Последняя Сайен - Мой мир. Сборник стихов

• Название: Мой мир. Сборник стихов
• Автор: Последняя Сайен
• Жанр: Поэзия

«Мой мир» – это дебютный поэтический сборник Последней Сайен, включивший в себя стихотворения, написанные в период с 2006 по 2016 годы. В книге представлены семь тематических разделов: «Раннее», «Героям меча и магии», «О том, что болит», «Родине», «Молитвы раненой души», «Посвящения» и «Чебоксарский цикл».

---

Мой мир Сборник стихов Последняя Сайен

Корректор Г. Ю. Милосердина

Корректор Мон. Виктория

© Последняя Сайен, 2017

ISBN 978-5-4483-8972-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Раннее

Время

Как неизбежно льется время
На человеческие души!
И прорастает быстро семя,
Как на воде, так и на суше.

Кто из людей поспорить сможет
С внезапным времени теченьем?
Кого посмертные мученья
Из нас нисколько не тревожат?

Мы, люди, глупые созданья,
Себя властителями кличим.
Земля нам будет наказаньем!
Мы все послужим кормом птичьим.

Как не поймём, что мир есть горе,
Что нет отрады на земле?
Проводим жизнь свою во зле,
И гибнем все в житейском море.

Покайтесь прежде же конца!
Конца пред Богом покаянья.
Да внидем в Царствие Творца,
Где слабнет времени влиянье.

Я в глазах ваших вижу слёзы

«Тёте» Алле Климовой

Я в глазах ваших вижу слёзы.
Не пытайтесь их скрыть от меня.
Пусть над городом нашим грозы
Прогремят яркой вспышкой маня;

Пусть вокруг не найти сожаленья,
Не утешиться в детских речах
И щемящую тяжесть сомненья
Удержать тяжело на плечах…

Я прошу вас: не надо сдаваться!
Человек может всё пережить.
Перестаньте слезой упиваться
И мечтою сознанье кружить.

Всё проходит (ведь знаете сами!):
И печаль, и момент торжества.
Лишь Господь будет вечно над нами,
Не теряя вовек Божества.

Учебник cмерти

Учебник смерти, ты сказал,
Что смерть героя не забудется.
И полетят Гонцы Начал
По городам и улицам.
Учебник смерти, все мечты
Ты простирал в могил покой.
Но отчего ж написан ты
Живого смертного рукой?

Ты открыла мне душу свою

Климовой Д.

Ты открыла мне душу свою
И секрет, не дающий покоя.
Пред тобой как сестра я стою.
Мы и правда похожи с тобою.

Как помочь тебе, Даша, и чем?
Я могу помолиться, не боле.
К сожаленью, приходится всем
Одинокими быть в своей доле.

Ты с тоскою посмотришь опять
Моё сердце пронзая мольбою.
Кто поможет тебе устоять?
Лишь Господь будет вечно с тобою.

Он поймёт тебя лучше, чем я.
Он утешит, подаст исцеленье.
На кресте, не жалея Себя,
Ради нас претерпел Он мученья.

Отогнав все сомнения прочь,
На колени пред Ним опустись.
Он – Отец, ты – смиренная дочь…
Тихо плачь и с молитвой крестись.

Героям прежних лет Подражание М. Цветаевой

Я обращаюсь к вам – одетые в броню
И родовым гербом украсившие щит!
Те, что себя доверили коню
Нести вперёд, покуда не убит.

Те, чьи сердца, не знавшие пощады,
Любить умели чище и нежней
Поэта юного, оставившего грады
И поспешившего к возлюбленной своей.

О, Артуры и Зигфриды лихие!
Своих судеб и жизней короли.
В те времена далёкие, лихие,
Вы столько ярких красок привнесли.

Все ваши подвиги в сказаниях воспеты,
И долго будет помнить вас Земля,
Искусств военных знавшие секреты,
Детей своих и войск учителя!

Ушедшим Поэтам

Я – теней ваших дерзкое сплетенье,
О, Вы, ушедшие столетия назад!
Настанет день Второго Вознесенья,
Вас за мои стихи вознаградят.

Сколь ни хвалилась, что с другой
Нет сходства даже дальнего,
«Марина с Анниной судьбой
И равнодушьем Крайнего»

Пусть прозовёт меня народ.
Не мне гнушаться правдою!
Ведь рифм моих известен свод
Давным-давно от «А» до «Ю»,
Чужие мысли продаю.

Но, все же верю, что моя
От сна очнётся буква «Я»!

Десять часов до экзамена

Хмуро и зелено за окном.
Трепетная уверенность.
Залом читальным становится дом,
Давит часов размеренность.

Книги, тетради, мыслей черёд…
Реже – улыбка мамина.
Родина сзади! Только вперёд!
Десять часов до экзамена.

Тихая грусть

Тихая грусть.
Ночь за окном.
Слёзы чуть смочат ресницы.
Кажется пусть
Прошлое сном.
Сном, что уже не приснится.
Было ли зло?
Сердце, забудь!
Прошлое всё же милее.
Тем повезло
Вспомнить свой путь,
Кто забывает быстрее.
Тот, пролистав
Строки времён,
Скажет: «Хорошая книжка!»,
Кто, вновь упав,
Встал окрылён,
Вспомнив, что жил без излишка.

То ли Ангел коснулся души

То ли Ангел коснулся души,
То ли дьявол опять проболтался.
Глас раздался в полночной тиши,
Он всё рос и словами сплетался.

Ах, как бы мне тех слов не растерять!
Ах, как бы мне тех слов не упустить!
«Нет человека, неспособного понять.
Нет человека, неспособного простить».

Осенние листья

А в городе осень,
И яркой листвой
Дух ветра в аллеях играет.
Лишь мраморных сосен
Покой вековой
Всё так же зелёным сверкает.

На небе просвета
Уже не ищи,
Подернуто всё серой дымкой.
Так хочется лета,
Но ты не ропщи,
Промчится печаль невидимкой.

Минуют дожди.
Промозглые лужи
Заменят сугробы из снега.
Надейся и жди,
Январские стужи
Пройдут, и останется нега.

В той неге опять
Зародится весна
И солнечным светом разбудит,
Вернув время вспять,
Природу от сна,
Вновь лето весёлое будет.

Вот только невесело будет тебе,
Как листья осенние вспомнишь.
И, лишь оказавшись опять в сентябре,
Покоем ты душу наполнишь.

Мне себя не понять

Мне себя не понять.
Кто я есть в этом мире?
Для чего суждено
Мне родиться на свет?
Мне ль за веру страдать?
Мне ли петь словно лире?
Поглощая вино,
Гнить до старости лет.

Знаю многое я:
Ту любовь, что мечтала
Я когда-то дарить,
Но дарить не смогла;
Знаю жизнь для себя
И ступень пьедестала,
Знаю как говорить
Людям ложь… И лгала.

Я могу быть плохой,
Но, могу, и хорошей.
Я обидеть могу
И могу пожалеть.
Мускулистой рукой
Справлюсь с тяжкою ношей,
Но в душе сберегу
Детской слабости треть.

Мне себя не понять.
Кто я есть в этом мире?
Для чего суждено
Мне родиться на свет?
Можно жизнь потерять
И объевшись на пире,
Но держать всё равно
Нам пред Богом ответ.

Злая

«Злая!» – шептали ей в след,
Враждебно сверкая глазами.
Обиды умывшись слезами,
Все те, кому меньше лет,
Лишь молча косились в ответ.
Она не противилась, зная,
Что дети не любят её.
Всё та же – «противная», «злая» —
Упорно твердила своё.

– Терпите! – нет жалости места
В холодных «неженских» глазах.
– Спасение – не в чудесах!
Пусть вновь от «упора-присеста»
У вас будут руки болеть,
Но как же иначе гореть
Звездой Олимпийского неба?
Поменьше пирожных и хлеба,
Побольше – на старших смотреть!

Казалось, она ненавидит
Весь мир и, особенно, нас,
Когда в предобеденный час
Кого-то с едою увидит.
Ругала за крик в душевой.
За каждым из нас надзирала.
Любовь «до доски гробовой»
И нежность она призирала.

Но вряд ли хоть кто-нибудь знал,
Что строгость её не со зла.
В то время, как весь город спал,
Она лишь уснуть не могла.
И даже в ночной тишине
Ей чудились всплески воды.
В коротком, мучительном сне
Награды ждала за труды.

Мечтала она лишь о том,
Что б каждый из нас, повзрослев,
(Не в восемь, не в десять – потом)
Вдруг вспомнил тот праведный гнев.
И вспомнили мы, не забыли!
Не раз осознав в глубине,
Что всё-таки Вы нас любили,
«Противная», «злая» О. В.

17

Семнадцать зим сменило осень.
Семнадцать лет, семнадцать вёсен,
Как хвоя старых жёлтых сосен
На землю пали, чуть дыша.
Оставшись в сердце лёгким следом,
Минуло детство. Путь неведом.
Вся жизнь твоя полночным бредом
Тебе покажется, душа.

Семнадцать лет – какая дата!
Умчались вихрем, без возврата;
Ещё недавно свадьба брата…
А через год – уже твоя.
Скажи, за что ты полюбила,
Ответь, за что боготворила
Того, чьё сердце покорила,
Обид и злобы не тая?

О нём ли ты всю жизнь мечтала?
О нём – вздыхала после бала,
И до рассвета не смыкала
Усталых глаз в семнадцать лет?
– О, да! – подскажет хитрый разум.
– О, нет! – душа и сердце разом.
Уста заученную фразу
«О ком ещё?» шепнут в ответ.

Ты вспомнишь чей-то нежный голос
И руку, что ласкала волос;
Всё тихо, лишь пшеничный колос
Поёт, качаясь на ветру.
Его почувствуешь дыханье…
Всё как тогда – в момент прощанья,
В момент последнего свиданья
У старой церкви поутру.

Чья пуля с ног его сразила?
Чья пуля плоть и дух пронзила?
Чья пуля твой затмила свет?
 В семнадцать лет…

Мой Ангел