Олег Соловов - Ноткат. Хороша ли жизнь без взяток

• Название: Ноткат. Хороша ли жизнь без взяток
• Автор: Олег Соловов
• Жанр: Альтернативная история

Будет без взяток процветание? Об этом книга-сказка. Россия, 2010 год. Президент ловит Золотую Рыбку, с премьером они просят ее отменить взятки. Взмах хвоста – и страна сползает в пропасть, времена коррупции как золотой век, ее возвращение – мечта. Вы узнаете о взяткотуризме, изучении природы нотката, экспериментах над взяточниками и ловле волшебных щук. Альтернативный сценарий конфликта с Западом и Украиной. Не победив ноткат, страна нашла взяткам замену. И ударила по врагам ментальным оружием.

---

– Пауза, и снова спокойно, но на этот раз твердо, как будто песнь про «Варяга» поет:

– Деньги зря не пали. Не шли, не носи. Пусть пока у тебя будут. Но не бывать по-ихнему.

Взятки играют в прятки

Как личную проблему через несколько дней отмену взяток ощущали все взяткополучатели. Общественный же характер явления первыми почувствовали милицейские начальники: снизу пошел поток рапортов о предлагаемых сотрудникам взятках. Но иллюзий относительно резкого «очестнения» личного состава не было, начальство сообразило: дело плохо, взятки предлагают – взять не получается, отсюда и рапорты. Одновременно подскочило число выявленных правонарушений и мелких преступлений: «проблемы перестали улаживать» привычным способом. Подобная картина наблюдалась во всей контрольно-разрешительной сфере. Число протоколов о нарушениях санитарных, противопожарных норм, правил торговли, безопасности на транспорте, производстве, в строительстве, в сфере энергопотребления росло как снежный ком. Подскочило количество административных дел, поступающих в суды. Через неделю «обезьянники» и изоляторы временного содержания переполнились.

Резко снизилась пропускная способность сферы госуслуг, очереди за справками и документами перестали вмещаться в учреждениях и росли уже вне их пределов. Приход к конторам ранним утром уже не помогал, наиболее активные граждане стали жить в очередях. Бизнес по купле-продаже мест в очереди расцвел как никогда, в то время как возможность сберечь время, дав взятку, оказалась полностью заблокирована.

То же случилось и со многими платными услугами, оказываемыми госучреждениями. Видимо, Золотая Рыбка сочла, что негоже, получая зарплату от государства, брать деньги еще и с клиентов. Услуги эти оказать было по-прежнему можно, но вот принять оплату за них – нет. Само собой, занятые этим структуры вскоре оказались закрытыми на учет, ремонт, карантин, или просто так, без объяснения причин – чиновники никак не хотели оказывать платные услуги бесплатно.

Золотая Рыбка оказалась продвинутой и перекрыла инновационные варианты взяток. Все варианты получить откат посредством получения в дар банковских карт, перевода средств на счета мобильных телефонов, оплаты за чиновника его счетов, внесения денег в Интернет-кошельки также не работали. Банковские карты оказывались заблокированными, счета и кошельки пустыми, перечисленные средства исчезали в никуда. Диагностика платежа «взятка-невзятка» происходила здесь столь же безошибочно и неотвратимо, как и в налично-взяточных расчетах.

Журналисты и иные «говорящие головы», являясь свидетелями происходящего, большей частью отмалчивались, воздерживались от комментариев. Одни попросту не могли поверить, что взятки могут перестать быть, и боялись попасть впросак. Другие в отсутствие оценок высшего начальства опасались высказаться не в тему. Поэтому СМИ первую неделю никак не реагировали на происходящее, хотя недавнее веселье «скоро отменят взятки – надо же, рассмешили» быстро стихло. Помалкивали и обычные участники коррупционного процесса. Из взяткодателей никто не выступал с интервью: «Вы знаете, у меня не взяли»! И чиновники отнюдь не жаловались в телевизоре: «Мне, как всегда, дают, а взять, как я это всегда делал, не получается». Но по сарафанному радио весть о явлении распространялась стремительно. Сначала люди передавали друг другу факты как нонсенс: «Ты не поверишь, но это так»! Но когда количество сведений о том, что взятку дать и взять не удается, перешло некий критический порог, народ осознал: случилось что-то серьезное и значимое. Прекращение взяток превратилось в основную тему бытовых разговоров. В отсутствие достоверной информации из уст в уста передавались невероятные версии происходящего с самыми фантастическими подробностями.

Из устной речи тема перешла в интернет. Лишь спустя неделю одно второразрядное социологическое агентство опубликовало шокирующие данные: из полутора тысяч опрошенных никто не смог ни дать, ни получить взятку. В обычной ситуации это можно было бы списать на неискренность респондентов, но в стране был отчетливо слышен сарафанный шум: не берут, хотят, но не получается.

В газете «Известия» появилось несколько туманное интервью советника президента по экономике с посылами: «Кажется, у нас получилось прекратить коррупцию» и «в стране начались ноткатные явления». В его словах чувствовалась сумятица: радость что удалось, неуверенность, что это так, опасения, что из этого получится. Рассказать, как это удалось, чиновник не решился. Но главное было не в содержании интервью, а в том, что оно означало санкцию на широкое обсуждение. И еще: явление обрело имя «ноткат» – из переделанного на английский манер «нет откатам». И вскоре тема нотката захлестнула печатные СМИ, телеканалы и социальные сети.

Желтая пресса смаковала подробности: у кого сколько не взяли и что из этого вышло. Хорошего не выходило ничего, но журналисты, злорадствуя, клеймили и взяточников и взяткодателей: так вам и надо. В обществе долгое время господствовала уверенность, прекращение взяток есть самодостаточная ценность и поиск положительного эффекта нотката отнюдь не занимал журналистов. Впрочем, не дело желтой прессы обобщать и оценивать. Призванные же к тому серьезные издания давали информацию осторожно, как бы безучастно. Во-первых, еще не верили, во-вторых, новизна ситуации требовала времени для осмысления. Обнаружилось и много скептиков, подозревавших, что все происходящее – какое-то непонятное злое шоу. Конечно, нашлись и оптимисты, принявшиеся заученно и увлеченно шуметь об открывшихся перед страной светлых перспективах. Их оказалось немного, в большинстве публикаций присутствовало беспокойство: привычный мир, казавший вчера незыблемым стал меняться. Исчезла предсказуемость и прогнозируемость, завтра оказалось мутным. И это ощущалось не только лишенными взятки чиновниками, но и далекими от коррупционных действ людьми. Не привык русский человек ждать ничего хорошего ни от власти, ни от назначенных ею перемен и потому на душе у людей стало тревожно.

Вчерашние взяточники, с трудом пережив первоначальный шок и вспышку агрессии, убедившись в безрезультатности всех ухищрений получить взятку, впадали в апатию. При наличии некоторой настойчивости посетителей чиновники подписывали-разрешали-согласовывали, пребывая в заторможенном состоянии, правоохранители потеряли интерес к выявлению нарушений, но безропотно-обреченно писали протоколы, когда избежать этого было нельзя, и не делали ничего, когда это случалось возможным. Занятые госзакупками чиновники, вяло расходовали средства, в глубине души надеясь, что откат все же принесут.

Решать вопросы без взяток посредством своей настойчивости некоторые граждане пытались и раньше. Причем, это нередко удавалось, что называется, помурыжив клиента, чиновники согласовывали вопрос. Они допускали существование лиц, не дающих взятки просто потому что брать со всех трудно и неразумно. Таких «недающих», как правило, еще энергичных пенсионеров, способных долго и неустанно доказывать чиновнику необоснованность его придирок, опытный бюрократ определяет с легкостью. И обычно, если нет, что называется, «ничего личного», предпочитает с ними не связываться. Теперь для них и вовсе открылся «зеленый коридор», а вот всем остальным, особенно привыкшим «улаживать вопросы и налаживать контакты», стало хуже. Таковых чиновник тоже издалека видел, считал своим дойным стадом, и теперь, зная, что взять у них не получится, просто так выдать им резолюцию, ну никак не мог. Их по нескольку раз футболили, но если у посетителя хватало ума и такта выразить слуге государеву свое сочувствие, или изобразить попытку взяткодаяния, вопрос по преимуществу все же решали.

Впрочем, нашлись и такие, кто, приходя на прием, открыто радовался прекращению взяток как торжеству законности. Бюрократы воспринимали это как глумление, поворачивались к таким даже не спиной, а задницей. Принципиальность и законность вам нравится? А ни ума, ни такта в голове нет. Хорошо, я вам по тому же закону напишу не согласования и разрешения, а протоколы и штрафы.

Но первое время злобствование бюрократии не было массовым: все надеялись на скорое возвращение к нормальному порядку вещей. Мера принципиальности бюрократии стала расти вместе с постепенным ухудшением ее финансового благополучия, ощутившимся особенно остро перед Новым годом.

Привыкшие к достатку чиновники не могли купить ожидаемые близкими подарки, не могли уехать на каникулы в теплые страны. Да что там – накрыть привычным образом праздничный стол и то не получалось. Мир виделся не с новогодними огнями, а серым и унылым, у бюрократии появилось ощущение безысходности. А из телевизора на них лился одуряющий поток новогоднего юмора и гламура. Телевизионные шоумены веселились и нахваливали друг друга как и прежде, нисколько не чувствуя трагизма момента.