Александр Балыбердин - Неизвестный Хлыноff. Популярно о важном

• Название: Неизвестный Хлыноff. Популярно о важном
• Автор: Александр Балыбердин
• Жанр: Прочая документальная литература

Кем были предки вятчан? Была ли Вятка основана ушкуйниками и хлынами? Какие тайны хранит древний город? Самые острые вопросы истории г. Хлынова (Вятки, Кирова) и самые смелые ответы на них в книге, основанной на открытых лекциях, прочитанных в Кировском областном краеведческом музее.

---

Поскольку в концепции Гомаюнова битва в Раздерихинском овраге играет особую роль, то есть смысл остановиться на ней подробнее, проверив предание об этой битве данными письменных источников, которые, как известно, в исторической науке имеют особый вес.

«Где-то на Вятке»

Как правило, большинство исследователей ассоциирует Раздерихинскую битву со сражением между Анфалом Никитиным и Михаилом Рассохиным, хорошо известным по общерусским летописям и местным летописцам. А.А.Спицын приводит это известие по Никоновской, Новгородским II и IV, Софийским I и II, Типографской и Воскресенской летописям: «1418. Анфал Никитичъ убиенъ бысть на Вятке и сынъ его Нестеръ отъ Михаила Розсохина июня въ 12 день».107 «Повесть о стране Вятской» датирует это сражение 1421 годом, но, в остальном, почти слово в слово повторяет известия летописей: «Въ лето 6929 на Вятке убиенъ бысть Анфал и сынъ его Несторъ от Михайла Розсохина».108 В «Летописце старых лет» это известие приведено в другой редакции, причем сын Анфала назван Стефаном: «В лето же 6929-е в стране ж земли Вятския жителя Анфала и сына его Стефана нашедши ратию Михаило Росихин с товарыщи убили».109 В Рязанцевском списке из собрания ГАКО приписано: «5000 человек»,110 а неизвестный автор «Сказания о вятчанех» пометил это событие 1481 годом: «В лето 6989-е Михаило Росохин на Вятке убил Анфала и сына его Степана».111

Благодаря этим упоминаниям Раздерихинская битва приобрела авторитет реально произошедшего события. Однако, заметим, что ни в одном из перечисленных выше известий не сказано, будто битва между Анфалом Никитиным и Михаилом Рассохиным, действительно, произошла в Раздерихинском овраге, но сказано – «на Вятке» или «в стране земли Вятския», то есть где-то в вятских пределах. О том, что эта битва произошла под Хлыновым, упоминает лишь «Слободская летопись»: «6986. Убилъ Анфала и с нимъ 9000 Михаило Россохин под Хлыновомъ».112 В этом сообщении сражение датировано 1478 годом, а число погибших в нем воинов увеличено до 9000 человек.

Не может служить доказательством и сам праздник Вятской Свистуньи, так как традиция почитания «устюжских родителей» существовала не только в Хлынове, но также в городах Слободском и Котельниче, селах Подчуршино Слободского уезда, Покровском Котельничского уезда, Верхосунье Нолинского уезда, Истобенском Орловского уезда. Может при этом следует отдать предпочтение записям из синодиков именно церквей г. Хлынова? Однако в синодике Богоявленского собора записано: «Устюжские ж: Василия, Феодора, Патрикия и иже с ними 7000 убитых под Котельничем градом ж»,113 на основании чего Низов предположил, будто Свистунья «родом» из Котельнича, и ее «историко-культурные истоки… логично усматривать в недрах народной традиции, сложившейся в среде котельничан в связи с поминовением «устюжских родителей».114 Однако и это не более чем гипотеза.

Если вятские книжники сообщают о битве в Раздерихинском овраге столь противоречивые сведения, то, может, прояснят вопрос устюжские летописцы? Однако ни «Летописец о великом граде Устюге»,115 ни «Летописец Богом спасаемого града Устюга»,116 ни «Устюжский летописец»117 о легендарной битве в Раздерихинском овраге ничего не сообщают. Хотя не раз упоминают о том, что в XV веке между устюжанами и вятчанами, действительно, существовали непростые отношения.

Так, согласно «Летописецу о великом граде Устюге», в 1417 г. вятчане и устюжане совместно воевали Двинскую землю. В 1436 г. вятчане не поддержали князя Василия Косого в походе на Устюг, но спустя два года уже сами ходили войной на устюжан и сожгли древний город Гледен. В 1459 г. устюжане помогли великому князю Ивану Васильевичу Московскому смирить Вятку. В 1466 г. вятчане снова разбойничали в землях устюжан и сожгли Кокшенгу, затем «выплыв в Двину, пошли вверх по оной и по Югу, но принуждены были устюжан изготовившихся к бою под командой их наместника Сабурова, оставить в покое и поспешить в Вятку». Это упоминание устюжан о «наместнике Сабурове» весьма примечательно, так как синодики вятских церквей указывают на гибель Анфала именно в составе «Сабуровой дружины».118 Однако «Летописец о великом граде Устюге» опровергает это мнение. В 1469 г. вятчане и устюжане снова вместе ходили войной «на Казань», а в 1471 г. – на Двинскую землю. В 1486 г. вятчане разграбили три волости близ «Подосиновского городка», но, узнав, что против них выступили устюжане, возвратились в Вятку. После чего в 1488 г. воеводы великого князя, «при которых было воинство – двиняне, важане и каргопольцы», охраняли устюжан от вятчан. В 1489 г. устюжане участвовали в покорении и «разводе» Вятки Иваном III, сопроводив пленных предводителей вятчан в Москву к великому князю.119

Иногда известия устюжских книжников лаконичны, иногда – более чем подробны. Но о битве в Раздерихинском овраге – ни слова. И это при том, что в ней погибло от 5 до 9 тысяч воинов! Чтобы осознать масштаб трагедии, вспомним, что спустя два столетия, в 1615 году, во всем Хлынове насчитывалось немногим более 630 дворов.120 Поэтому с уверенностью можно сказать – случись эта битва даже не в XV, а в XVII веке, она стала бы катастрофой не только для Хлынова, но для всей русской Вятки. Следовательно, масштаб сражения, если оно и состоялось, был куда более скромным.

Но может в этой битве участвовали не одни только хлыновцы, но также жители других вятских поселений. Но и это – не факт! Так как на основании летописных источников мы вообще не можем утверждать, что это была битва вятчан с устюжанами. Известно лишь, что Михаил Рассохин где-то на Вятке убил Анфала Никитина, но, кто именно сражался на стороне этих вождей, не сказано. С равным успехом можно предположить, что этот вооруженный конфликт произошел между двумя отрядами новгородских наемников или бандами ушкуйников.121 Однако «отдуваться» за них почему-то приходится вятчанам, заслужившим от современных исследователей упреки в хлыновстве и слепородстве!

Таким образом, ни одна из известных ныне общерусских, ни один из вятских или устюжских летописцев не позволяет идентифицировать сражение между Анфалом Никитиным и Михаилом Рассохиным как Раздерихинскую битву, в которой вятчане и устюжане «своя своих не познаша и побиша». Но тогда чем можно объяснить возникновение этой легенды, и чему посвящен праздник вятской Свистуньи, который год от года все более широко и торжественно отмечается в г. Кирове?

Басня, записанная Петром Рычковым

Когда и где сложилась эта легенда, мы вряд ли узнаем. Известно лишь, что в 1770 г. первым ее зафиксировал географ, краевед, экономист Петр Иванович Рычков (1712—1777), совершавший путешествие по провинциям российского государства. В «Записках» Рычкова легенда о Раздерихинской битве помечена 24 июля 1770 года.122 Приведем этот пространный рассказ в авторской редакции:

«Когда татара опустошали Вятскую страну, то скоро сия плачевная весть достигла до единоплеменных им народов, живших в областях Устюга великаго. Они, узнав сие и видя вятчан приведенных в разорение от варварских народов, отправили к ним в помощь несколько тысяч вооруженных людей. Но с ними случалось чудное и никогда неожидаемое нещастие, произошедшее от следующей причины. Устюжана (как видно, считая вятчан осажденными от татарских войск и желая, чтоб о пришествии их не уведали в неприятельском стану) разсудили, не давая знать гражданам города Хлынова, притти к ним в ночную темноту. Они сие было изполнили и пошли ко граду подле самаго берега реки Вятки, где от зрения людскаго вместе с темнотою прикрывала их высокая гора, на верху коей стоит тот город, которого плачевное состояние подвигло их идти к нему на помощь. Будучи объяты таким осторожным намерением с великою тишиною приближились они к самому городу. Но градские стражи, усмотря при подошве горы колеблющийся народ, почли их за неприятелей, и тотчас ударили тревогу, на которую сбежались все градские жители. Не было уже нужды возвещать стражем причину нечаянной тревоги – все могли усмотреть сквозь мглу множество пришедших к ним людей, о которых все единогласно говорили, что они суть враги нашего города. Будучи оскорблены частыми набегами неприятелей и притом пробудившись от сна, увидя себя вдруг окруженных неведомо каким народом, не разбирая ничего, с ужасным отчаянием сделали из города вылазку и вступили с устюжанами в кровопролитный бой. Ярость тем паче с обоих сторон умножалась, что обои народы сражаясь друг с другом, в темноте думали, что они убивают неприятелей. Ибо вятчане почли их черемисами. Напротив того устюжана приняли их за татар, овладевших городом Хлыновом. И в таких странных мыслях проливали кровь свою до тех пор, как утренняя заря осветила их от темноты ночной. В сей час ужас их еще больше объемлет, потому что вятчана видят тех, с которыми они сражались, в таковой же одежде, как и сами, и со страшным изумлением спрашивают их: „Что вы за люди?“ Они ответствуют: „Мы устюжана пришли для защищения вятчан от общих наших врагов“. Услыша сии слова и познав друг друга, ударились в несказанную печаль, видя умерщвленных своих одноземцев, родственников и приятелей. Наконец сия печаль, сказывают, будто бы превратилась в пущее их междоусобие, тем паче, что обои народы считали, что сие ужасное кровопролитие с чьей-нибудь стороны умышленное, а по тому все защищали свою невинность острием меча. Но сие междоусобие прекратилось тем, когда предводитель устюжских войск именем Анфал и сын его Нестор убиты были от некоего Михаила Россохина, бывшего Вятским народоначальником. Сказывают, что с обоих сторон на месте убито более 4000 человек, которые все погребены в предместии города Хлынова, и нынешние градские жители в память сего нещастнаго случая отправляют ежегодно на том месте при собрании всего народа печальные поминки».123