Алексей Смирнов - Можно. Фантастические повести и рассказы

• Название: Можно. Фантастические повести и рассказы
• Автор: Алексей Смирнов
• Жанр: Альтернативная история

Повесть «Можно»: далекий постъядерный мир. Вечная война между черными снегами и подземным огнем. Сильнейшие побеждают и развлекаются. Повесть «СОС»: творческая компания молодых бездельников-«сосунов» ищет новые источники энергии для вдохновения – и, обретая, попадает в смертельную ловушку. Рассказы разных лет, в том числе – один из первых написанных.

---

Распростерши объятия, вошел благообразный пожилой человек в обтягивающем белоснежном трико. Одежда была увешана коробочками, линзами, проводками. Пухлые кисти были упрятаны в медицинские перчатки.

«Лекарь», – почему-то сообразил Сомм.

Но ошибся.

– Преподобный Космос Гундяев, – представился вошедший. – Исповедник и пастырь данного сектора Бункера.

Сомм промолчал, глядя непонимающе.

Космос сделал широкий круговой жест рукой.

– Все, что построено под землей, называется Бункером, и это один из его секторов. Эй, голуби мои сладкие! – призвал он, заметив, что Путина и Сомм чересчур неприкрыто себя ощупывают. – Прошу вас не здесь. У вас будет достаточно места для грешных утех.

– Ты не пострадала, моя милая? – заботливо обратился к Планете преподобный.

– Ни капли. Было забавно, когда меня вознамерились съесть кошки.

Гундяев не развеселился.

– Это не дело. В следующий раз надо снабдить их кошачьим кормом. У нас тоже водятся кошки, – пояснил он Сомму. – Только они совершенно обыкновенные и бесподобно мурчат, если чесать за ушком. У нас в своем роде Ноев ковчег. Здесь сохранилась вся нормальная живность, какую удалось уберечь. Она живет в зоопарке. Тебе ведь известно про Ноя?

– У их старосты была Библия, – сказала Планета Путина. – Сшитая невесть из чего.

– Ты ее выбросила, – с горечью напомнил Сомм.

– Я никогда ничего зря не выбрасываю, – возразила та и вынула фолиант из межъягодичного пространства, где, Сомм мог поклясться, минутами раньше было просторно и пусто. – Но старосте не повезло. Он угодил под резак вместе с Детьми Котов.

– Все мы возляжем под этот резак, – кротко утешил ее Космос. – Так что же: там есть про Ноев ковчег?

– Немного есть, – сказал Сомм.

– А еще?

Преподобный взял Библию и принялся ее листать.

– Да, чего тут только не найдешь, – пробормотал он сдавленно, но, как почудилось Сомму, с одобрением. И вклеено, и дописано… Вот это, например.

Он начал читать. За сильно попорченным временем рассказом о целовании Суса шло следующее, начертанное на другой бумаге и другими буквами:

«Василий Сталин исступленно гвоздал каблуком извивающегося жовто-блакитного червя.

«Ахррр! Ахррр!» – рычал Василий. Слов у него не осталось.

Уже довольно давно на мир пала тьма. Но не совсем. Еще сохранились отдельные люди, которым было дорого дорогое.

За спиной у Василия расцвел ядерный гриб.

«Уходим», – молвил старец Дристобор, творя дезактивирующую молитву…»

Это был древний и темный по смыслу фрагмент, восходивший еще, быть может, к досусовым временам. Соом не понимал его и видел в нем описание чудес, произошедших сразу по возвращении Суса, которое по чьей-то непонятливости переместилось из конца книги в ее середину.

Космос пытливо всмотрелся в Планету.

– С ним-то ясно, – произнес он. – Ну, а ты? Ты сумела в него влюбиться?

– Истинно реку тебе, отче, – ответила та, что – да. Он совершил для меня подвиг, пришел мне на выручку. Нес меня. У него такой… такой многообещающий уд…

– Вас проверят на полиграфе, – предупредил Гундяев. – Это условие пари. Возьмут анализы, определят гормональный состав. Но я рад за тебя, дочь моя. Запись уже достаточно убедила меня в твоей искренности. Ты обрела нечто дорогое и важное, ценное для тебя лично.

– Да уж не Ракете Рогозину давать, – усмехнулась Путина. – Там такие жабры… если поиграть в них кончиками пальцев, но перед этим подстричь неровно ногти..

– Избавь, – отмахнулся преподобный. – Я тоже слаб и рискую соблазниться.

– И что? В соблазне же подвиг.

– Да, но годы гнетут меня… А искушения множатся в угоду Махогу. Сейчас, мой дорогой… я не ошибся – Сомм? вам устроят маленькую экскурсию.

Странно, но тот его понял.

– — Конечно, экспозиция будет скромна, всего не обойти и за нашу долгую жизнь, но кое-что я вам покажу как лицо духовное и ответственное за развитие юноши в правильном направлении. Мы начнем с галереи портретов – живописных, фотографических, стереоскопических, восковых. Увидим посмертные маски основателей Бункера, если от тех хоть что-то осталось. Но для начала вам, разумеется, придется привести себя в порядок. Планета!

– Да, преподобный? – присела в реверансе Путина.

– А вам, – спохватился Космос, – не режут слух наши имена. «Планета», например. Ведь это не имя, это наименование небесного тела.

– Да нет, – пожал плечами Сомм. – Мы ведь тоже разные Бобры, Сомы, Вепри, Лоси. Каждому свое. По ранжиру, – добавил он совершенно невозможное для себя слово.

– У нас элементы телепатического обучения. Да, у каждого своя стезя, каждому – по заслугам, свое. «Jedem das Seine» – так было начертано на вратах одного древнего учреждения. Между прочим, не бессмысленная фраза.

– Что такое сафари? – спросил Сомм.

– После, мой мальчик, после. Чтобы усвоить это, понадобится некоторое духовное просвещение. Будь любезна, Планета, отведи Сомма поочередно в дезактивационную – мытья вам вместе, так что можете немного развлечься. Потом – под сканер и в лабораторию. Генетическую – обязательно. И в душ, само собой! Там тоже будет возможность снять напряжение. Потом Сомма должным образом переоденут, и мы перейдем к делу. Любишь его? – вдруг свирепо осклабился он.

– Люблю, – без запинки ответила Планета Путина. – С первого взгляда.

– Большая редкость, но случается. А ты ее? – Гундяев вперил в Сомма взгляд, какой тот видел только у Орланов.

– Больше себя самого.

– Фантастическая удача, неслучайное пари. Я верю вам, молодые люди, но проверю. Давайте же начнем.

Он что-то произнес в пустоту, и разошлись новые двери. Впереди протянулся коридор с обещанными снимками, картинами и изваяниями.

– Бункеров тьма, – словоохотливо поделился Космос, шагнув за порог. – По возможности они соединены. Их строили еще во времена Второй войны, снабжая всем необходимым на многие годы вперед. С приходом к власти пращура твоей возлюбленной строительство резко ускорилось и приняло международный характер. Его обсуждали на разных – саммитах…

– ?… – еще не понял Сомм.

– Высоких встречах, собраниях. Великих Семерок, Восьмерок, Четверок, Двадцаток. В том числе и тет-а-тет.

– А?

– Наедине друг с другом. Идемте же, друзья. Вот статуя предка нашей Планеты, который по праву считается одним из главных создателей данного Бункера.

И Сомм уставился на золотую носатую и лысую фигуру, стоявшую на персидском коврике босиком и в кимоно, руки в боки. Обнаженная грудь, маленькие круглые глазки, чем-то похожие на соммовы. Сходства с Планетой не было ни малейшего, и он об этом сказал.

– Прошла тьма веков, – пожал плечами Гундяев. – Мы все утратили внешнее сходство с пращурами. Правда, в некоторых угадываются дорогие черты.

Коридор был пуст. Очевидно, здесь никого не боялись и в случае чего распыляли потайными орудиями. А может быть, выстреливали сильнодействующими средствами или как-нибудь быстро сводили с ума.

Сомм, Космос и Планета были одни.

– Почему у нее такое необычное имя? – спросил Сомм.

– В согласии с величием Махога вообще. Здесь во всем отражается нечто мощное, разрушительное, грозно, ну или уж слишком заметное, выдающееся. Мой предок якобы поклонялся человеку-Сусу, однако я служу Махогу и Сатане, а потому зовусь Космосом, ибо он бескраен. Планета грандиозна и прекрасна. Она планета вся. Все потомки первых колонистов выбрали себе яркие, зачастую пламенные имена. А вы по собственной воле нареклись Сомами и Вепрями. Вы – твари, мы – конструкторы. Но начнем же обход.

7

Коридор оказался не настолько безлюдным. Статуя лидера была необоснованно велика, и за ней прятались Почва Ле Пен и Спутник Гагарин. Оба румяные, мускулистые, загорелые они неожиданно выскочили и заключили Планету Путина в объятия. Космос Гундяев взирал на эту шалость добродушно.

– Вернулась! Цела! – закричали они хором.

– А Сомм-то каков! – порадовался Спутник. – Прямо лягушонок в коробчонке!

– Не смей! – Планета показала ему кулак.

– Ну, теперь мы тоже на такое же сафари. Теперь нас не удержать. И сразу же – диаконский чин: слышите, Космос?

– Да поспоспешествую, – отозвался тот, оглаживая бородку.

– Почему на такое же? – спросил Сомм, на сей раз уточнив вопрос.

– Потому что любовь же у вас. – Ле Пен сверкнула лазоревыми глазами.

Гундяев решил уступить.

– Во все времена молодежи нравилось поохотиться, – улыбнулся он. – Я вижу в этом обычный спорт.

– А того, что мы люди – не видите? – сдерзил Сомм.

– Это не совсем так. Проповедь будет дальше, но считай, что отчасти она уже началась. Вы сами причислили себя к рептилиям, земноводным, пернатым, парно- и непарнокопытным. К ежам и страусам, которые скачут в запустении. Даже к бактериям и амебам. Некоторых мы сохраняем для изучения. Между прочим, мы собираемся вскрыть вашего Сома. Напластовать его, ибо он похож на древо, по годовым кольцам которого можно кое-что выяснить об истории мира. «Не все мы умрем, но все мы изменимся», – примерно так сказал ваш апостол. И да, под Сусом умерли не все, но изменились основательно – я бы даже выразился: капитально. А мы, как видите, сберегли даже старую речь. И славьте вашего Суса за обретение ваших истинных обличий – гиен и крокодилов. Потому на вас и охотятся. Благо мы обитаем в Геенне. Мы не меняемся, мы закаляемся.