Иван Плахов - АдрастеЯ. Или Новый поход эпигонов

• Название: АдрастеЯ. Или Новый поход эпигонов
• Автор: Иван Плахов
• Жанр: Альтернативная история

Внежанровая проза на стыке детектива, интеллектуально-эротического романа и мистического триллера, с ярко выраженной пародией на современное концептуальное искусство. Главный герой – следователь – вместо того, чтобы заниматься расследованием цепочки загадочных убийств, спасает свою дочь, разыскивая некий магический артефакт, приведший её на грань умопомешательства.

---

– Ну как, всё хорошо? Обо всем договорились?

– А? – растерянно, будто очнувшись от своих мыслей, вздрогнул Варухов, ошалело взглянул на нее и ответил: – Да-да. Всё хорошо. Вот именно – договорились. Обо всем. – И, вздохнув, вышел вон.

«Странный мужик, хотя и симпатичный. Как я его понимаю… Если бы с моим ребенком что-то стряслось, я бы, наверно, с ума сошла, – глядя ему вслед, подумала Людочка. – Ах, если бы нашелся парень, который бы по-настоящему оценил меня и полюбил… Я бы жизнь его превратила в сказку. Детей нарожала ему, сидела дома, занималась хозяйством. А вместо этого приходится торчать день-деньской в приемной. Скука! Ни посетителей, ни новостей. Ах, как бы мне жизнь свою устроить, как бы удачно выйти замуж?»

Людочка, подперев щеку рукой, полностью предалась бессмысленно-бессвязным мечтам о замужестве, в неопределенной приятности которых она растворила тревогу о самой себе.

10

Мысли Людочки текли привольно и легко, беззаботно перескакивая с детства на будущее, минуя настоящее. Ведь что такое настоящее? Никем не установленный промежуток между тем, что уже сталось, и тем, что обязательно станется. Иногда душу Людочки охватывало удивительное чувство благости, когда она вдруг явственно начинала ощущать аромат ладана, который сладостной, щемящей болью обнимал ее сердце. И она ликовала от мысли, что рядом с ней что-то происходит, иная, благодатная природа начинает проступать в ее плотском естестве, являя инаковость окружающего ее мира.

Ей в эти мгновения казалось, а скорее даже понималось, что за всем, что она делает, непрестанно следит сонм ангелов во главе с Богородицей – и молится за нее, помогает ей, стараясь что-то ей сказать и объяснить. Но она этого просто не слышит. Тем не менее, эти редкие моменты сопричастности инакобытию делали ее как-то радостней и уверенней в ее чувстве жизни, а окружающий мир начинал казаться ей не таким безнадежно-неулыбчивым и неумолимым в своем исчезании, утекании ее нынешнего телесного существования.

Вот и теперь, подперев лицо ладонями, Людочка оперлась локтями на стол и, уставившись в дальний угол комнаты, предалась бессвязным мечтаниям о чем-то невыразимо хорошем, чтоб забыть о скуке и бессмыслице текущей жизни. Сколько времени она провела так, часы или секунды – неизвестно, но из сладостного забытья ее вывел звонок телефона, нервной электро-экстатической искрой пронзивший ее тело. Дернувшись, она судорожно схватила трубку и испуганно пробормотала:

– Приемная Иванова, слушаю вас…

– Это Ларин. Соедините с ним немедленно, – властно приказал раздраженный голос в трубке.

– Одну минутку, подождите… – пролепетала Людочка, торопливо нажала кнопку прямой связи с аппаратом начальника и испуганно опустила трубку на рычаг.

«Господи! Так напугал, что заикой можно стать», – вздрогнув, подумала она. От испуга она даже позабыла, о чем только что думала. В голове ее теперь было отчаянно пусто и темно. Машинально, чтобы успокоиться и чем-нибудь занять руки, она достала сумочку, открыла и принялась осторожно перебирать содержимое.

Вновь наткнувшись на клочок бумаги с телефоном и непонятной надписью, она положила его на стол, разгладила и, пристально уставившись на него, вдруг вспомнила – да, точно! Дня три назад в одном из ночных клубов она познакомилась с толстым парнем лет сорока. Парень назвался художником Димой и пригласил Людочку и ее подругу Вику – в тот вечер они были в клубе вместе – к себе в гости на некое ночное «пати», где, как он выразился, «все будет круто и клево».

«Может позвонить… Всё равно на вечер нет никаких планов. А так хоть поужинаем на халяву и с приключениями. Наверняка эта „пати“ – обычная пьянка обездоленных в сексуальном плане мужиков, которые так и мечтают кого-нибудь затащить в постель – тоже на халяву, за стакан портвейна и пару бутербродов. Вот со мной-то обломаются! А уж я-то как повеселюсь! Раз уж настали критические дни, то пусть и у других будут критические удовольствия. Не всё коту масленица, надо бы и попоститься иногда», – зло подумала Людочка и решила непременно позвонить.

В это время приоткрылась дверь кабинета начальника, и из нее показалась половина злого лица Иванова.

– Люда! Срочно Варухова ко мне! И всех, кто сейчас на месте, тоже! – сухо пролаяла бульдожья половина ивановского лица и тут же, не дожидаясь ее реакции, скрылась за дверью.

11

– Я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятное известие, – не догадываясь, что почти точно цитирует Гоголя, проговорил Иванов и пристально посмотрел на собравшихся в кабинете.

Напротив него почти в полном составе, не считая Чуйкова, который был в командировке, сидел весь его отдел, три человека: старший следователь Варухов, следователь Фролова и стажер Синичкин.

– К нам сейчас зайдет прокурор района. У нас ЧП. На территории нашего района найдена очередная жертва Выхинского маньяка. Ивану Павловичу уже звонили из городской прокуратуры, требуют данное расследование поставить под личный – слышите? – под личный его контроль. Поэтому, господа офицеры, попрошу без самодеятельности и лишних вопросов. Это я к тебе, Игорь Петрович, особо обращаюсь, попрошу не задавать дурацких вопросов. Молчать и слушать, слушать и молчать. Если что будет непонятно, то я потом вам лично, в приватной беседе объясню. Всем всё ясно? Или уже есть вопросы? – почти угрожающе закончил говорить Иванов и тяжелым немигающим взглядом исподлобья обвел подчиненных. Глазки его, и без того от природы маленькие, стали еще меньше, превратились в две жгучие немигающие бусинки, зло поблескивающие из под нахмуренных бровей.

Скрипнула дверь, и в кабинет вошел, а точнее с трудом протиснулся прокурор района Ларин. С его появлением и без того небольшой кабинет ужался до размеров крохотной каморки, в которой двигаться стало почти невозможно. Всё его пространство заполнила фигура прокурора района, которая грузностью и объемом превосходила среднечеловеческие параметры в несколько раз.

Не без труда протиснувшись к окну и заняв место Иванова, который беззвучно пересел на соседний стул у края стола, прокурор как бы невзначай заглянул в тонюсенькую папочку, принесенную с собой, и начал говорить тоном, не терпящим возражений:

– У нас, как вам успел, я надеюсь, доложить Александр Александрович, случилось ЧП. Найдено тело женщины средних лет, со следами насилия. Зверски, я особо подчеркиваю – зверски изуродованное. Из тела жертвы вырезали отдельные органы. Часть из них пропала, а часть нашли рядом с трупом потерпевшей. По всем первичным признакам совершённое преступление – дело рук Выхинского маньяка, которого, как вы знаете, ищут уже не первый месяц. На территории нашего района это случилось в первый и, я очень хочу надеяться, в последний раз. Для нас – и особо для вас, Александр Александрович, – скосив глаза в сторону Иванова, произнес прокурор со злой тоской, – раскрыть данное преступление – дело чести. Наш район на хорошем счету, замечаний к работе до сих пор не было, и надеюсь, и впредь не будет. Постановление о возбуждении расследования по данному делу я подписал, в курс дела вас введет непосредственно ваш начальник. Дело должно быть раскрыто в максимально короткие сроки. Иначе по работе отдела будут сделаны – уже не мной – оргвыводы со всеми вытекающими из этого последствиями. Для каждого из вас.

Немного помолчав, будто сожалея о том, что ему только что пришлось сказать, прокурор снова заглянул в принесенную с собой папочку, затем неторопливо ее закрыл и подвинул Иванову с легкой брезгливостью, даже не взглянув на начальника отдела. Затем, не торопясь, поднялся и так же, как и вошел, бочком, с трудом протискиваясь к входной двери, вышел, оставив после себя гнетущее молчание и свежезаведенное дело на столе.

«Ну надо же. Предчувствия меня не обманули, – подумал Варухов. Всё нутро его тоскливо сжалось, а кулачок испуганного сердца тревожно забился в груди. – Не дай Бог мне поручат – тогда точно конец. Дело тухлое, шансов никаких. Лучше бы я заболел или вместо Чуйкова в командировку поехал. Ведь посылали же меня! Отбоярился: Любаша заболела. Теперь поимеют по полной программе».

– Нда, теперь нас поимеют, и по полной программе, – нарушил молчание Иванов, снова пересаживаясь на свое место во главе стола и с нескрываемым злорадством разглядывая подчиненных.

В этот момент он чувствовал себя самим Господом Богом. Он мог выбирать, кого оставить жить, – вернее, кому не поручать это дело, а кого приговорить к смерти – сделать козлом отпущения за все возможные проколы в будущем расследовании, назначив старшим.

Выбор, правда, крайне невелик. Или Варухов, или Фролова. Варухов более опытный следователь и выше Фроловой по званию. Но всё же Варухов – его напарник уже лет десять, не меньше, а Фролова служит под его началом только год, да и, положа руку на сердце, ему несимпатична.