Сен Весто - Патриот планеты

• Название: Патриот планеты
• Автор: Сен Весто
• Жанр: Киберпанк

Хорошо известно, как много беспокойства способен доставить даже один представитель семейства волков безоблачному существованию хомяков. Известно также, как много претензий чисто юридического характера скопилось у сообщества хомяков на протяжении поколений, в продолжение которых они вынуждены были делить с волками одну среду обитания. Но один из них попал в капкан, чем и воспользовался проходивший мимо хомяк. Материал будет интересен широкой аудитории хомячков, а также их исследователям.

---

Патриот планеты Сен Сейно Весто

© Сен Сейно Весто, 2017

ISBN 978-5-4483-7637-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любое использование текста, оформления книги – полностью или частично – возможно исключительно с письменного разрешения Автора. Нарушения преследуются в соответствии с законодательством и международными договорами. For information address: Copyright Office, the US Library of Congress.

© S. Vesto. 2009

© S. Vesto. graphics. 2009

senvesto.com

Ни одно заблуждение так

не страдало от истины,

как от своих последователей.

Кутта Мл.

˜Oднажды в далеком-предалеком звездном скоплении жил-был большой черный волк. Все было у него хорошо и все получалось, пока в один неудачный день не попал он в капкан. Три дня и три ночи бился он за свою жизнь, призывая на помощь свою хитрость и опираясь на свой ум, – не потому, что надеялся на лучшее, а потому, что это все, что он умел: так испытывал он свое искусство оставаться в живых. Но на утро последнего дня он был так же далек от своей цели, как и на вечер первого, старое чужое железо ничего не имело против него, оно просто делало свою работу. Так начиналось утро летнего дня, и для него хотел он сохранить себя прежним.

Он придумывал решения и пути отхода, рассчитывал время и соотносил переменные, просто делая, что делал всегда, пока не устал и не решил отдохнуть. Это был матерый и терпеливый волк, он продолжал бы и дальше, и даже голод трех дней значил для него не много, но без воды долго продержаться не под силу было даже ему. Он был из тех волков, кто умел трезво смотреть на вещи и обходиться малым, и он знал, что скоро умрет, кости лап были раздроблены, и даже если бы ему почему-то удалось отсюда уйти, жить бы ему оставалось недолго. Потому, все взвесив, стараясь лишний раз не беспокоить зажатый в железных зубьях сустав и не нарушать внутреннего порядка вещей и явлений, он, насколько получилось, удобно и осторожно положил морду меж лап, прикрыл глаза и стал ждать.

Пробирался через тот же Лес по своим делам один Хомяк, точно знающий свое место в жизни; он понял, что на полянке не один, еще до того, как увидел в траве капкан и большого волка, чутье на такие вещи было у него лучше других, но он не сразу понял, что там лежал именно Черный Волк. А когда понял, было уже поздно. Хомяк умел говорить мало, и он умел говорить прямо, не навязывать себя, не стоять над душой, не преувеличивать и не обобщать, когда обобщать было нечего. Единственное, чего он не умел, это не выражать свое сомнение. Все получалось у него в жизни, чего он хотел, а что у него не получалось, того он и не хотел. Достигнув к светлой осени своей тихой жизни понимания всего, он расположил рядом запас продуктов, что нес на себе, сел и стал с упреком смотреть на Черного Волка.

– Знаете, в чем ваша проблема? – спросил он.

Черный Волк усмехнулся.

– Еще нет, но, видимо, сейчас узнаю.

Хомяк смотрел долгим взглядом в равнодушные мертвые глаза матерого хищника, даже не пытаясь донести до них то, что он сейчас чувствовал, в этом уже не виделось смысла.

Черный Волк без особого удовольствия наблюдал, как Хомяк наблюдал за ним, сидя и ожидая. У Хомяка тоже имелись свои прерогативы, и это была одна из них.

– Вы слишком много имеете. – Хомяк помолчал, давая понять, насколько высокое значение он придает сказанному. – У вас слишком много всего, слишком вас любят звезды. Вы чересчур много знаете обо всем, даже ничего не зная об этом. – Хомяк помолчал снова. – У вас какой-то настолько другой принцип организации, что вашего здоровья хватило бы на сотню нормальных хомяков средней комплекции. У вас столько стремительности в повадках, что обычные нормальные существа понимают это, только когда уже бывает поздно. В вас столько холодной расчетливости, что даже мне не под силу до конца уловить ее логику. В вас столько непонятностей, что в других это рано или поздно возбуждает желание укоротить вам жизнь. У вас столько амбиций, что иногда просто не знаешь, на что еще надеяться и где можно укрыться. В вас столько желания жить, что это создает проблемы вам самим. В вас столько жестокости, что вы даже свою судьбу… – свою судьбу – решаете сами. Вот вы лежите, смотрите и в вас столько наглой, жестокой надменности аристократа, что любой, пытающийся в меру своего ума пройти вашей тропой, рано или поздно попадает в глупое положение. В вас столько невыносимой, звериной, ледяной заносчивости, что даже огромные расстояния, нас разделяющие, не кажутся основанием достаточным, чтобы питать к вам благодушие. В вас столько удачливости, что ловушки на ваших путях в виде избыточной меры воздействия видятся только данью уважения справедливости. В вас столько невыносимой искренности хищника, что всему миру остается только учиться искусству изворотливости, закрывать глаза и почтительно склонять головы. В вас столько насмешливости, злобы и чистоты, что это убивает даже то немногое из теплого, что еще можно было к вам испытывать. В вас столько животной готовности откровенно смеяться над обстоятельствами, что удел остальных – только мертвая серьезность. Наконец, в вас столько бесстыдства и спокойствия, что уже перестаешь понимать, что есть добро – и есть ли оно где-нибудь…

Приведя обширный список обвинений (Черный Волк давно лежал, вновь прикрыв глаза), Хомяк покачал головой. Потом он помолчал, еще где-то в глубине своего сердца надеясь на какой-то контакт и на какое-то понимание.

– Вам есть что привести в свое оправдание?

Волк, не раскрывая глаз, не без усилия размыкая непослушные губы, произнес, усмехнувшись:

– Это становится интересным. Я тут лежу, а вы, пользуясь моим положением, начинаете меня грузить вашим вздором. Вам не кажется, что время для слушаний выбрано не совсем удачно?

Хомяк в некотором недоумении приподнял брови.

– А что делать? Вы полагаете, это можно будет сделать в какое-то другое время? – заметил он довольно резонно. – Итак, слушание по вашему делу объявляется открытым. Если я хоть в чем-то пойду против истины, небо мне будет свидетелем.

Волк через силу спросил, не раскрывая глаз:

– А кто у вас будет товарищем секретаря?

Хомяк с неодобрением раскладывал рядом большие семечки, устраиваясь удобнее, всерьез и надолго.

– Лес, – коротко ответил он. Его трудно было пробить сарказмом. – Пойдем по порядку. Если нет отводов и других предложений.

Хомяк в раздумье глядел на густые заросли папоротника, разглядывая торчавшие сразу за ним из травы коренастые липкие шляпки грибов.

– Вы не помните, что у нас шло по порядку?

Волк выглядел спавшим. Хомяк задумчиво ерзал.

– Что-то про здоровье, – ответил Волк после долгого молчания.

– Правильно, – согласился Жирный Хомяк. – Сотня несчастных хомяков, обделенных крепким здоровьем. Видит небо: будь у меня на руках даже список самых тяжких преступлений против человечности, я не сумел бы выбрать более тяжкого.

ГОСПОДЬ БОГ. Я все слышу. Список наиболее тяжких преступлений может быть представлен вам в развернутом виде прямо сейчас, это нетрудно сделать. Только вряд ли он сильно ограничит ваше красноречие.

– Оно у нас неисчерпаемо, – охотно согласился Хомяк. – Но не будем отвлекаться. Я предлагаю непредвзято ознакомиться с точкой зрения и версией событий каждой из заинтересованных сторон. Мы вас внимательно слушаем.

Он приглашающе кивнул Черному Волку, Волк лежал, словно не слыша.

Жирный Хомяк терпеливо ждал.

– Начните с самого главного, – ободряюще произнес он. – Может быть, у вас по ходу возникли какие-то вопросы…

Черный Волк осторожно облизал пересохшие губы.

– Может, вы поможете мне выбраться? – спросил он без всякого интереса.

Жирный Хомяк в заметном разочаровании помолчал, потом покачал головой.

– Я патриот планеты, – ответил он с сожалением. – Я не могу этого сделать.

Волк закрыл глаза.

Хомяк вздохнул.

– А работать кто будет? Не останавливаясь, двигаться дальше? – Он смахнул с внешней стороны ладони случайно упавшую шелуху. – Давайте, вы выберетесь, я выберусь, он выберется. И к чему мы тогда придем? А прийти мы к чему-то должны, вы не находите? Я бы сказал, что у нас с вами много работы.

– Впрочем, у вас будет один такой шанс спасти себя, – добавил он потом, помедлив. – И я думаю, что с чистой совестью смогу вам его дать.

Волк словно окончательно погрузился в глубокий крепкий сон.

– Но для этого вам придется еще очень много над собой поработать, приложить все усилия. Вам нужно постараться изменить себя и свое отношение к окружающему миру. Здесь не надо впадать в крайности, раньше времени предаваться отчаянию, но вам еще только предстоит вырасти в наших глазах. Путь этот не близок и дается он нелегко и не всем, но, я думаю, у вас все получится. Вы всерьез можете рассчитывать на нашу самую дружескую поддержку и наше искреннее участие. Это как раз то, зачем мы здесь.