Александр Бармин - Двадцать лет в разведке

• Название: Двадцать лет в разведке
• Автор: Александр Бармин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4438-0763-8

Мемуары А. Г. Бармина (1899–1987), дипломата-«невозвращенца», долгие годы были в числе основных источников для зарубежных исследователей советского периода 20–30-х годов. Что касается отечественных историков, тем более массового читателя, то для них эта книга была просто недоступна, поскольку перевода ее на русский язык до настоящего момента не существовало. Причина этого кроется в том, что имя автора вслух не могло быть произнесено, так как он с середины 40-х годов возглавлял русскую службу радиостанции «Голос Америки». Между тем книга А. Г. Бармина представляет несомненный интерес. Автор, активный участник Гражданской войны, один из первых краскомов с академическим образованием, выпестованный, как и многие другие выдвиженцы революции, Л. Д. Троцким, был ему всецело предан. В книге представлена широкая галерея дипломатических и хозяйственных работников, видных военачальников, ставших в роковые 30-е годы «врагами народа». Хорошо передана и напряженная атмосфера тех лет, мучительная борьба людей между долгом и страхом репрессий.

---

И вот в Лоеве, где Сожь впадает в Днепр, мы нашли баржу, команда которой готова была взять нас собой. Капитаном баржи был веселый старый крестьянин, который постоянно подшучивал над нашей молодостью и худобой.

– Возьму вас грузчиками, – проворчал он в свою густую бороду.

– Хорошо, вот только доедем до места, там увидите, на что мы способны, – заверили мы.

Прибыв в Киев, мы стали разгружать мешки с мукой. Какими же дьявольски тяжелыми они были! Покрытые от головы до пят мукой, мы походили на привидений, к тому же чуть не надорвались. Я никогда до этого не испытывал такой усталости. Сначала другие грузчики встретили нас враждебно, но наше дружелюбие постепенно расположило их.

В юные годы мне приходилось делать всякую работу. Из портового грузчика я превратился в портного, ремонтировал старые грязные гимнастерки, потом выполнял мелкую конторскую работу в муниципалитете. И все это время я не прекращал учебы. Я постоянно готовил себя к занятиям в школе, мои знания соответствовали программам, но повезло мне с неожиданной для меня стороны. Так как мой отец был учителем, меня бесплатно приняли в киевскую гимназию.

После свержения царя движение украинских националистов, которое раньше подвергалось преследованиям, открыто вышло на политическую сцену. Входившие в это движение партии стали формировать по всей Украине комитеты, которые захватывали власть. Постепенно Москва утратила здесь всякий контроль за обстановкой. К осени 1917 года Украина образовала свое националистическое правительство, что фактически означало независимость. Оно было известно под названием Рада, и ее первым президентом был писатель Винченко. Позже его заменил Симон Петлюра, бывший одним из помощников Винченко.

Рада определила Киев столицей Украины. Но благодаря колониальной политике прежнего режима в Киеве, как и в любом крупном городе на Украине, подавляющее большинство составляло русское население. Рабочие симпатизировали большевикам и отвергали Раду. Чиновники, богатые русские купцы и промышленники надеялись, что контрреволюция восстановит «единую и неделимую Россию» и разделается с сепаратистскими республиками. Значительная часть средних слоев общества и русской интеллигенции выступала против Рады, поскольку ее политика «украинизации» ставила их в неустойчивое положение – людей с урезанными правами.

На нас снова накатила революционная волна. Как-то в один из дней ноября 1917 года, когда мы сидели в классе, вдруг послышалось гудение самолета и звуки выстрелов. Нам эти звуки еще были недостаточно знакомы. После уроков мы увидели, что возбужденные люди собираются на улицах группами. Новости распространялись по городу подобно электрическим импульсам.

«Большевики подняли восстание с целью установления в Киеве советской власти. Они захватили Арсенал… Войска Украинской Рады окружают их… В Петрограде два немецких агента Ленин и Троцкий попытались поднять мятеж и создать какое-то правительство… Керенский подтягивает в пригороды войска… Через несколько дней порядок будет восстановлен…»

Такие слухи доходили до Киева в дни, когда большевики захватили власть в Петрограде. Попытка же местных большевиков захватить Арсенал не удалась, но обстановка оставалась напряженной. Муниципальные служащие, к которым я принадлежал, объявили забастовку, и это движение «белых воротничков» было предметом многих шуток. Рада отчаянно пыталась создать армию гайдамаков (украинские казаки). Была придумана им даже импровизированная военная форма, в основе которой была традиционная сельская одежда – широкие казацкие шаровары и папаха, украшенная желто-голубыми лентами. Нам, мальчишкам, очень нравился этот военный маскарад. Но один из моих друзей постоянно отпускал саркастические замечания по поводу этой новой формы. Это был серьезный юноша с густой шевелюрой. Он охотно и, надо сказать, без особого сопротивления с моей стороны стал просвещать меня в политическом плане. Фамилия его была Левин, и тогда я еще не знал, что он был членом большевистской организации.

Нашествие

С наступлением зимы жить стало труднее. В России большевики уже три месяца были у власти. Со дня на день мы ожидали сообщения о их свержении. Троцкий вел переговоры в Брест-Литовске. Мы, молодежь, заинтересованно обсуждали эту ситуацию. Она казалась нам очень странной. Русская революция сильно осложнила положение правительства Рады на Украине, где, особенно в восточных индустриальных районах, сильно было влияние большевиков. Большевики-шахтеры Донбасса подняли восстание и стали создавать свои вооруженные отряды. В Киеве рабочие открыто говорили о свержении Рады и создании советского правительства.

В городе постоянно бастовала какая-нибудь из фабрик, однако в середине января 1918 года неожиданно замер весь город. Рада опубликовала сообщение о том, что гайдамаки успешно сдержали натиск красных частей. Но были и прямо противоположные слухи о том, что они вовсю пятятся под натиском красных, которые быстро наступают из Донбасса. И снова киевские большевики подняли мятеж в Арсенале. Восстание быстро распространилось на весь город. Из некоторых замечаний Левина я понял, что большевики пытаются расчистить путь для наступающей Красной Армии.

Заслышав стрельбу, мы сразу же высыпали на улицу. Визг пуль и их барабанная дробь по кирпичной кладке заставляла нас вжиматься в стены. Неожиданно на улице мне встретилась моя квартирная хозяйка. Она плакала:

– Где же Василий Петрович? – причитала она, ища у меня утешения.

Ее муж работал на заводе «Арсенал», и он, как обычно вечером, не пришел домой. Не придет он и завтра и послезавтра, и вообще она его больше, как я узнаю, никогда не увидит…

Между тем всему ученые киевские домохозяйки начали наклеивать на стекла в окнах своих домов бумажные полоски, чтобы они не разлетелись от залпов орудий. Кругом свистели пули, хотя никто не знал, откуда они прилетали и кто их посылал. Это не мешало людям собираться толпами перед булочными. Прошел слух, что на соседней улице вооруженные люди грабят дома. В ту ночь все свои двери забаррикадировали. Была установлена система караулов. Прежде чем впустить человека в дом, его внимательнейшим образом рассматривали через глазок. Лишь только после этого, к примеру, пара пожилых людей из нашего дома, вооруженных старинными револьверами, производивших смешное зрелище, чуть-чуть приоткрывали дверь, лишь настолько, чтобы человек мог протиснуться в образовавшуюся щель, и пускали его в дом.

На пятый день стрельба в городе как по мановению волшебной палочки прекратилась. Неожиданная тишина была странной и пугающей. Я слышал, как кто-то сказал:

– Большевиков разбили!

Мы снова вышли на разведку в город. На ближайшем перекрестке лежало несколько лошадей с распоротыми животами. На тротуаре мы увидели первый труп человека. Это был молодой солдат с позеленевшим лицом и размозженной головой, мозги его разлетелись по асфальту. Кто-то стащил с него сапоги, и его босые посиневшие ступни были ужасны. Мы, испытывая дрожь, стороной обошли его.

Около вокзала увидели несколько брошенных грузовиков. Дети карабкались на них в поисках патронов и малокалиберных снарядов, из которых они добывали порох для фейерверков. Устройство самодельных фейерверков было одной из любимых забав мальчишек, которые стаями бродили с раннего утра и до позднего вечера по улицам города.

Моя домохозяйка вернулась с лицом, опухшим от слез. На «Арсенале» было убито полторы тысячи рабочих. Рабочие кварталы были в трауре. Через несколько дней на противоположном берегу Днепра снова заговорили пушки. Части Красной Армии под командованием Муравьева неотвратимо приближались к Киеву. Рабочие «Арсенала», как вскоре стало всем ясно, поспешили с восстанием на одну неделю. Через шесть дней они могли бы взять город без кровопролития. Я помню, как одна женщина зашла к нам в дом и сказала:

– Петлюровцы бежали!

Мы знали, что учитель Симон Петлюра, ярый националист, возглавлял Украинскую Раду. Его правительство с остатками войск бежало к австрийской границе. Им пришлось так много и часто перемещаться, что они заслужили прозвище «правительства на колесах».

– Пойдем посмотрим, пришли ли красные, – предложил я Левину.

На Крещатике, главной улице Киева, толпа, состоявшая главным образом из рабочих, бурлила в неясном ожидании чего-то, что вот-вот должно было бы случиться. И вот вдали послышался стук копыт. Вскоре появился эскадрон кавалеристов без каких-то знаков различия, в обычных серых шинелях, в которых ходили солдаты всех армий. Они въехали на главную площадь, а затем неожиданно отступили. За ними последовал броневик с двумя пулеметами. Он остановился посреди площади, и из него выскочили два загорелых парня с красными нарукавными повязками.

– Красные! Красные!.. – Их окружила толпа.