Борис Егоров - К вопросу о проститутках

• Название: К вопросу о проститутках
• Автор: Борис Егоров
• Жанр: Русское современное

Книга о том, что жизнь – она веселая штука и не даст вам заскучать. Конечно, если вы не будете от нее прятаться в сыром и теплом уголке.

---

К вопросу о проститутках Борис Егоров

© Борис Егоров, 2017

ISBN 978-5-4485-0317-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

К вопросу о проститутках

Если поглядеть на меня повнимательнее, то можно увидеть еще живое доказательство народной мудрости – чем раньше попробуешь, тем быстрее надоест.

В первом классе я был женат на целой куче советских киноартисток. По-хозяйски целовался с их фотографиями из каталога «Совэкспортфильм» и требовал от них делать бутерброды и чистить апельсины. Помню, старшей и любимой женой была у меня Элина Быстрицкая.

А где-то в классе пятом я очень любил играть в мячик с подругами старшей сестры на Люблинском пруду. Мне очень нравилось при каждом удобном случае залезать на взрослых девушек верхом. В воде не было видно, куда там попадали мои шаловливые ручонки.

Читать я научился в пять лет, глотал книги одну за другой и все подряд. В результате в голове у меня была дикая мешанина из книг пополам с жизненными наблюдениями.

В восьмом, по-моему, классе я приглянулся Лариске из девятого класса. Она подослала ко мне подружку, которая нас и познакомила. И стал я регулярно ходить к Лариске домой.

Нда. Одно дело – развратничать с фотографиями, или бултыхаться в пруду в толпе девушек. А вот один на один… на одну.

Я приходил, мы садились на диван. Я клал ладони Лариске на талию и целовал в губы, двигаясь, как пеликан на рыбалке. Подружка моя была постарше, да и вообще говорят, что дамы раньше, чем мужики, понимают, что к чему. И в один прекрасный день Лариске, по ходу, надоела моя пеликанья любовь. Она схватила меня за руку и сунула ее себе под кофточку – прямо на грудь. Лифчика на ней не было. Свят-свят-свят! Я вырвал руку из-под кофточки, вскочил и возмущенно завопил: «Так ты что – проститутка?!» Лариска оторопела, остолбенела… в общем, охренела. Не найдя, что ответить на мой глубокомысленный вопрос, она по извечной женской манере взяла, да и разрыдалась. А я гордо удалился, чуть не лопаясь от осознания непогрешимости своего облико морале.

Оно все бы ничего. Но в руке никак не пропадало ощущение прикосновения к нежной и упругой девичьей груди. Дома бродил по комнатам, как лунатик. Маманя даже заставила меня померить температуру. Короче, к вечеру мой облико морале рассыпался в труху. Какими только всякими словами я себя ни обзывал!

Примерно неделя мне понадобилась, чтобы Лариска разрешила прийти к ней. Я пришел, как фраер – с цветами и с бутылкой вина. (Вино, помню, от большого ума выбрал самое смертоубийственное – бомбу 0,7 «Вермута» с кривой пластмассовой пробкой за рупь двадцать семь.) Подружка моя вроде отмякла. Мы сели на диван, и я с места в карьер полез рукой под кофточку. БАХ! У меня в голове помутилось, и слезы даже выступили. Такую оплеуху Лариска мне закатила – не каждый мужик так сможет. Я тупо пялился перед собой, мало что соображая. А Лариска вскочила и рявкнула: «Я тебе не проститутка!»

Примерно через месяц мы лежали с Лариской голышом в постели и ухохатывались, вспоминая начало нашего знакомства.

Мораль? А нет тут никакой морали. Сплошная аморалка…

Не знаешь – где найдешь, а где потеряшь…

Вот кто бы мне доходчиво объяснил – как получаются… мнэ-э… человеки, которые не любят детей? Даже тех, в появлении которых на свет Божий они приняли самое что ни на есть непосредственное участие. Уж я молчу про чужих…

Гулял я как-то не помню где и зачем. Под влиянием пива похмельный синдром отступил на заранее подготовленные позиции, и самочувствие у меня было вполне… терпимое. И подошла ко мне дама. Но не с собачкой, а с коляской. Посмотрела мне в переносицу пристально так, и сказала: «Хочешь за пятнадцать минут пятерку заработать?»

Ну, в те времена пять рублей – это было весьма и весьма. Тем более для человека без определенных занятий, внутри которого сидел «аркашка» и требовал все время праздника.

Чисто для проформы я спросил: «Че делать-то надо?» Дама мне вполголоса: «У меня живот прихватило. Терпежу никакого не хватает. Постой с коляской, я в туалет сбегаю». Ну, дело житейское, тем более, что я был польщен таким доверием: «Беги, конечно. Пока в штаны не навалила». А она так криво ухмыльнулась, и сунула мне пятерку: «Это чтоб ты не сомневался». Деньги-то я взял, но у меня сразу зашевелилась внутрях какая-то непонятка. Но еще больше я удивился, когда, машинально провожая даму взглядом, увидел, что она запрыгнула в троллейбус.

Где-то через час я перестал себя утешать всякими фантазиями. Передо мной конкретно встал извечный русский вопрос – что делать? Насчет того, кто виноват – это я отложил на потом.

Была у меня боевая подруга, имеющая маленького ребенка-пацанчика. Вот к ней я и приперся вместе с коляской.

Олька сначала просто охренела. А потом хренела дальше – уже со словами: «Я всегда знала, Боренька, что ты ебанутый. Но… не до такой же степени, мать-мать-перемать! Мало мне своего, так ты еще одного приволок неизвестно откуда!»

Ну, я Ольку знал хорошо, поэтому просто подождал, пока она пар спустит. А потом занялись делами. Оля вытащила пацана из коляски, раздела. По одежке определила, что родители – небедные. А я изучал свидетельство о рождении, которое лежало в коляске под пацаном.

А дальше… Дальше мне пришлось поселиться у Ольки. Она ржала: «Ведь никак тебя уговорить не могла. А тут – сам попросился!»

Мальчишка оказался очень классным. Говорить еще не мог, гугукал только. Но все понимал, век воли не видать. Я расшерстил свою сберкнижку, распланированную до весны, поставил на кадык прищепку, и Ольку затерроризировал насчет бухла.

А на трезвую голову закрутилась в башке мысль – надо как-то официально все это улаживать. Пусть родители подписывают отказ в мою пользу, я, хрен с ней, на Ольке женюсь, и утихомирюсь. Буду пацанов растить-воспитывать.

Нашел я координаты папаши, позвонил. Когда до этого мужика дошло, о чем речь – ох, он и завопил! Долго орал. Но, уж когда я материться начал не менее громко – тогда он утих. Согласовали рандеву.

Около Солянки было местечко – там мы встретились. Приехали они на новой «шестерке». Да, они. Мужик суровой внешности, и та самая дама, скорбная животом (я сразу, не смотря на косметику, определил, что ей стучали по голове).

Первый вопрос у мужика был: «Где мой сын?» В общем, беседа была хрен поймешь, на что похожа. Короче, дело было так. Пацан всю ночь кричал, не давал папе спать. И он от большого ума сказал жене-маме: «Зря я на тебе женился, хрен теперь поспишь спокойно. Выгнать вас обоих, что ли?» А жена с устатку все восприняла буквально. И настолько у нее мозги перестали работать, что она ничего умнее не придумала, нежели спихнуть коляску с ребенком первому попашемуся идиоту.

Потом, уже по дороге к Ольге, я у папы поинтересовался: «А ты уверен, что через полгода опять сына кому-нибудь не отдадут?» Он помотал головой: «Ко мне мать приезжает из Домодедова. Будет жить у нас. Она порядок наведет».

Ольга была в печали, мне тоже как-то не по себе было. Забрали родители своего пацана. А мы с Олькой надрались, как два поросенка. Потом утром я собрал вещички и вернулся… на круги своя.

Первое время я позванивал папаше найденыша. А потом перестал…

Кто из нас бандит?

Этот поп чуть меня до кондрашки не довел. Не, из рассказов Шукшина я знал уже, что попы – они тоже интересные бывают. Типа, на нормальных людей похожие. Но этот, извините за выражение, батюшка…

Я не стал заходить в поселковую церковь – дождался попа около его дома. Координаты мне дал наш бригадир. Раньше здесь, у этого отца Романа, иконы брал Брюхан, но он спалился с ширевом, и поехал на принудлечение. Поэтому меня и послали.

Для начала пастырь овец заблудших с полчаса мне мозги выносил, сочувственно объясняя, что не знаком ни с какими Брюхановыми, и что он, упаси Боже, никогда и не думал даже посягать на имущество храма Господня. А в конце торжественно благословил меня и предложил исповедоваться и покаяться в своих грехах.

Опять я вспомнил Шукшина, огляделся по сторонам и сказал: «Слышь, попяра! А ежли я, к примеру, счас тебе в лоб закатаю? Естественный отбор произойдет не в твою пользу, мля буду». Поп внимательно посмотрел мне в глаза, тоже огляделся по сторонам и мотнул головой: «Ну, заходи тогда. Дарвин…»

Роману этому было на вид лет тридцать. И, судя по его аппетиту, ему не долго оставалось до габаритов попа с картины Перова «Чаепитие в Мытищах».

То ли батюшка заскучал по свободному общению, то ли его насторожила перспектива естественного отбора – не знаю. Но он скомандовал своей попадье – или кто она там была – накрыть стол и отправил ее в церковь.