Сергей Пушкарев - Россия 1801–1917. Власть и общество

• Название: Россия 1801–1917. Власть и общество
• Автор: Сергей Пушкарев
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 978-5-85824-130-1

История России в 1801-1917 гг., включающая историю государственной власти, социально-правового положения различных слоев населения (преимущественно крестьянства), общественных движений, экономики, образования, культуры и церкви. Для курсов по истории России в высших учебных заведениях, а также для преподавателей и вдумчивых читателей старших классов средних школ, как и для всех, серьезно интересующихся отечественной историей.

В формате a4.pdf сохранено издательское форматирование.

---

Под председательством губернатора действует «губернское правление» в составе вице-губернатора, трех советников и асессора, с соответственной канцелярией; при губернском правлении – губернский казначей, губернский архитектор и губернский землемер.

А.Х. Бенкендорф

Губернатору, назначаемому императором, подчиняется «земская полиция»; во главе уездной полиции, так называемого «земского суда», стоит земский исправник и с ним старший, или непременный, заседатель, которые «избираются в сии должности дворянством». Уезд разделяется на участки или станы, в которые «определяются от короны губернским правлением» участковые заседатели или становые пристава; они назначаются «преимущественно из местных, имеющих в той губернии недвижимую собственность дворян». Так называемый «земский суд», т.е. земская полиция, является и судебной инстанцией в маловажных делах, для людей низших сословий. Земский суд «имеет окончательную расправу в делах о краже, мошенничестве и всяком обмане на сумму до 20 руб., учиненных людьми низших состояний, подлежащих телесному наказанию». Дворянство, духовенство, гильдейское купечество и почетные граждане телесному наказанию не подлежали.

В городах начальниками полиции были назначаемые правительством полицеймейстеры и городничие. Судебным делом в губерниях ведали палаты уголовного и гражданского суда, председатели которых, согласно екатерининскому положению о губернских учреждениях 1775 г., назначались правительством, а «заседатели», которые при Николае получили название «советников», избирались дворянством. В 1831 г. дворянству было предоставлено избирать по два кандидата на должности председателей палат, которые затем представлялись Сенату «для поднесения на высочайшее усмотрение». По-видимому, вскоре правительству пришлось усомниться в том, что эти выборные дворянством председатели палат обладают достаточными юридическими познаниями и опытностью. В 1837 г. постановили ввести в палатах должность товарища председателя, причем «назначение из советников товарища председателя предоставлено было усмотрению министра юстиции».

От времен Екатерины до эпохи Великих реформ 60-х годов XIX в. по выборам дворянства заполнялось множество должностей в судебных и административных учреждениях, и отнюдь не всегда для занятия этих должностей находились способные и достойные кандидаты. На это жаловались не только обыватели, но и сам император Николай в указе от 1 января 1832 г:

«Лучшие дворяне или уклонялись от служения, или не участвовали в выборах, или с равнодушием соглашались на избрание людей, не имеющих потребных качеств к исполнению возлагаемой на них обязанности. От сего чиновники по судебной части оказывались нередко не сведущими в законах, по части же полицейской открывались злоупотребления»…

Желая улучшить положение и ввести надлежащий порядок в дворянские выборы, правительство в декабре 1831 г. издало «Положение о порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным». Выборы должны были проводиться на «обыкновенных» дворянских губернских собраниях, которые должны были собираться «через каждые три года»; принимать участие в дворянских собраниях с правом голоса могли лишь потомственные дворяне, которые «имеют, по крайней мере, чин 14-го класса и владеют недвижимым имуществом в губернии (остальные могут присутствовать без права голоса). Правом избирать в должности пользуется лишь дворянин, имеющий не менее 100 душ крестьян мужского пола, живущих на его земле, или не менее Зтыс. десятин незаселенной земли. Имеющие не менее 5 душ или 150 десятин незаселенной земли принимают участие в выборах через уполномоченных (по одному на каждый полный ценз). Избираемые в должности (кроме должности предводителей) могут быть и дворяне, не имеющие полного ценза.

Губернский предводитель дворянства и председатели судебных палат утверждаются в должности императором, «все прочие избираемые дворянством чиновники утверждаются начальником губернии». «Избираемые дворянством чиновники» включаются в общую чиновную иерархию, носят установленные форменные мундиры, награждаются за службу чинами и орденами. Таким образом, правительство хотело, с одной стороны, использовать помещиков как «полицмейстеров» в отношении их крепостных (по выражению, приписываемому Николаю I), а с другой – стремилось всех мало-мальски годных дворян привлечь на службу и нарядить в чиновничьи мундиры. Николаевские дворяне, со своей стороны, охотно облачались в эти мундиры. Некоторые, по-видимому, больше интересовались мундиром и жалованьем, чем службой, о чем свидетельствует сенатский указ от 16 февраля 1844 г.:

«слушали дело о дворянах, числившихся на службе без всяких занятий в присутственных местах некоторых губерний. Приказали: всем губернским правлениям и присутственным местам подтвердить, чтобы лица, не имеющие никаких обязанностей по службе, отнюдь в оной не числились».

Первую половину XIX в. можно считать, по выражению Ключевского, «самой бюрократической эпохой нашей истории»; «теперь дворянство потонуло в чиновничестве». В местном управлении дворянство тесно переплелось с чиновничеством и само стало орудием коронного управления. Центральное управление развилось в огромную «машину канцелярий», которая затопляла местные учреждения бумажными потоками приказов, циркуляров, инструкций, «отношений» и запросов, а в центр, в свою очередь, стекались обратные потоки донесений, рапортов, докладов и протоколов. Часто в этом бумажном море входящих и исходящих бумаг тонули живые нужды и интересы людей. И недаром говорилось при Николае, что государством правит не император, а столоначальник. Порой плавание в этом бумажном море становилось слишком трудным и для самого правительства. Тогда оно возбуждало вопрос «о сокращении переписки», однако, без видимого успеха.

Над дворянско-чиновничьим, мундирно-бумажным миром николаевского царствования реяли особые, наблюдательно-охранительные силы в светло-синих мундирах «отдельного корпуса жандармов». Корпус этот был учрежден в 1826 г. одновременно с учреждением пресловутого III отделения Собственной Е.И.В. канцелярии. Начальник III отделения ген. А.Х. Бенкендорф был одновременно и командиром отдельного корпуса жандармов. Согласно положению о корпусе жандармов, изданному в 1836 г., вся Россия была разделена на семь жандармских округов с жандармскими генералами во главе. Начальниками губернских жандармских управлений были жандармские штаб-офицеры: полковники, подполковники и майоры. В их распоряжении находились жандармские команды под начальством капитанов и поручиков.

Парад войск (около 30 тыс.) на Дворцовой площади по поводу открытия Александровской колонны в 1834 г.

(Гравюра из монографии А.А. Монферрана 1836 г.)

Назначение этого корпуса было двоякое. Во-первых, открывать «дурные умыслы против правительства» и препятствовать распространению «политических вольнолюбивых идей». Во-вторых, «наблюдать за справедливым решением дел в судах, указывать губернаторам на всякие беспорядки, на лихоимство гражданских чинов, на жестокое обращение помещиков с их крестьянами и доносить о том своему начальству»44.

Согласно официальным инструкциям, жандармские офицеры должны были охранять «благосостояние и спокойствие» жителей и «совершенное правосудие». Однако действительная роль жандармов оказалась далека от этой идиллии, и жандармская сеть, наброшенная Николаем на Россию, произвела гнетущее и деморализующее действие.

В итоге развитие России в первой половине XIX в. представляет собой смешанную картину медленной модернизации и жестких ограничений, сдерживавших поступательное движение. Главные учреждения центрального правительства, созданные в начале царствования Александра I, – министерства, Государственный совет и Сенат – представляли собой значительно более рациональную систему, чем та, что им предшествовала. Они продержались целое столетие без существенных изменений. Успех осуществленных за это время реформ был в значительной мере обеспечен жизнеспособностью этих учреждений. Свод законов, вступивший в силу в 1835 г., упорядочил предшествующий сумбур и, постоянно обновляясь, действовал до конца империи. Даже нижние уровни бюрократии, часто подвергавшиеся критике за неспособность и взяточничество, тем не менее, представляли собой рычаг, при помощи которого будущие реформаторы смогли осуществлять свои планы.

С другой стороны, упорное стремление правительства сохранить самодержавие и регламентировать множество дел без всякой нужды истощало жизненные силы страны. Всеобъемлющий бюрократический и полицейский контроль далеко вышел за рамки, необходимые для сохранения общественного порядка, и вызвал отчуждение интеллигенции – как раз той части общества, которая могла дать правительству образованных людей и реформаторский дух и сделать управление эффективным. Власть почти 40 лет стремилась командовать обществом так, как она командовала военными парадами, и не желала вступать с ним в диалог. Как поняли позже Николай I и его наследник, Александр II, катастрофа Крымской войны 1853-56 гг. показала невозможность следовать далее бюрократически-полицейским путем. «Охранительная» политика берегла обветшалый и непригодный для жизни строй. А общественная инициатива, загнанная в подполье, вылилась в 1860-е гг. в самые крайние формы.