Мария Буркова - ЛоГГ. Спасти императора. 3-я часть триптиха

• Название: ЛоГГ. Спасти императора. 3-я часть триптиха
• Автор: Мария Буркова
• Жанр: Научная Фантастика

Это основная часть триптиха, являющаяся его кульминацией. Кроме очень насыщенного эпизода в стиле экшн именно здесь изложено всё, что произойдёт в ближнем и дальнем будущем империи, республики и всех столь знакомых нам героев – не забыт из них никто. Все оборванные линии сюжета наконец-то сходятся в одно целое.

---

– Постараюсь, – уже спокойнее ответила Катерозе. – Изольда готова?

– Обижаете, миледи, – бесшабашно рассмеялись в ответ совсем по-мальчишески. – А на кой тогда на подножку заскакивать в этом поезде, Катерозе? Розенриттеры смолчали?

– Спасибо, Йозеф, – она даже слабо улыбнулась и сразу нахмурилась. – Да, смолчали, козлы…

– Жаль, это был их последний шанс остаться людьми. А козлам место в скотомогильнике, – мрачно произнёс молодой мужчина. – Слово и дело, да поможет нам Господь!

– Слово и дело, Йозеф… – устало выдохнула Катерозе, застыв с приподнятой вверх головой и закрытыми глазами.

Повисла тишина. Мужчины переглядывались с выражением крайнего изумления на лице. Миттельмайер, которого некоторые темы из услышанных начали уже сильно интриговать, предпочёл глянуть на лицо Оберштайна и обомлел. Тот сидел, сложив руки в замок, и беззвучно смеялся, явно довольный происходящим! Потом заметил взгляд Миттельмайера и спокойно сказал, будто отвечал на его мысли или сам хотел что-то уточнить:

– Превращение из валета в короля ещё ни для кого не проходило спокойно. Особенно, когда в колоду вброшены новые валеты и прочая массовка, – и снова стал невозмутимым до мрачности.

Лихорадка. Лихорадка, чёрт бы её побрал, как она не вовремя… Когда она вовремя была, скажешь тоже, император. А вот ведь подлость, почему сознание не теряется надолго, если я уже так вымотан? Эх, если б только… Ну, хотя бы знать, что всё это не напрасно? Или я слишком многого хочу уже, обрадовавшись, что Катерозе меня услышала? Услышала, уверен – не то зачем бы те самые лилии сорвала. Кабы только не зря всё это – отдадут деньги этим отморозкам, а что дальше – даже думать не хочется. До чего обидно пропадать в километре от своих, да ещё так медленно. Так, а что это меня передышки угнетать стали, не я ли сам умолял их наступить недавно? До чего я беспокойная личность, оказывается, вечно недоволен. Катерозе, видать, там с ума сходит, голову ломает, как меня вытащить, а я тут капризничаю, о скорой смерти мечтаю, вот урод. Или я просто боюсь, что не выдержу, может в этом дело? Да, наверное, слишком боюсь потерять лицо. Ах, если бы только на всё это хватило сил, вот в чём я и не уверен. Чёртова лихорадка, чёртова лихорадка, что мне с ней делать, усиливается же… Дрожу, как проклятый.

– Тебе что, плохеет сильно? – Райнхард услышал над собой голос Бергера и не знал, как реагировать.

Того это молчание явно не смутило – должно быть, он расценил его как согласие, и осторожно, но настойчиво, приподнял пленника за плечи в положение полулёжа. Пришлось открыть глаза, но ведь смотреть на пришельца это не обязывает… А тот деловито потрогал его лоб тыльной стороной ладони и присвистнул:

– Ни черта себе, с таким жаром и такой бледный, и ещё молчит. Ты что, кончиться решил по-тихому, что ли?

– И чем это плохо? Боишься, что моя цена упадёт, если умру? – тихо процедил сквозь зубы Райнхард.

– Огрызаешься – значит, я прав, – с назидательной рассудительностью ответил Бергер. – Можешь ещё раз огрызнуться, например, послать меня, но разумнее будет всё же выпить вот это, давай-ка, залпом… – и поднёс к губам раненого стакан.

Запах крепкого пряного глинтвейна снёс всякие возможные попытки сопротивляться, и Райнхард подчинился. Внутри взорвалась ласковая молния, боль в голове и теле ослабла, и даже дышать стало легче. Он молча наслаждался этим чудом, прикрыв веки совершенно безотчётно, и позабыл про всё на краткий миг.

– Так-то лучше, теперь закуси, – вполне довольным тоном помешал ему Бергер.

Райнхард не стал возражать – да и кусок хорошего шоколада был тоже кстати. Розенриттер вежливо уложил его снова на свою куртку и тихо спросил:

– Ещё стакан будешь?

– Можно, – едва слышно разрешил Райнхард, не шевелясь.

– Лады, – негромко ответил собеседник и пошуршал прочь.

После второго стакана и вовсе можно было признаться, что ощутимо полегчало, даже дрожь в мышцах утихла. Но Райнхард решил выхватить инициативу, слишком странным показалось ему поведение солдата удачи – в искреннюю симпатию верят разве дети…

– Чего ты хочешь? – холодно спросил он, соизволив наконец упереть взгляд в лицо Бергера.

– Поболтать, мы же незнакомы были, – самоуверенно пожал плечами тот.

– О чём? – ещё жёстче сказал Райнхард, будто допрашивал собеседника.

Тот вовсе не смутился, а как будто даже обрадовался. Он с искренним добродушием, будто говорил с приятелем, более непринуждённо уселся рядом на полу и задушевно спросил:

– Слушай, ты же красиво отмазался для всех, я тебя не выдам, но скажи, эта рыжая, она же в постели, небось, кошка? – последнее слово он протянул и вовсе со сладострастным придыханием.

Райнхард с трудом сдержал сдавленный стон. Возможно, что и зря сдержал – тогда было бы хотя бы понятно, насколько противна ему эта тема, как будто на него дохнуло каким-то душным смрадом и зловонием. Уж лучше второй раз быть скинутым с лестницы, чем быть вынужденным говорить на такие темы с этаким типом.

– Об этом надо наводить справки у её мужа, – ледяным тоном проговорил он, с трудом сдерживаясь, чтоб не сказать всё, что он мог бы сказать в таком случае. – Я это знать никак не могу, как ни печально это для тебя. Это всё?

Бергер задумчиво покачал головой, помолчал, потом сделал одобрительный жест пальцами:

– Молодец. Круто. Завидую. Ладно, пошёл я покуда, – и исчез из поля зрения полностью бесшумно.

Довольно скоро гомон пирушки резко усилился. К счастью, теперь оно не стучало по голове, как раньше, и при желании можно было и прислушаться. Однако сначала появилось очень мерзкое ощущение, будто происходит что-то по-настоящему поганое, вроде неких скользких и холодных щупалец, которые настойчиво лезли к сердцу… Райнхард различил возгласы разных голосов: «деньги привезли!». Захолонуло где-то под сердцем – что-то будет прямо сейчас. Эх, а я даже не успел отдохнуть…

Происходило же следующее. По лестнице вальяжно спускался – хотя точнее стоило бы сказать, что кривлялся, спускаясь – не очень молодой человек подчёркнуто не очень мужской внешности, крикливо и разухабисто одетый, со множеством блестящих украшений не только на одежде, но также на пальцах, шее, в ушах и носу. На голове у него красовалась некая пародия на высокую шляпу, густо и ярко разукрашенная полосами разных цветов в последовательности семи цветов радуги. В руке он без устали вертел туда-сюда большой полотняный мешок, доверху чем-то набитый, и также разукрашенный в семь цветов спектра главной линии ртути. Гражданские сдержанно улыбались, наблюдая эту нелепую клоунаду, розентриттеры же кто застыли с потемневшими лицами, кто уже молча трясся на месте с искажённым от гнева лицом. Спустившись, пришелец сделал нарочито карикатурный поклон и громко прокричал фальцетом:

– Дорогие друзья! Наше вам с кисточкой и с радугой, ура! Ваше гонорарище тута, берите, не жалко.

Из группы гражданских выскочил манерный сноб, конфликтовавший с Бергером совсем недавно, быстро подбежал к гостю и, получив от него мешок, спросил:

– Ну, и как погодка нынче?

– Да просто пакость, – жеманно пропищал тот в ответ. – Такая противная гроза катится, что аж страшно, ай-яй! – и шебутным жестом погладил себя по щеке.

Райнхард, лежавший спиной к этому действу, понял из всего только одно слово: «гроза», да ещё слышал, как розентриттеры переговаривались между собой, роняя фразы: «радужные упыри», «содомитские деньги», «отдавать Золотоволосого ЭТИМ?». Ему хватило. Такого отчаяния он не испытывал ни разу в жизни. Катерозе не успеет, и уж лучше смерть, немедленно, чем попасть в лапы к новым гостям. Он хоть умрёт, оставшись человеком и мужчиной, неужели ему даже в этом уже отказало небо? Господи, забери меня отсюда, я этого не вынесу!

Тем временем уже не Бергер, а другой полевой командир, вскочив на стол, проревел так, что эхо гудело долго:

– Вы это что ж, всерьёз полагаете, что мы будем ТАКИЕ деньги в руки брать?! А не засунуть ли их вам в вашу аристократическую задницу все их сразу? Золотоволосый покуда ещё наша добыча, и в ваших интересах нас не злить, а то мы можем найти и другого покупателя, с чистыми деньгами!

Розенриттеры будто невзначай по одному стали оказываться вне группы аристократов, оттесняя их в сторону пришельца, и заслоняя своими спинами пространство, которое оставалось свободным, вздумай гость подойти к лежавшему пленнику. Однако тех это движение, судя по их ехидным лицам, это вовсе не смутило, и из их группы выделился высокий брюнет, чья стать сразу выдавала в нём кадрового военного. Он с холодной усмешкой картинно развёл руками и заговорил надменно и громко, сложив после руки на груди:

– Ну вы же сами хотели быстро, вот мы и решили занять на стороне. А иначе будете ждать, как договаривались ранее. Кроме того, вы же на нашей территории, так что пора бы и нам получить свою копеечку, так что всё по-честному.