Ольга Маховская - Тайны предметного мира ребенка. О чем молчат ваши дети

• Название: Тайны предметного мира ребенка. О чем молчат ваши дети
• Автор: Ольга Маховская
• Жанр: Детская психология
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-90815-8

Автор книги Ольга Маховская – известный психолог, писатель, кандидат психологических наук, сотрудник Института психологии РАН, ВГИКа. В своей новой книге она рассматривает предметы, окружающие ребенка, как тайный код его поведения и проект будущей личности. Автор предлагает забыть о старых методах воспитания и взглянуть на привычные вещи новым взглядом. Книга, которую вы держите в руках, призвана расширить представления родителей о закулисье отношений детей с миром – с виду предметным, а на поверку самым что ни на есть человеческим, предельно насыщенным – переживаниями, надеждами, желаниями и страхами.

---

М. О.: А ваша дочка стучала молоточком по клавишам ксилофона какого-нибудь. Она папина дочка?

В. М.: Да, папина, конечно! Молоточек она использовала по назначению: помогала забивать гвозди. Когда делаем рамки для пчел, я даю ей маленькие гвоздики, дощечку и настоящий (деревянный быстро потерялся) молоточек, чтобы не мешала. Она с удовольствием гвоздики забивает. Штуки две-три, а потом все равно мешать начинает. Ей скоро четыре года! Думаю доверить ей пилу.

Ежик

Н. Б.: Ежик! Мама подарила мне его на день рождения в пятом классе, потом он учился со мной в двух универах и жил в Сибири. Очень умный.

Г. Ч.: Резиновый, с дырочкой в правом боку?

Н. Б.: Нет, мягкая игрушка.

М. О.: Нельзя ли, Наташа, вашего ежика взять в репетиторы?

Е. З.: О боже, ежик! Он еще жив, курилка? Много он увидел на своем веку…

Карлсон

Т. С.: Пожалуй, Карлсон, которого подарила мне мама года в три, принесла в садик, помню этот момент очень четко. Но лет в восемь я его подарила однокласснице по широте души, о чем жалею до сих пор.

Мишка и «Король Матиуш»

Л. Ш.: Плюшевый мишка. Он так задумчиво рычит и цел до сих пор… моложе меня всего на четыре года!

М. О.: То есть он с вами по жизни?!

Л. Ш.: Ну конешшшшно. После развода родителей, пожив несколько лет с папочкой и мачехой, я переселилась к мамочке и отчиму. С собой я взяла мишку, «Короля Матиуша» в польском издании по-русски и два номера «Юности» со «Звездным билетом» – столько, сколько смогла унести в двух руках…

Кукла Инга

Ч. Н.: Добрый день, Ольга. В детстве у меня была большая кукла. Большая – это практически в мой детский рост, по плечо почти. Ее звали Инга. Инга появилась у меня в очень сложный период, когда я находилась на грани жизни и смерти. Мне тогда было года четыре с половиной, и этот эпизод я помню очень хорошо. У меня болел живот, и мама повела меня в больницу. Молодая практикантка сказала, что не видит ничего особенного и что я просто капризничаю, потому что разбалованная. Мы вернулись домой, живот болел, я пролежала два дня, а потом, по словам мамы, посинела и перестала подавать признаки жизни. В общем, опуская детали, практикантка проморгала аппендицит, и он, естественно, лопнул. Все решали буквально секунды. Было несколько сложных операций. В силу возраста мне не могли дать взрослую дозу наркоза, чтобы вычистить организм за один прием. После первой операции я должна была прийти в себя, немного окрепнуть, и только потом можно было делать вторую. Я была на грани детских сил, чтобы выносить адскую боль – у меня шрамы на весь живот, и мне приходилось лежать в одном положении, чтобы трубки, торчащие из живота, не выпали и не причинили лишней боли. В этот период и появилась Инга. Она сидела со мной, спала со мной, ела со мной. Все процедуры, которые делали мне, сначала делали Инге. И говорили: «Видишь, Инге не больно, и тебе не будет больно». Уколы, капельницы, перевязки – все это Инга прошла со мной. После второй операции врачи сказали, что мне нужно начинать ходить, чтобы не образовались спайки. Снова была адская боль, я не хотела вставать с кровати, хотела, чтобы меня не трогали. И тогда – о чудо! – я узнала, что Инга умеет ходить. Это была первая советская кукла, которую можно было водить за руку, и она вышагивала маленькими кукольными шажками! Мама говорила, что Инге скучно все время сидеть со мной у кровати, что она хочет погулять. Но без меня ей гулять неинтересно. Ради куклы, которая просто так терпела из-за меня уколы и капельницы, я вставала и шла с ней гулять, чтобы Инга не грустила! Потихонечку мы начали выходить из палаты, потом по коридору прогуливались, а потом и на улицу стали выходить. Врачи удивлялись моему мужеству, а я только теперь понимаю, что мужественной была моя мама, которая придумала всю эту игру и подарила мне Ингу. И да, надо ли говорить, – мы одевались с ней, как сестрички. Мама шила Инге платья, как у меня, заплетала ей такие же ленты в косы, как у меня, вязала ей гольфики и кофточки, как у меня. Я не представляю, как бы перенесла тот больничный период – больше полугода, – если бы не Инга! Я верила, что она тоже пьет таблетки, тоже терпит капельницы, что ей тоже делают уколы! Я верила, что она пришла ко мне в больницу, потому что мои домашние куклы рассказали ей, как мне плохо, и она хотела меня пожалеть. Я могла отказаться выполнять требования врачей, если мне чего-то не хотелось, но не могла отказать «просьбам» Инги выпить таблетку, пойти погулять или на перевязку, потому что все время помнила, что она находится в больнице только ради меня! Ну, вот такая история. Кстати, Инга жива-здорова, мама верит, что когда-нибудь у меня будет дочка, и вот тогда она подарит мою куклу ей.

Почему же нам западают в души те или иные игрушки? А остальные предметы оставляют равнодушными?

Основы игромании. Сколько должно быть игрушек в детской?

– Похожи ли мы на свои игрушки?

– На одну из них – обязательно!

Самая любимая игрушка навсегда остается в памяти, потому что она становится частью личности Ребенка. Те, с кем мы совпадаем, кого любим всей душой, впитываются в само ядро нашей личности, становятся сначала нашим вторым «Я», а потом и нашей сутью, «Я» – первым, настоящим!

Особенность и преимущество первой любимой игрушки заключается в том, что Ребенок может прижимать ее к себе, гладить, укладывать спать, кормить; он носит ее за собой повсюду и требует от взрослых особого отношения к ней, а значит – к себе.

Любимая игрушка – первый тотем Ребенка, выбранный им самим. Но это не символ, который передают юным членам племени, чтобы те поклонялись ему, сопровождая передачу мифами и легендами предыдущих поколений. Миф только формируется, создается в восприятии самого Ребенка. Это один из первых прекрасных личных мифов, которые укрепляют положительную идентичность Ребенка, его «Я».

Самая любимая игрушка не стоит на дальней полке, она в постоянном доступе. Кажется, никто из психологов до сих пор не заметил: значение любимой игрушки в том, что она восполняет сенсорный дефицит, потребность в тактильных, зрительных, слуховых, вкусовых ощущениях, которая нарастает по мере отделения Ребенка от родителей, мамы – прежде всего. Когда контакт с любимыми людьми сокращается по времени, игрушка может служить символической заменой взрослого, вызывать такую же приятную гамму сенсорных переживаний, какую дает взрослый, с единственной и очень важной разницей: игрушка никогда не бросит, не уйдет, не откажется обниматься и не оставит на ночь в темноте. Поэтому она становится сверхценной.

Не взрослый управляет чувствами и опытом Ребенка – Ребенок изучает свои ощущения и переживания и распоряжается своим сенсорным опытом. Это и делает игрушку особенной, важным инструментом управления своими эмоциями и страхами. Запоминается навсегда что-то по-настоящему важное!

Образ любимой игрушки насыщен человеческими переживаниями.

Дети приписывают неживым предметам черты людей, а собственные переживания – любимым игрушкам. Такое свойство детского сознания называется антропоморфизмом.

Когда мы вспоминаем что-то важное в нашей жизни, перед глазами возникает визуальный образ – картинка. Из-за распространенного мифа о том, что девяносто процентов информации человек получает через зрение, мы по привычке недооцениваем другие ощущения, прежде всего осязание, обоняние, вкус. Между тем не случайно дети чаще привязываются не к холодным пластмассовым пупсам, а к теплым, мягким игрушкам. Изучая предметы, дети часто берут их в рот, нюхают, прислушиваются к звукам, которые они издают. Все дети целуют свои игрушки, очеловечивая их, проявляя к ним любовь. Санитарные нормы строго запрещают даже думать о том, чтобы «брать в рот грязное» или «тыкаться в него носом», но эти нормы мы все нарушали и позволяем нарушать своим детям. Поэтому мы помним, как пахли наши любимые игрушки и какими они были на вкус.

Когда дети подрастают, мы учим их раскладывать предметный мир на свойства и качества. Но маленькие дети, начиная с полугода, воспринимают мир в целостности, для них он пока еще не разложим на свойства. Мир целостен и гармоничен, и Ребенок сливается с ним. Целостность мира включает в себя любовь, трепетное отношение не только к людям, но и к предметам, которые кажутся Ребенку живыми, и, безусловно, эти предметы дороги ему.

Понимая это, мы, взрослые, должны с тем же трепетом относиться к любимым игрушкам своих детей, если нам не все равно, что любит и что чувствует Ребенок. Игрушки – продолжение «Я» Ребенка, а любимая игрушка олицетворяет это «Я». Утилитарное отношение к предметам, в том числе игрушкам, формируется позже. У взрослых – когда им приходится тратить деньги и покупать все в магазинах.