Эпосы, легенды и сказания - Махабхарата. Рамаяна (сборник)

• Название: Махабхарата. Рамаяна (сборник)
• Автор: Эпосы легенды и сказания
• Жанр: Античная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-63161-2

«Махабхарата» («Великое сказание о потомках Бхараты») – одно из крупнейших литературных произведений в мире, объединяет эпические повествования, новеллы, басни, притчи, легенды, рассуждения, мифы, гимны, состоит из восемнадцати книг и содержит более 75 000 двустиший, что в несколько раз длиннее «Илиады» и «Одиссеи» вместе взятых. «Махабхарата» – источник многих сюжетов и образов, получивших развитие в литературе народов Южной и Юго-Восточной Азии. «Рамаяна» («Путешествие Рамы») – древнеиндийский эпос, автором которого принято считать легендарного мудреца Валмики, – один из важнейших священных текстов индуизма. Образы «Рамаяны» вдохновляли множество индийских писателей и мыслителей: от Калидасы до Махатмы Ганди. Великий Эпос повлиял на литературу, изобразительное, театральное и танцевальное искусство и стал неотъемлемой частью культуры не только Индии, но и всего мира. [i]В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.[/i]

---

[Сказание о приключениях пяти братьев и их жены́]

Вирата парва

(Книга четвертая)

Главы 1–23

[Пандавы скрывают свой истинный облик]

Страну проиграв кауравам, пандавы
Лишились приюта, лишились державы.

Расплата за проигрыш в кости – сурова:
Двенадцать мучительных весен, без крова,

Да будут скитаться тропою лесною,
А после, с тринадцатой, новой весною,

Пусть город найдут, где в течение года
Их облик да будет сокрыт от народа…

В изгнании горя изведали много.
Юдхи́штхира, отпрыск всеправого бога,

Сын Дхармы, как старший, собрал своих братьев,
Сказал им: «Былое величье утратив,

Мы жили в двенадцатилетней кручине.
Тринадцатый год начинается ныне.

Ты, Арджуна, брат мой, поведай: где будем
Теперь обитать, неизвестные людям?»

Ответствовал Арджуна: «Дхармой всеправым
Дарована милость несчастным пандавам:

Свой облик менять по желанию можем, –
Да станет любой на себя непохожим.

Спросил ты: «Где место для жительства?» – Внемли
Кругом – превосходные, щедрые земли,

Где влага вкусна и где пища отменна:
И Мáтсья, и Пáнчала, и Шурасéна,

Югáндхара, Шáлва, Чеди́ и Дашáрна, –
О всех вспоминает молва благодарно.

Владыка царей, назови нам державу, –
Какая из них тебе больше по нраву?»

А старший: «Ты прав, многодоблестный воин,
Да будет приют наш красив и спокоен.

Потомкам Панду да пребудет защитой
Вирáта, над матсьями{25} царь знаменитый,

Казной, добротой, благочестьем богатый, –
Весь год проживем в государстве Вираты.

Но службу какую царю мы сослужим?
Уменье и навыки в чем обнаружим?

Склоняются люди к различным занятьям, –
Какие из них предпочтительней братьям?»

Ответствовал Арджуна старшему брату:
«А сам-то обрадуешь чем ты Вирату?

Исполнен ты чести, и правды, и блага,
Известны и щедрость твоя и отвага,

Но люда простого не ведал ты тягот, –
Какое же дело ты сделаешь за год?»

Юдхиштхира молвил: «Задумал я дело,
Которое надобно делать умело.

Скажу я, придя к повелителю в гости:
«Я – брахман Канкá, я – играющий в кости.

Умением этим я славлюсь повсюду,
Тебе я в игре сотоварищем буду.

По-разному кости приводят к удаче:
Одни – словно глаз голубеют кошачий,

Из злата, из бивней слоновых – другие,
А доски что камни блестят дорогие».

С царем будем кости бросать до рассвета, –
И черного цвета, и красного цвета.

И так я скажу, если спросит Вирата:
«С Юдхиштхирой в кости играл я когда-то…»

Дошло мое слово до вашего слуха.
А ты, Бхимасéна, а ты, Волчье Брюхо,

Каким государя обрадуешь делом?»
Ответил могучий душою и телом:

Себе я присвою прозванье Баллáвы.
«Я – повар, скажу. Я готовлю приправы,

Чей запах и царские тешит покои».
Такое искусство явлю поварское,

Такие придумывать стану приправы,
Что будет доволен властитель державы.

Взвалю себе горы поленьев на плечи,
Хотя бы пришлось их таскать издалече,

Я с самыми сильными справлюсь быками,
Слонов укрощу я своими руками,

На всех состязаньях борцов одолею,
Однако соперников я пожалею,

Помилую их на высоком собранье, –
Похвалит меня властелин за старанье,

А спросит – отвечу я речью такою:
«Юдхиштхире был я когда-то слугою,

И шел обо мне во дворце его говор,
Что лучший борец, и мясник я, и повар».

Юдхиштхира молвил: «Воюющий смело,
Ты, Арджуна, выбрал ли новое дело?

Не ты ли великим и сильным родился?
За помощью Агни к тебе обратился, –

Ты двинулся, богу огня помогая,
И быстро сгорела чащоба глухая,{26}

Ты справился с Индрой, напасти развеяв,
Ты сжег, уничтожил и бесов и змеев.

Воинственней всех из воинственной рати,
Какое же выберешь ты из занятий?

Как солнце среди вековечного свода,
Как брахман среди человечьего рода,

Среди поражающих стрел – громовая,
Среди угрожающих туч – грозовая,

Как кобра средь тварей, исполненных яда,
Как бык, что горбат, – средь коровьего стада,

Как змей Дхритараштра – средь нагов{27} подвластных,
Как слон Айравáта – средь стад трубногласных,

Как пламя – среди обладающих блеском,
Как море – среди привлекающих плеском,

Как сын среди близких, жена – среди милых,
Воитель, что биться и с Индрою в силах, –

Средь самых могучих – ты самый могучий,
Средь лучников лучших – лишь ты наилучший,

Коней обладатель и лука Ганди́вы,
Скажи мне, о Бхараты отпрыск правдивый,

Какая в душе твоей дума созрела,
Какое избрал ты в изгнании дело?

У Индры в чертоге ты прожил пять весен,
Как Тысячеокий, ты стал громоносен.

Оружье добыл ты чудесное, мудрый,
Ты стал средь ревущих – двенадцатым Рудрой,

О ты, с затвердевшей в сражениях кожей,
С тринадцатым солнечным Адитьей схожий,

О воин, всегда приходящий с добычей,
Чьи руки насыщены силою бычьей!

Тебя средь морей океаном считаем,
Средь гор уподобился ты Гималаям,

Гарудой считаем тебя средь пернатых
И тигром – средь хищных зверей полосатых,

О лучший из доблестных в доблестной рати,
Что будешь ты делать, явившись к Вирате?»

И Арджуна молвил: «Приду я как евнух, –
Тем самым избегну последствий плачевных:

Воитель, привыкший к суровым занятьям, –
По-женски нарядным украшусь я платьем.

Приду и царю назовусь: Бриханнáда.
Украситься длинной косою мне надо,

В чертоге царя, в обиталище власти,
Предстану в блистанье серег и запястий.

Сокрыв от придворных начало мужское,
Я в женских покоях и в царском покое

Рассказывать буду старинные сказки,
Учить буду девушек пенью и пляске,

Сердца привлеку мерно-звонкою речью.
«Откуда ты?» – спросит Вирата, – отвечу:

«В державе Юдхиштхиры, в женском наряде,
Служанкою был госпожи Драупади».

Как Наль, я надену чужую личину,{28}
Никто не узнает в служанке мужчину».

Юдхиштхира молвил: «О юноша стройный,
О Нáкула, радостей многих достойный,

А чем ты займешься, краса простодушных?»
«Надсмотрщиком стану я в царских конюшнях, –

Ответствовал Накула. – Этой работой
Начну заниматься с великой охотой.

Быть стражем коней – вот мое увлеченье,
Искусен я в их обученье, в леченье.

А спросят – отвечу: «Мне Грáнтхика имя.
Всем сердцем я связан с конями своими».

«А ты, Сахадéва, – спросил Правосудный, –
Скажи нам, что сделаешь в год многотрудный?»

Сказал Сахадева: «Одна мне отрада, –
Быть пастырем верным коровьего стада.

Я стану доильщиком, в счете искусным…
Не будешь ты, Царь Справедливости, грустным,

Поверь мне, доволен останешься мною.
Танти́палы имя себе я присвою.

Ты вспомни: и раньше, под царственным кровом,
Меня приставлял ты как стража к коровам.

Повадку я каждую знаю коровью,
Я буду стеречь их с умом и любовью.

Быки мне известны, чья стать превосходна:
Любая корова, хотя и бесплодна,

Мочу их понюхав, – тотчас отелится.
Так буду трудиться, трудясь – веселиться,

Притом никому не внушив подозренья.
Ты выслушал, брат мой, – я жду одобренья».

Промолвил Юдхиштхира, горько вздыхая:
«У нас, пятерых, есть жена дорогая,

Нам собственной жизни подруга милее!
Ее как сестрицу родную лелея,

Размыслим: вдали от родного предела
Какое найдем для возлюбленной дело?

Росла Драупади беспечной царевной,
Не ведала женской работы вседневной,

Великопрославленной, чуждой печали,
Ей только венки и запястья пристали.

Красавица нежная в тонкой одежде
Домашнего дела не делала прежде, –

Красивая, верная и молодая.
Так что же ей делать, мужьям помогая?»

Послышалась речь Драупади-смуглянки:
«Имеются в мире сайрáндхри-служанки.

Искусных, свободных, однако бездомных,
Их знают везде как работниц наемных.

Берут их внаймы на работу ручную, –
И я этой доли, видать, не миную.

Скажу: «Я – сайрандхри{29}. Хочу потрудиться.
Владычиц причесывать я мастерица.

Займусь волосами царицы Судешны, –
Старанья служанки ей будут утешны».

Промолвил Юдхиштхира слово такое:
«Ты сделаешь, чистая, дело благое.

Исполнена ты благочестья и света,
Крепка и тверда в соблюденье обета.

Еще, поразмыслив, хочу вам сказать я,
Что выбрали вы неплохие занятья.

Пусть жрец охраняет, свершая обряды,
Священное пламя в жилище Друпады.

Пусть слуги, погнав колесницы пустые,
Войдут в Дваравáти, где стены святые,

И пусть повара и служанки царицы
К панчалам{30} пойдут и, достигнув столицы,

Всем скажут: «Не знаем, куда из дубравы
Ушли, по домам нас отправив, пандавы».

[Наставления жреца Дхáумьи]