Александр Пешков - Таежная вечерня (сборник)

• Название: Таежная вечерня (сборник)
• Автор: Александр Пешков
• Жанр: Русское современное

Повесть «Таежная вечерня» написана на основе реальных событий. Бывший детдомовец однажды в тайге увидел гибель двух медвежат от рук браконьеров, похоронил зверят, построил часовню на их могиле и остался жить рядом. Это повесть о сложных отношениях главного героя с полуприрученной медведицей, с пришедшими из монастыря священниками для освящения часовни, с туристами и праздными людьми, с девушкой Катей, искавшей в нем защиту.

Повесть «Первое имя» – о неожиданном повороте в любовной истории двадцатилетнего парня, приехавшего в деревню работать в доме-музее поэта Серебряного века, жившего здесь в ссылке. Главный герой находит дневники ссыльного поэта, он пытается понять его судьбу и сравнивает чувства, описанные много лет назад в дневнике, со своей влюбленностью.

Шесть рассказов посвящены природе и людям Сибири. Их герои – охотники и рыбаки, художники и бродяги – люди, попавшие в сложные жизненные ситуации.

Знак информационной продукции 12+

---

Александр Пешков Таежная вечерня (сборник)

© Пешков А. В., 2016

© ООО «Издательство «Вече», 2016

Таежная вечерня

1

В тайге опадала листва, задумчиво выбирая себе пристанище на пнях и корягах, на рыхлом мху и в сырых дуплах. Желтым смятым полотном она раскатывалась по заросшим тропам, будто прокладывая их заново.

По дороге шли трое: проводник и два священника в бурых от пыли подрясниках. Перед подъемом на перевал молодой священник оглянулся против солнца – дальняя гряда казалась полупрозрачной, будто отлитой из красного мутного стекла, с белым рисунком из слоистого тумана.

Проводник был высокого роста, в черных ботинках, похожих на кувалды. Он остановился, чтобы его спутники перевели дух:

– Про Соловья всякое рассказывают…

На горном склоне тени деревьев светлели и становились похожими на серые дымы.

– Чем он живет? – спросил старший священник в выцветшей скуфейке, у него были густые волосы с сединой и толстые очки в черной оправе.

– Лыжи режет из березы и топорища. Он не охотник и не рыбак!

– Не убивает живое, – уточнил молодой, с рыжим хвостиком на затылке. – Великий соблазн в тайге!

На румяном лице его у глаз лучились тонкие морщинки, которые нельзя было назвать ранними, скорее – какими-то благостными.

Охотник горестно кивнул, будто ему напомнили о чем-то таком, что заставляло его стыдиться:

– А так внешне – бродяга или бомж!

– Обманчиво первое мнение, – остерег седоволосый батюшка.

Стыдливость исчезла, когда охотник увидел рябчика и громко свистнул. Пернатый комок шарахнулся в густые ветви, тяжело хлопая крыльями. Будто рябчик зажмурился со страху в ожидании выстрела.

– А вы к нему зачем? Исповедовать, что ли?

– На освящение.

Священники приехали из монастыря, что располагался в соседней с Алтаем шахтерской области.

– У вас, говорят, и Катюха его живет? – спросил охотник, и голос его дрогнул.

– К нам многие приходят, – ответил молодой священник.

– Она раньше у Соловья жила. А потом сбежала! – Помолчав, он добавил рассудительно: – Чего с него взять? Святости-то ей точно не надо было!..

– А вы и ее хорошо знаете? – старший священник посмотрел на него сурово.

Охотник почувствовал перемену в голосе и стал оправдываться, полагая, что священникам не знакома обычная сельская жизнь:

– В поселке работы нет. Самые обеспеченные люди – пенсионеры. У Соловья тоже пенсия, как бывший детдомовец. Вот и крутятся возле них девицы, такие как она!

Долгая дорога позволила ему некоторую вольность. А может, думал, священники обратят свои помыслы и на его грешную душу:

– Ходят слухи, что Соловей опаивает мухоморами тех, кто к нему приходит!

Батюшки шли быстро, словно торопясь освятить то место, на которое нацелились противные Богу силы.

Временами охотник забегал вперед, резко останавливался, поправляя рюкзачок на плече:

– Студенты давеча рассказывали, что после бани хотели связать его теми веревками, что на его деревянном Христе!

На северных склонах еще таился туман под нижними ветвями пихт, разжижая их полумрак, а с южной стороны он легко поднимался вверх розовыми клубами. Чем ближе подходили путники к перевалу, тем ярче становилась синева неба.

Словоохотливый проводник рассказал, что сам он живет в поселке недавно и что из местных к Соловью идти никто не захочет, потому как не любят его:

– Он покойников хоронит!.. Здесь была деревня Тогуленок, так Саня на заброшенном кладбище могилы поправляет.

– Благое дело, – отозвался старший священник с одышкой. Было ему лет к пятидесяти, лицо умное и деятельное.

– Так он их видит и разговаривает с ними! – Охотник опять забежал вперед, чтобы заметили оторопь в его моргающих глазах.

– Сколько знаю его, все удивляюсь: с бродягой может говорить на одном языке, с преподавателем из университета – на другом! И с вами – найдется, по вашему ранжиру!..

Надломленная осина, зависшая над тропой, заставила людей согнуться, будто приняла от них земной поклон.

2

Первое, что увидели священники, спустившись по тропе на большую поляну, – узкую маковку, похожую на забинтованную голову.

Остановились, перекрестились:

– Спаси, Господи!

– Огородик есть! – отметил молодой батюшка.

– Вот его самострой, – проводник остановился позади. – Не похоже ведь на доброго-то хозяина!

И действительно, домик оказался маленький и неказистый, прилепленный к краю склона. Все постройки сделаны на скорую руку, без особой любви, и даже расположены как-то боком, будто нарочно отстранялись друг от друга.

Охотник крикнул издалека, предупреждающе и еще, как отметили священники, будто желая позабавиться:

– Соловей! Выходи!..

На пороге домика появился хозяин.

Ветерок распушил воробьиные вихры на его голове. Весь облик этого человека показывал, что взять с него нечего, а ему самому ничего от пришедших не нужно.

– Здравствуйте, – сказал неожиданно ласково. И охотнику кивнул: – Здорово, Михей!

– Вот, церковные люди, монастырь строят, – сурово буркнул Михей. – Я им про тебя рассказал!

Хозяин часовни еще больше обрадовался. От старшего священника не ускользнуло то, каким взглядом бывший детдомовец оглядел их котомки.

– Спаси, Господи!

Батюшки вновь перекрестились, глядя на распятие около часовни.

Соловей привык к тому, что пришедшие люди не сразу решаются оценить сделанное им.

На огромном деревянном кресте висел распятый, вырезанный из березы в человеческий рост. С шапкой черных волос, с красными губами и угольными глазами, смотрящими как-то диковато. На худых бедрах – резная юбочка черного цвета. Огромные ржавые гвозди вбиты в узкие ладони. Толстая веревка завязана на ногах и руках. Крашеное желтое тело болезненно выделялось даже на фоне осенней листвы.

– Христос получился у вас своеобразный, – признал старший священник.

Звали его отец Антоний.

В деревянной груди распятого – глубокая волокнистая трещина, и казалось, что она дышала через эту рану.

– Не такой? – наивно спросил Соловей.

– Безбородый, – улыбнулся молодой, отец Кирилл.

– На Майкла Джексона похож! – подсказал Михей, бросив свой потрепанный рюкзачок на лавку.

Отец Антоний нахмурил властные брови. На кресте прибит был гвоздями какой-то блудливый дух.

Эта поспешность и резкость первого впечатления немного смутила священника:

– Один живете?

– Все лето со мной парень жил, детдомовец.

– А семьи нет?

– Была в городе…

Михей развел руками:

– Медведица у него семья!

Молодой священник снял котомку:

– Где можно вещи положить?

– Да проходите в дом, – засуетился Соловей. – Или под навес, если хотите на воздухе. Чаю попейте, отдохните!

– Отдохнуть можно, – охотно согласились батюшки, будто это единственное чувство, в котором они сошлись с таежным чудаком.

– Далеко к вам идти. Но вот пришли, с Божьего дозволения…

Соловью понравилась мысль, что он не сам по себе, но под Божьим присмотром.

– Места у вас благодатные! – молодой священник сощурился, оглядывая лесистые вершины, и тонкие морщинки вновь появились в уголках его глаз.

– Сюда иностранцев можно возить, – поддакнул проводник. – На охоту. И богадельню эту включить в маршрут!

Гости уселись под навес за широкий стол, доски которого были исцарапаны крупными бороздами.

– Медведица его постаралась, – показал охотник на следы когтей. – Путейцы жалуются! Подходит к избушкам, пугает…

Соловей рассеянно улыбался.

Вблизи его одутловатое лицо выглядело по-детски наивным, с изменчивой моложавостью, какая бывает при беззлобности души, но исчезает от слабости характера.

– Почему вы в тайгу ушли? – спросил отец Кирилл, светясь молодым взглядом и заранее одобряя любой ответ.

– В городе люди тесно живут. Как деревья в лесу, солнца нижним не хватает.

– Бог всем одинаково светит своей благодатью! – произнес отец Антоний.

– Не знаю, как одинаково, – Соловей присел на край скамьи, – но вовремя, это точно! Вот мне однажды семафор четыре часа светил красным светом, как раз в этих местах, перед тоннелем. Я тогда помощником машиниста работал. Вылез из кабины – тишина кругом! Так по сердцу, будто родной дом нашел!.. После этого и решил здесь поселиться.

– Сейчас туристы много изб ставят в тайге! – сказал Михей. – А в поселке, наоборот, люди дома бросают и уезжают, – работы нет!..

Седовласый батюшка наклонил голову, потирая крупный лоб ладонью, такие сильные мягкие ладони бывают еще у хирургов:

– Во все времена уходили. И к ним приходили!

– Преподобного Сергия пример, – подсказал молодой. – Не сказки же это, про медведя!

– А я в тайге живу, как в своей семье, – улыбался Соловей серо-голубыми глазами, – молодую пихточку встречу, и как сестра она мне, а на высокий кедр смотрю, как на дедушку, которого слушаться нужно…