Александр Аннин - Корректировщик

• Название: Корректировщик
• Автор: Александр Аннин
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2017

Престарелому академику Ардашкину все-таки удалось под конец жизни вывести магическую «Формулу будущего», благодаря которой он может не только влиять на судьбы конкретных людей, но и «получать» нужную ему реальность. Однако столь мощное и непобедимое оружие оказалось в руках «Черного академика» в том возрасте, когда никаких добрых и созидательных желаний у него уже не осталось. Только – месть всем тем, кто когда-то перешел ему дорожку, кто хоть в малой степени насолил ему – начиная с самой юности… Сыщики убойного отдела – подполковник Максим Басов и старший лейтенант Алексей Матушкин, прозванные в МУРе Карлсоном и Малышом, в каждом из шести романов ведут расследование загадочных смертей, внешне между собой никак не связанных. Все они совершены чужими руками по воле академика Ардашкина. Противостоять незримому дирижеру таинственных убийств, которому дано кодовое имя «Корректировщик», друзья могут только одним-единственным способом. А именно – использовать его же метод. Им предстоит выйти за рамки привычной логики и действовать согласно интуиции. А она у подполковника Басова по прозвищу Карлсон поистине феноменальная…

---

И подполковник решительно снял телефонную трубку, набрал номер.

– Андрей Степанович? Это Басов говорит из Московского уголовного розыска.

На другом конце провода судорожно глотнули.

– Как вы себя чувствуете, Андрей Степанович? – вкрадчиво поинтересовался Карлсон. – Говорите, нормально? Ну и слава Богу. А то мне показалось, что я вас несколько расстроил.

– Так вот, – заговорил Басов официальным тоном, – в ходе проведенных оперативно-следственных мероприятий установлено, что икона Илии Пророка, которую вы изволили взять на комиссию и затем успешно продали, является краденой. Да-да, мы знаем всех действующих лиц, они уже дают показания. И я, видите ли, решил позвонить вам, а не вызывать на допрос повесткой. Оцените снисхождение, которое я сделал вам, как старому знакомому. Когда прийти? А вот мы сейчас и прикинем. Сегодня у нас девятое, время уже позднее, пожалуй, не стоит. А завтра, сами понимаете, День милиции. Не хочется омрачать праздник общением с вами, гражданин Безлепкин, вы уж не обессудьте. Так… Потом суббота-воскресенье… Значит, в понедельник, часиков в пять вечера. Годится? Ну и славно.

Карлсон удовлетворенно дал отбой. Четыре дня маеты и бессонницы господину антиквару обеспечены.

Басов, разумеется, не мог знать, что своим звонком Андрею Степановичу Безлепкину подписывает себе смертный приговор. И дело оставалось, как говорится, за малым – привести его в исполнение.

Глава сороковая

Безлепкин осторожно, будто бомбу, положил телефонную трубку на рычажки и мутным взором окинул помещение своего магазина. В торговом зале царила деловитая суета: еще утром Андрей Степанович объявил сотрудникам, что «Антиквариат» закрывается на внеплановый учет.

Безлепкин, почему-то озираясь, прошел в свой кабинет и набрал номер сотового телефона Бургаса. Андрей Степанович знал, что в этот час его криминальный покровитель ужинает с девочками в клубе «Монреаль», и потому звонить ему в офис бесполезно.

– Николай Павлович, простите за беспокойство, но дело серьезное, – почти шепотом начал Безлепкин.

Из трубки доносилась приглушенная мелодия шлягера и женский смех. Как ни странно, Бургас сразу узнал собеседника и ободряюще ответил:

– Выкладывайте, Андрей Степанович, не стесняйтесь. Но и про слухачей не забывайте, мало ли что…

– Я согласен, – выдохнул антиквар. – Пришлите кого-нибудь за деньгами.

Бургас без лишних пояснений понял, что речь идет о его предложении, сделанном Безлепкину в «Трех пескарях» касательно подполковника Басова. И авторитет ощутил, как что-то нехорошо шевельнулось в груди… Одно дело – балагурить о покушении на подполковника Басова, сидя в уютном уголке ресторана, и совсем другое – в действительности взять на себя эту затею с непредсказуемым результатом. Тут надо хорошенько все подготовить…

Но антиквар вдруг выказал неожиданную решительность:

– Николай Павлович, я финансирую проект с одним категорическим условием – с этим делом все должно быть кончено к понедельнику. Во вторник уже будет поздно.

– Ладно, будь по-вашему, – нехотя согласился Бургас и дал отбой.

Мрачным взором окинув шеренгу разноцветных бутылок, сияющие лица полуобнаженных жриц любви, криминальный авторитет понял, что сегодняшний вечер испорчен бесповоротно. И его совсем не согревала мысль о пятидесяти тысячах долларов, ну, нисколечко даже не грела. Скорее наоборот, каким-то могильным холодом вдруг повеяло в блистательном ночном клубе «Монреаль»…

А Андрей Степанович, положив трубку, в отличие от Николая Павловича ощутил прилив энергии и оптимизма. Только теперь он осознал, что так мучило его в последние два года, из-за чего он превратился в нерешительного размазню. Это – смутный образ чернявого, коренастого сыщика, затаившийся в глубинах сознания Андрея Степановича. Того самого сыщика, который два года назад буравил его ледяными глазами и словно видел насквозь все тайные помыслы антиквара…

Теперь, когда Басова не станет, Андрей Степанович вновь обретет былую уверенность и непоколебимость. Да-да, все так и будет. Именно поэтому господин Безлепкин и не стал сбивать «цену головы», назначенную Бургасом в «Трех пескарях».

Глава сорок первая

Бывший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Петр Игнатьевич Ванников пребывал в непонятном состоянии духа. На утренней прогулке он видел, как в труповозку грузили закоченевшее тело Веры Ильиничны Ардашкиной. В лицо покойницы Петр Игнатьевич старался не глядеть, и потому пенсионеру назойливо лезла в глаза рука покойницы, свешивающаяся с носилок.

Кисть руки, как выражаются санитары морга, «захрясла», пальцы намертво сжимали недопитую бутылку текилы, и остатки мексиканского пойла тонкой струйкой стекали на мерзлую землю… Бр-р-р.

Потом Ванникову предстоял неприятный, аж до спазма под ложечкой, телефонный звонок в издательский центр «Скиф», заказавший ему мемуары. Дело в том, что поначалу Петр Игнатьевич ни сном, ни духом не ведал, что «Скиф» принадлежит Марату Петровичу Хрипунову. А сам Хрипунов почему-то умалчивал об этом, хотя они жили по соседству и постоянно встречались. Лишь совершенно случайно Елена, занеся Ванникову семена редкого сорта лука, называемого «скиф», проговорилась, что у мужа есть дочернее издательство с таким же названием.

К чему была вся эта игра в прятки, Петр Игнатьевич не мог взять в толк. Как говорится, хоть убейте. Но теперь, после убийства Марата Петровича, он усомнился, а нужны ли вообще его мемуары новым хозяевам империи Хрипунова? И он позвонил человеку, с которым подписывал контракт, чтобы окончательно прояснить ситуацию. Больше всего тревожила Петра Игнатьевича вероятность того, что его заставят вернуть аванс – ну, или хотя бы часть аванса. А это были огромные деньги, и Ванников их уже израсходовал.

– Да вы что, дружище, не пугайте меня, ради Бога! – раздался в трубке знакомый, уверенный басок. – Марат Петрович, Царство ему Небесное, был, конечно, царь и бог, но в нашем с вами деле он не при чем. Во всяком случае, с его кончиной ничего не меняется. Текущее планирование осуществляю я, исполнительный директор издательства «Скиф». И контракт вы подписывали со мной, а я, тьфу-тьфу-тьфу, пока еще жив-здоров. Ни о чем не волнуйтесь, размеры гонорара остаются прежними. Но и сроки, Петр Игнатьевич, и сроки! Так что вы уж не подведите. Послезавтра вы сдаете нам рукопись в набор, не забыли? А то, извините, придется штрафные санкции применять…

Ну, уж дудки! Штрафные санкции выдумали… Ванников всегда укладывался в срок, даже когда вел запутанные, грандиозные по своим масштабам дела. Не ударит он в грязь лицом и теперь, когда требуется всего-то навсего честно и подробно описать одно из таких дел: персоналии, мотивы, подводные камни, позицию тех или иных политиков… На этот счет память у Петра Игнатьевича была феноменальной, а стиль изложения – четкий, безжалостный и в то же время достаточно литературный. Во всяком случае, этот стиль очень понравился «басистому скифу», когда тот попросил принести на читку первые главы.

И все-таки… События последних дней настораживали, если не сказать больше: впечатление было таким, что мертвая петля стягивается вокруг его, Петра Игнатьевича, трудовой шеи. Даже дикая, отвратительная смерть Веры Ардашкиной несла в себе что-то зловещее, казалась мистически закономерной. И Ванников, как опытный следователь, понимал, что здесь не все чисто. А точнее – все нечисто. Нечистая сила, если уж говорить до конца, причем сила, вполне, так сказать, персонифицированная.

То, что старуха рано или поздно закончит жизнь плачевным образом, сомнений у бывшего следователя не вызывало. Он понял это с первого дня их знакомства. И все то время, а точнее – полгода, пока Петр Игнатьевич имел сомнительную честь время от времени лицезреть ее, вдова академика была, мягко говоря, подшофе. А доктор Градов, с которым Ванников как-то разговорился на прогулке, однозначно считал старуху потенциально опасной шизофреничкой с ярко выраженным суицидально-садистским синдромом.

Но мизансцена смерти Ардашкиной превосходила самые мрачные режиссерские фантазии. Пользуясь своим недавним служебным положением, Петр Игнатьевич проник на участок соседки, когда там хлопотала бригада из местного райотдела милиции и межрайонной прокуратуры.

Зрелище в утробе импровизированного склепа было и величественным, и отталкивающим одновременно. В глубокой, ровной могиле, на подушке надувного матраца покоилась голова Веры Ильиничны; лицо ее было скорбным и будто плачущим. Вместо свечки руки сжимали высокую бутылку текилы.

Можно было предположить, что пьяная Ардашкина вышла ночью побродить по саду (гм, будто привидение, что ли?) и случайно упала в могилу. Но нет, этот вариант опровергался наличием аккуратно поставленной на дно ямы алюминиевой лесенки, а также удобной позой Веры Ильиничны. Диким было и само появление могилы и некоего подобия склепа на территории дачи, а всего циничней смотрелся бронзовый бюст Веры Ильиничны с каким-то венцом кровавых фонариков.