Виолетта Лосева - Меня зовут Жаклин. Отдайте мне меня. Повести и рассказы

• Название: Меня зовут Жаклин. Отдайте мне меня. Повести и рассказы
• Автор: Виолетта Лосева
• Жанр: Русское современное

В повести «Домработница» и рассказах этого сборника нет крутых виражей и захватывающих поворотов событий… Это – «жизнь с разных сторон», которая состоит из маленьких и больших огорчений и радостей. «Отдайте мне меня» – это мысли, рассуждения и истории из жизни женщины средних лет, которая любит копаться в себе, психологически чувствует себя моложе и имеет свой взгляд на вещи: возраст, отношения с мужчинами, секс, семейные нюансы, отношения с родителями, детьми, подругами и коллегами.

---

Я киваю головой и молчу. У меня на доске разложены капуста, свекла, морковь и я варю настоящий борщ. Тамаре не нужен собеседник – ей нужен слушатель и я хорошо подхожу на эту роль.

– Представь, он хочет ребенка! – хвастливо говорит Тамара, делая вид, что Семен Михайлович хочет Бог знает что, – Как будто у него мало проблем!

– А ты не хочешь? – осторожно спрашиваю я. Мне положение Тамары не кажется очень уж прочным, и, я думаю, ребенок ей бы не помешал.

– Конечно, – рассуждает Тамара, – если будет ребенок, то можно нанять няню, но ты представляешь, во что превратится наша жизнь? Я и так его вижу только по большим праздникам, а уж тогда… Да и вообще… Я еще хочу пожить для себя.

Я продолжаю шинковать капусту и молчать.

– Слушай, – говорит Тамара, – чего ты все помалкиваешь? Мы же женщины! Чего ты краснеешь? У меня был один парень, с которым мы проводили в постели по двенадцать часов подряд. И никто не уставал. А тут…

– И долго это продлилось? – спрашиваю я, задетая тем, что Тамара напоминает мне о том, что я – женщина. Во-первых, женщинам необязательно говорить о том, кто с кем спит, а во-вторых, я здесь работаю не женщиной!

– Длилось две недели, но запомнилось надолго, – смеется Тамара, – Будет хоть что вспомнить на старости лет! А у тебя? Расскажи что-нибудь!

Я пожимаю плечами. Мне есть, что вспомнить, но нет желания об этом говорить, тем более, с Тамарой. Я не люблю вспоминать прошлое, какое бы оно ни было, хорошее или плохое. Я откладываю в сторону овощи и собираю завтрак для Ники.

– Она что, не может сама прийти и поесть? – фыркнув, спрашивает Тамара.

– Она еще не совсем здорова, – говорю я.

– Можно подумать! – восклицает она, – две недели не ходит в школу и ты подаешь ей завтрак в постель!

Слушая Тамару, можно подумать, что она все делает самостоятельно. Сегодня она встала пораньше, и, поэтому, ей кажется, что все вокруг просто бездельники.

Я приношу завтрак Нике и спускаюсь вниз. Ника просит чипсы с паприкой и мне придется поехать за покупками раньше, чем я рассчитывала. Дел у меня становится все больше и больше – всем удобно, когда кто-то везде подставляет свои руки. Только Нике мне хочется сделать приятное, но она редко просит чего-нибудь. Еще мне очень хочется угодить Семену Михайловичу, но с ним мы почти не встречаемся. Я уезжаю раньше, чем он возвращается с работы и ужином его кормит Тамара. Утром я нахожу на кухне посуду после ужина, а в комнате – бокалы из-под вина. Тамара, по-моему, прикладывается ежедневно.

– Я говорила тебе, что ко мне приедет подруга? – спрашивает Тамара.

– Да, – отвечаю я, – сегодня?

– Сегодня, часа в три. Ты можешь закончить сегодня пораньше. Мы с Марго посидим по-домашнему. Еще бы девочку куда-нибудь сплавить, и было бы все совсем прекрасно.

Мне не нравятся такие шутки, но я рада, что уеду домой пораньше.

***

Мне никогда не приходилось стирать чужое белье. Я не говорю о вещах мужа или родителей. Там все было как-то естественно. Здесь же я, беря в руки каждую вещь, начинаю думать о ее владельце.

Я загружаю белье в стиральную машину и вижу несколько вещей, которые вряд ли можно стирать в машине. Тамарины блузки настолько тоненькие и воздушные, что, думаю, после одной стирки в машинке, их можно будет выбросить. Их я стираю в тазу. Запах Тамариных духов остается в ванной даже после того, как блузка постирана. Запах духов несильный, но, видно, очень стойкий.

Из кармана джинсов Вадима выпадают ключи. Хорошо, что они выпали сами. Хорошо, что я не успела засунуть джинсы в машинку. Я кладу ключи на полочке в ванной.

Стирка запущена, все вещи «для ручной стирки» висят на плечиках в ванной комнате и сохнут. Я спускаюсь вниз.

Вадим преграждает мне путь.

– Как дела? – спрашивает он, пытаясь меня обнять.

– Не оставляй ключи в карманах, – говорю я, уворачиваясь от него, – вот они. Выпали из твоих штанов.

– Ты лазишь по карманам? – ехидно спрашивает он, забирая свои ключи.

Я просто задыхаюсь от возмущения.

– Они сами выпали, – говорю я. Ну что я могу сказать?

– Конечно-конечно, – усмехается Вадим, – они всегда выпадают сами. А потом из дома пропадают вещи.

Я понимаю, что он просто дразнит меня, но молчать не могу.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

– Только то, что ты залезла ко мне в карман и украла ключи, – говорит он с усмешкой и заходит к себе в комнату, плотно прикрыв дверь.

***

На следующий день я застаю Нику в страшно возбужденном состоянии. Лицо ее пылает, глаза блестят и, когда я захожу в комнату с обедом, она вскакивает навстречу мне.

– Как самочувствие? – спрашиваю я, чувствуя, что с ней что-то не в порядке, хотя Ника выглядит уже совершенно здоровой.

– Нормально, – говорит девочка, – мне нужно с тобой поговорить.

– Давай поговорим, – я ставлю поднос на тумбочку и присаживаюсь возле нее.

– Не сейчас, – шепчет Ника, – приходи попозже, когда будешь посвободнее, а она уйдет.

Глаза ее блестят каким-то сумасшедшим блеском, и я делаю еще одну попытку:

– Может, сейчас поговорим?

– Нет, не сейчас, – резко прерывает меня Ника и буквально выталкивает из комнаты.

У Вадима сегодня нет занятий, и он разгуливает по дому в старых джинсах и теплом свитере. За окном немного метет и от этого, дома все кажется очень уютным. Вадим сидит в гостиной у не зажженного камина и щелкает пульт телевизора.

– О-о, какие люди, – восклицает он и встает. – Слушай, не пора ли поставить точки? Может, хватит ломаться?

Он вальяжен и красив, но я уже устала отбиваться от его приставаний, которые даже при большой фантазии я не могу назвать ухаживаниями.

– Тебе не надоело? – спрашиваю я.

– Нет, наоборот, – он обнимает меня, и мы падаем на диван. Я отбиваюсь, но, по-видимому не очень настойчиво, потому что он пытается расстегнуть мою блузку, в то время как в другие разы, он оставлял меня в покое довольно быстро, – Ну чего ты? Никого же нет!

– Я пожалуюсь Семену Михайловичу, – я продолжаю выдираться из его объятий. Я ненавижу себя за эту фразу. Я приберегала ее на самый крайний случай, но вижу, что она не произвела никакого эффекта.

– И останешься без работы, – сообщает он мне спокойно. Борьба на диване продолжается.

– У тебя что, проблемы с девушками? – мне страшно хочется его оскорбить/

– Никаких проблем, – сообщает он мне, – и ты сейчас в этом убедишься.

Я, наконец, вскакиваю. Блузка моя расстегнута, волосы растрепаны, помада, кажется, размазана по всему лицу.

Он оскорбительно улыбается и говорит мне:

– Ты знаешь, зачем держат в доме таких, как ты? Не первой свежести? Чтобы они делали домашнюю работу и удовлетворяли хозяев! Ты не знала? Зачем ты сюда пришла? А как у тебя получается с моим папашкой?

– Идиот, – я понимаю, что говорить такое я не должна, но есть же предел, в самом деле.

– А хочешь, я скажу Тамаре, что ты с ним спишь? Веселенькую жизнь она тебе устроит! Долго ты потом тут проработаешь?

Самое противное, ему кажется, что мне, в принципе, ничего не стоит с ним переспать. Для него это как упражнение.

Вадим загораживает собой дверь, и я не могу выйти.

– Пусти меня, – говорю я шепотом.

– А я тебя не держу, – отвечает он, ухмыляясь. – Давай, скажи мне все, что ты думаешь обо мне и завтра же тебя здесь не будет! У самой, наверное, дыхание сперло от счастья. Чего ты ломаешься?

– Пошел вон! – я с силой отталкиваю его и выскакиваю в коридор.

У себя на кухне я пытаюсь разобраться со своими чувствами. Я сейчас одна, мужчины у меня нет и, в принципе, я могла бы ему уступить, но для этого он не должен относиться ко мне так пренебрежительно. Наверное, будь на моем месте Тамара, она бы сумела воспользоваться ситуацией. Но я НЕ МОГУ! Я не могу.

Пусть я потеряю работу, пусть я никогда не выплачу свой долг, пусть я останусь на улице – Я НЕ МОГУ.

Он не противен мне, но я не хочу даже думать о том, что на следующий день мне придется подавать ему завтрак, а он будет смотреть на меня и смеяться мне в глаза. Я – не могу так!

Я наспех привожу себя в порядок и иду к Нике. Щеки ее по-прежнему пылают, и она в пижаме ходит из угла в угол, как зверь по клетке.

– Когда в школу? – спрашиваю я.

– Не в школу, а в гимназию, – поправляет она. Меня страшно раздражает то, что эти детки очень быстро усвоили то, что они учатся не в обычной школе, а в гимназии, в лицее, в колледже, хотя чаще всего, изменилась только вывеска. Раньше я не замечала в Нике желания подчеркнуть это, но сегодня меня все раздражает.

– Ты об этом хотела со мной поговорить? – спрашиваю я. Мне, конечно, нужно было бы остыть после схватки с Вадимом, но я решила, как бы спрятаться от него у Ники в комнате.

Девочка не понимает моей резкости и спрашивает: