сын отвернулся и милостыню не принял. Гошино лицо было грустным, и как Степан ни пытался его развеселить, какие бы истории ни рассказывал, сын смотрел на него тускло и безразлично, словно столетний старик.

В десять утра Степану надо быть в Нью-Йорке, чтобы завершить сделку по продаже своего компьютерного бизнеса. Всё уже на мази, остались чистые формальности. Долголетие бизнеса зависит от притока свежей крови, от новых идей, а Степан слишком устал, что и немудрено: он немало успел за свою жизнь. Передача прав собственности изрядно увеличит его благосостояние, но зачем ему деньги, если старший сын от них отказывается, а младшему в денежных делах совершенно нельзя доверять? И что будет делать он сам?

Нет, снова уснуть не удастся. В животе какая-то тяжесть. Степан выключает музыку и спускается вниз на кухню, чтобы налить себе молока. Высокий холестерин вызывает высокое кровяное давление – а там недалеко и до очередного путешествия в больницу с сердечным приступом. Только всему на свете, даже ограничениям в питании, должна быть мера. Он теперь один в огромном доме, и молоко – единственный надёжный способ успокоить нервы.

Так, поставить стакан на одну минуту в микроволновку, потом добавить две чайные ложки мёда, яйцо и кусок маргарина. Настоящий московский гоголь-моголь делают с маслом, но в этом пункте Степан идёт на компромисс. Добавить ещё немного виски: врачи не всё на свете знают. На днях он получил документы о разводе с третьей, американской, женой, и там ясно сказано, что квартира на Манхэттене отныне принадлежит ей. Степану бы радоваться, что летний дом, который он сам спроектировал и оборудовал, остался за ним, но сейчас он с удовольствием променял бы и свою музыкальную комнату, и огромную калифорнийскую кровать на возможность поболтать со знакомым швейцаром. В городе ему никогда не приходилось чувствовать себя таким одиноким.

Причиной дурного сна, должно быть, стал разговор с Гошей накануне вечером. Старший сын не желает приезжать в Кэтскилл, так хотя бы регулярно звонит отцу по телефону. А вот Максимилиана, который младше Гоши на шесть лет, можно отследить разве что по транзакциям, которые он совершает с банковского счёта отца. Иногда Гоше удаётся что-то узнать от общих друзей.

Гоша звонил, чтобы рассказать последние новости о брате.

– Говорят, Макс в Москве, – объявил он. – Собирается открыть в отечестве сеть бирманских ресторанов.

Благодаря веб-камере, хоть и паршивой, которой пользуется Гоша, Степану виден обтрёпанный воротник рубашки и объёмистый, бесформенный свитер, в который одет сын. Гоша – Георгий Степанович, или Джордж, как он хочет, чтобы родной отец его называл, имеет целые три учёные степени, включая докторскую по философии в Колумбийском университете, а получает зарплату чуть выше прожиточного минимума, работая в каком-то посредственном учебном заведении на Манхэттене.

– А что, у Макса может что-то получиться из этой безумной идеи, – говорит Гоша. – Хотя я слабо представляю, как именно. Русские терпеть не могут острой пищи. Не хочу тебя пугать, папа, но похоже, что он снова балуется кокаином.

– Джордж, скажи, пожалуйста, велики ли шансы стать полноценным профессором, если ты одеваешься, как вокзальный бомж? – чуть не выкрикивает Степан, глядя на монитор компьютера.

Гоша в ответ и бровью не ведёт, молчит. У него есть противная привычка: звонить отцу и заставлять того вести разговор. Если бы Степан ничего не говорил, молчание длилось бы часами.

– Если ты любишь свитера, я готов купить тебе парочку новых, – продолжает Степан. – У тебя представление о моде, как у алкаша брежневских времён. Ты ведь молодой человек и в средствах не ограничен. Хватит валять дурака!

Гоша снимает очки и рукавом протирает толстые стёкла. Он смотрит на Степана с монитора, но это не значит, что обратная связь работает. Вполне возможно, что за чёрным глазком веб-камеры Гоша ничего не видит, не видит боль, которую причиняет отцу.

– Брат твой сбился с пути, – говорит Степан компьютеру, – как ему помочь, я не знаю. В Москве никто ничего не производит, все только потребляют. Руки у них атрофировались, а парни с мозгами давным-давно умотали из страны. Всё, что умеет новое поколение, – это продавать и покупать. Бирманские рестораны? Почему бы и нет? Эти люди станут есть горячие угли, если это покажется им престижным.

Лицо Гоши на экране компьютера выглядит расплывчатым и грустным. Он снова надевает очки.

– Папа, а что ты собираешься делать после того, как продашь фирму?

– Разве я тебе не рассказывал? Русские предложили мне полетать на «Союзе». Билет со скидкой, всего двадцать миллионов долларов, я смогу провести два дня на МКС.

Гоша смеётся.

Степану живо вспоминается этот сухой, сардонический смех сына – кульминация вчерашнего разговора. Непонятно, почему в ночном кошмаре сын явился таким скучным, лишённым чувства юмора человеком.

– Нет, ты только представь, как меня, в возрасте шестидесяти лет, с больной печенью и всем прочим, запускают к звёздам, – говорил Степан в телефон. – Неужели у них совсем не осталось денег на космическую программу? Ну ничего, в мире хватает богатых придурков, которые не реализовали свои детские фантазии.

Силы уже не те, нет драйва. В старые добрые времена от шуток Степана сгибался пополам даже полковник КГБ. Ум работал тогда куда быстрее, а печень была отменного красного цвета. Гоша молчит.

– Пообедаем завтра вместе, папа? – наконец спрашивает он. – В честь твоей сделки.

– Отлично. Я угощаю. И не вздумай со мной спорить!

Приближается утро, а вместе с ним и назначенная на десять встреча на Манхэттене, однако гоголь-моголь никак не оказывает своего обычного успокаивающего воздействия. Немного молока пролилось на пол. Степан отправляется за шваброй. Когда он нагибается, кровь приливает к голове, в животе раздаётся урчание.

Во сне Гоша просил милостыню на грязной улице, засаженной акациями. Это была улица в Калинине, где Степан вырос. В семнадцать лет он отправился в столицу и с тех пор в родные края заезжал крайне редко. Всё ещё говорит «Калинин», хотя городу во времена перестройки одному из первых вернули старое название – Тверь. Гоша родился в Москве, а в Калинине никогда не бывал; непонятно, с чего бы это ему просить милостыню на улице из отцовского детства.

Степан вытирает лужицу молока и тут же замечает на плитках пола пятна и царапины. Бригада уборщиков приходит в дом раз в неделю, они обязательно пылесосят и моют полы. Их наняла американская жена Степана, но сам он их работой не доволен. Если внимательней присмотреться к тёмным углам и заглянуть под мебель, всегда обнаружишь пыль. Уже не в первый раз Степан сам набирает в ведро воды, встаёт на колени и, как учила мама, отдраивает пол до настоящей чистоты. Ни на кого нельзя положиться, даже в самых простых домашних делах, никто не выполняет свою работу безупречно. А ведь чистота – залог успеха, любила повторять мама. В Калинине делали уборку чуть ли не ежедневно. Мама преподавала в школе математику, но грязной работы по дому не чуралась. Мела полы каждый вечер, мыла их два раза в неделю. Любила приносить в дом незабудки и одуванчики, чтобы пахло свежестью.

Его родителям при жизни ни разу – ни разу! – не пришлось стыдиться сына. Жизнь в столичном общежитии, в одной комнате, где Степану и его первой жене приходилось ходить на цыпочках, чтобы не разбудить Гошку, и где всегда стоял запах кислого хлеба, – была трудной, но за трудности судьба расплатилась сторицей. Отец Степана получал журнал «Популярная механика», и когда там напечатали статью о новых «персональных» компьютерах, появившихся в организованном Степаном кружке при заводе, старик прислал телеграмму: «Дело хорошее. Успеха!». Теперь оба сына Степана старше, чем он был тогда, но ни один из них и думать не думает ни о женитьбе, ни о детях.