Владимир Шашорин - Убывающая

• Название: Убывающая
• Автор: Владимир Шашорин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Каково это быть живым щитом? Я на своей шкуре это испытал! Меня нанял Крис – человек с именем ножа, – чтобы я прикрывал его спину в войне с жуткими тварями, которые хотят захватить Нью-Йорк. Сможем ли мы их победить? Или выйти из битвы целыми? Сумеет ли хотя бы один из нас?

---

Дряблый морщинистый лоб…

Глаза дохлой птицы…

И щёки, поеденные какой-то заразой, рыхлые, будто гнилое мясо…

Всклокоченные волосы венчали его голову, точно пышная тиара[12] из перьев.

Джек глядел на меня, но словно не видел.

– Тварь из шкафа[13]…

Шёпот прозвучал рядом, совсем близко…

– А я – Крис.

Рыжеволосый не мог оставить себя без внимания.

И поплатился за это.

– Вот крыса, та самая, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме который построил Джек, – пробурчал карлик у меня за спиной.

В его речах угадывался мотив.

– Тварь из подвала…

Наваждение всё не отступало – понять, кто ругается, я не сумел…

– Подай-ка мне самый сладкий солодовый виски! – в тон подхватил рыжеволосый.

– Возьми сам, – небрежно отмахнулся старик и запел дальше: – А вот бесстыжая рыжая кошка, которая крысу придушит немножко.

– Обязательно! Только не меня, – рыжеволосый, усмехаясь, воззрился на первую девушку… вернее, довольно безобразную женщину в бордовом платье, с белокурыми волосами и безумными, постоянно бегающими глазами: – Это – Джил, специалист по маскировке.

– Ой-ой-ой, – воскликнула названная им то ли кокетливо, то ли возмущённо, запустив правую руку в локоны, чтобы пригладить.

– Тварь из дымохода[14], – пошевелила губами последняя – и как выяснилось, единственная – девушка.

– А это… – успел сказать рыжеволосый.

– …Ники, – закончил я.

Потому что узнал…

Её блузка была безупречно белой, а брюки – черными…

Противоположности моего серого худи[15], выцветшего от дорожной пыли…

Мы не виделись три года…

С события, ранившего нас обоих…

Какого – я не помнил…

Но мне пришлось скрываться…

Лишь вчера я вернулся в Нью-Йорк…

И снова встретил её!

– Вот девушка, страхом объятая, которая кормит кошку лохматую, которая задушит крысу мохнатую, которая солод грызет очень быстро, тот самым солод, который хранится в доме, который построит Джек, – пробормотал старик.

– ТОД, – вымолвила Ники с невыразимой нежностью, хотя могла бы назвать меня «Тварь с чердака».

– Тот самый мужчина помятый, который поцелует девушку, страхом объятую, – подначил рыжеволосый.

– Эй, – воскликнула Ники, смущённо розовея.

– А он с нами? – спросил я, кивая на старика, чтобы не выдать своих эмоций.

– Увы, – рыжеволосый покачал головой. – Оуэн сам по себе.

Карлик проигнорировал это замечание, явно не желая бессмысленно тратить время на спор, и запел свою песню снова:

Вот дом, который построил Джек.

А вот солод, который хранится в доме, который построил Джек.

А вот крыса, та самая крыса, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме, который построил Джек.

А вот кошка, которая крысу придушит немножко, ту крысу, что солод грызет очень быстро, солод, который в доме хранится, в доме, который построил Джек.

А вот пёс лохматый, который кошку погонит косматую, которая крысу придушит мохнатую, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме, который построил Джек.

А вот девушка, страхом объятая, которая пса будет гладить лохматого, который кошку погонит косматую, которая крысу придушит мохнатую, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме, который построил Джек.

А вот и мужчина помятый – он поцелует девушку, страхом объятую, которая пса будет гладить лохматого, который кошку погонит косматую, которая крысу придушит мохнатую, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме, который построил Джек.

– И того лишь пять, – подвёл итог я, переставая его слушать.

Старик ещё долго пел…

– Да, всего лишь пять, если солод не считать, – скорбно, при этом в рифму, возможно, наигранно вздохнула Джил, поправляя безупречную причёску.

– Нет, целых пять, – возразил Крис.

Желал я того, или нет, а прозвище у него было…

И данное мной теперь не подходило: вокруг меня собрались рыжеволосые…

Пряди на плече Ники, коим она прижалась ко мне, отливали золотом, а вихры Джека: почти каждый, были серебряными – он выглядел более старым, чем Оуэн… или Как-его-там?… На фоне их я чересчур выделялся чернотой и глазами цвета тёмной бронзы, покрытой мерцающей патиной.

– И достаточно пятерых? – мне пришлось задать этот вопрос, чтобы выдавить из себя беспокойство, которое разлилось по моим жилам.

– Вполне… для решения нашей проблемы, – Крис хитро прищурился.

Ему явно хотелось рассказать, но будто ждал вопроса.

– Какой же? – осведомилась Джил без интереса.

Ники из-за скромности и слова не сказала.

Джек же оставался безучастным.

– Наша проблема – гоблины, – сообщил всем Крис.

И улыбнулся так, что мне захотелось его ударить… от испуга.

– Кто? – хозяин паба обернулся, не веря своим ушам, большим… круглым… с дряблыми мочками.

– Красношапы.

– Из сказки? – поинтересовалась Джил.

– Не красная шапочка, – догадливо проронила Ники.

– Из сказки… другой – страшной, – буркнул старик.

– Кто это? – мне пришлось повторить первый вопрос иначе, поскольку Крис, несомненно, был уверен, что за столом все поняли, о ком речь.

– Конечно, красные колпаки! Если присмотреться получше, – поразмыслил он вслух и проговорил: – Раньше эти выродки жили под развалинами древних валов[16] вдоль всего шотландского рубежа, где бушевали самые жестокие битвы. Особенно много их расплодилось у каструм Верковициум[17]: там особенно долго лилась кровь – они красят в ней свои колпаки. И жрут человеческое мясо. Сначала пиктов и римлян, теперь – кого поймают. Они захватили заброшенный замок Бельведер и глазеют на заросший сад Шекспира[18].

Как-его-там саркастично хмыкнул.

– У них длинные, торчащие изо рта клыки, костлявые куцые пальцы и потные грязные шкуры на плечах, – договорил рыжеволосый.

– Они ужасные! – воскликнула Джил звонко.

– Как и ты, мордашка[19].

– Придушу, крыса!

– Когти коротки, кошка, – Крис откровенно-вызывающе оскалился.

Мы с Ники наблюдали за ними молча.

Джек был погружён в себя.

Как-его-там, вновь потеряв к нам интерес, был занят своими делами: стирал, или, точнее, размазывал отпечатки седалищ по витражному стеклу, к которому часто прислонялись.

Джил же и Крис грызлись, как кошка с крысой.

Рыжеволосый получил, что вожделел – громкую бессмысленную склоку!

И… его нешуточно разозлившейся собеседнице тоже нравилось происходящее…

Распаляя друг друга каждой фразой, они всё больше походили на идеальную пару…

Ники взяла меня за руку, незаметно, под столом, и чуть сжала.

Я кивнул ей и вознамерился подняться со стула, чтобы уйти в более тихое место… вверх по лестнице – на чердак… и побыть вдвоём… наедине… Одно наваждение превратилось в другое: я пленился её красотой[20] – Ники приворожила меня…

Воздух звенел, словно от грозы…

Я пытался остаться непоколебимым, как скала…

Но меня швыряло из стороны в сторону, будто по волнам щепку…

– Эй, куда это вы?!

Крис подскочил ко мне.

– Подальше от вас.

– Почему же?

– Потому что время уходит! – я нахмурился. – Зачем мы здесь, если они там? Кто пойдёт к ним?! – я высказался так негодующе, чтобы отвлечь его и сохранить наш с Ники замысел в секрете…

– Пока только я и ты: мне нужен телохранитель, – Крис поглядел на меня так, словно в последнем слове был какой-то особый смысл.

Я оного не уловил, но промолчал об этом, и лишь склонил голову, соглашаясь.

– Подожди тогда, я кое-что заберу, – проговорил рыжеволосый, резво развернулся на железных каблуках и скачками умчался куда-то вглубь паб, очень спеша и боясь, возможно, что я передумаю.

– Пошли, Джек, у нас тоже есть дела, – сразу же заторопилась Джил, нетерпеливо тыча в бок своего соседа справа, заставляя того встать.

Они вышли, потревожив бубенцы над дверью.

Как-его-там скрылся чуть раньше – ушёл за стойку, чтобы, судя по звуку, спустился в погреб, откинув крышку люка.

И мы с Ники остались вдвоём… как я стремился…

– Ты извинишься? – вдруг спросила она.

Я не представлял за что, поэтому ответил:

– Нет.

Девушка поджала губы то ли обиженно, то ли непонимающе, то ли огорчённо.

– Тебе стыдно хотя бы?

Я не испытывал угрызений совести…

И снова буркнул:

– Нет.

Она посмотрела на меня громадными… грустнейшими… голубыми глазами.

– Я не помню, что произошло…

Мне было неловко, но необходимость вынуждала признаться.

Но из-за постоянных провалов в памяти я чувствовал себя беззащитным даже перед ней.

Она кивнула со знанием, раскрыла лежавшую на её коленях старую книгу в коричневом кожаном переплёте и вложила в мою ладонь выцветший, многократно сложенный пергамент, несомненно, вырванный заранее.

– Прочти, когда будешь один, – сказала Ники и добавила еле слышно: – Может, вспомнишь меня.