Инна Фидянина-Зубкова - Улица Бед. Стихи о жизни нелёгкой

• Название: Улица Бед. Стихи о жизни нелёгкой
• Автор: Инна Фидянина-Зубкова
• Жанр: Поэзия

Сборник стихов о том, как на Руси (ай, да и на всей нашей планете) живётся нелегко, ну и стоит (или не стоит) покидать этот мир, чтобы найти (или не найти) какой-нибудь лучший мир.

---

Улица Бед Стихи о жизни нелёгкой Инна Фидянина-Зубкова

© Инна Фидянина-Зубкова, 2017

ISBN 978-5-4474-6123-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Улица бед

Добро гуляющее

Добро, гуляющее по деревне и городу,
седина и бес ему в бороду,
недобрыми занималось делами,
зловещими мучило снами,
беспросветной накрывало тоской
и податью, как пеленой:
подать нищим, подать в казну,
подать сирым, подать попу.

Добро, гуляющее по деревне и городу,
сединой обеляло бороду,
прикрывало людские похоти,
грехи отмывало от копоти
и складывало в рядок:
грех за взятку, грех за стишок,
грех за убийство, грех за тираду.

– Не надо добра нам, не надо! —
кричал уставший народ. —
Засуньте себе его в рот,
добра вообще нам не надо!

Покладистая поклада.
Уходило добро… Провожаем,
дела свои обеляем —
выбелили набело.
Бес в ребро! Не надо нам
божьей милости от природы,
Не к добру добро народу,
хорошо и так жить в коем веке,
мы ж не люди, а всего лишь человеки.

Ледяные варежки

Я скоро надену тапочки,
праздничное пальто
и ледяные варежки,
на площадь выйду. Я тут никто.

И закричу, наверное,
или пойду домой,
а на маленькой кухоньке
сниму тапочки и пальто.

Но ледяные варежки
скажут мне: «Бытиё
просто так не уходит,
на душе не оставив след.
Если ты чувствуешь холод,
значит, тебя уже нет!»

«Да, конечно», – вздохну я.
Вот руки немеют уже,
а ледяные варежки
клонят меня ко сну.

Нет, мне незачем площадь,
трибуна мне не нужна.
«Я никто!» – так думать ведь проще,
и мимо людей прошла.

Говорила б я с вами

Я живу в зачарованном доме,
в зачарованном доме живёт моя кошка,
мёртвая кошка… немножко.
Тут же горшок с цветами.

Говорила б я с вами
о любимой себе бесконечно,
но зачарованная квартира
дверь открывает: в вечность
сразу же попадаю,
а там говорю: «Бог с вами!» —
ведь я попадаю в вечность.

Руби, батяня, скворечник
и сразу же поджигай!
Да лихом не поминай,
я уже иду за тобою
к мёртвому, мёртвому морю.

Нет, не сидеть мне по тюрьмам

Ах, какие железные нервы
в Матросской той тишине!
Мне не бывать там, наверное,
я и так всё время на дне.

Дно, оно хуже распада,
дно – поволока сна.
А душа всё просит награды.
Нет, это не про меня.

Про меня королевские мысли,
про меня ожидание, смерть.
Что? Я сумела выжить?
Да нет же. Как пахнет весной!

А там, в тишине Матросской,
может быть, очень темно.
Нет, не сидеть мне по тюрьмам —
меня дно пригрело давно.

Деревня дураков

Мы в деревне Дураков
долго жили без мозгов.

– Вы в деревне Дураков
как живёте без мозгов? —
нам всё время говорят.

Очень мутный это взгляд,
ведь мозги искали мы:
две руки, две ноги,
голова, плечо, живот.
А мозги? Нет, в ум нейдёт!

Значит, жили без мозгов
мы в деревне Дураков.
Хорошо, неплохо жили:
сеяли, пахали, жнили,
свадьбы весело играли,
много деток нарожали.

Так бы жили мы всегда,
но пришла одна беда:
к нам приехал муж учёный
и пером своим точёным
стал выискивать «ай кью»
от дурака да к дураку!

Всех ощупал, осмотрел
ерундой поднадоел,
глупыми вопросами
о цифрах и о космосе.

Мы в ответ сказали так:
«Космос – это всё пустяк,
главное, спасти покос
от дождя, коров и коз!»

Но училу не унять,
он пошёл нам раздавать
маленьку брошюру:
«Книжица не дура!»

Заглянули мы в неё,
там ведь то ещё дерьмо:
«Не Россия – ваша мать,
а Америка». Как знать,
что нам, дурням, ближе:
может, то, что выше?

И совсем не думая,
решили мы по умному:
возвести забор большой
вокруг деревни родной.

Забор назвали СНГ —
«Свои Ноги к Голове»
кажется, поближе.

Плюнул муж и вышел.
И пошла голова ученая!
А куда? Да чёрт его знает,
до сих пор Зубкова шукает,
а как найдёт, так скажет.
Тут его и повяжут.

Копилка страстей

Мы в копилку страстей
побольше кинем новостей.

Новость первая, самая страшная:
королевство наше бумажное,
и под каждой обёрткою никотин.
«Не забудем! – кричим. – Не простим»! —
на площадях самых жутких,
по которым не ходят маршрутки,
а вроде в шутку или всерьёз,
на брусчатке застрял паровоз.

Новость вторая (не такая активная)
про нашу жизнь прогрессивную:
все ракеты, не долетев до Луны,
оторваться от Земли не смогли.
Так и закончилось марсианское чудо:
если есть корабли, то они из верблюдов.

Третья новость самая смелая:
стоит страна где-то там, белей белого,
жить в ней вовсе не страшно,
потому как красочно разукрашен
божок перламутровой краской.
Нет, он не скажет «здрасьте»,
но от этого жителям той страны
ещё веселей. Увы,
на белом свете больше нет новостей.

Поэтому шапку снимай поскорей
и кидай её в небо,
видишь, как оно светло!
Это значит, что ты на свободе
и ноженьки не в колоде,
на сердце дружок иль подружка.
А копилка ещё послужит
для денег звонких, пузатых
и лап загребущих, мохнатых.

Вот так бы и я жила,
да обнищав, сошла с ума.

Модный приговор

Век за веком, век за веком
где-то жили человеки,
что летали в небеса.
«Не, ну эт не про меня!»

Век за веком, век за веком
просто быть бы человеком;
да были б руки: топоры
вырубят на всех гробы —
ложись и лети!

«Что же там на небеси:
золотые города
иль кругом одна беда?»

Век за веком, век за веком
там летали человеки
и рубили топором
очень модный приговор:
медь попу и смех болвану,
власть царю и смерть тирану.

«А куда они летят?»
Да хоть на Марс, а нам плевать!

Хоронила я мужа

Хоронила я мужа, закапывала
тридцатью лопатами закидывала:
лежи родной, не подымайся,
дыши мой милый, не сдавайся!

Ах ты, чёрт окаянный
належишься, встанешь первозданным.
Просыпайся, чего разлёгся!
Почему тебе не встаётся?

Не поётся, не пляшется,
в кулачном бою не машется,
с девками не гуляется.
от чего душа твоя мается?

Пойди-ка, пройдись по воле:
поищи-ка лучшей ты доли,
кресты на могилках потрогай.
Поймёшь какой ты убогий.

Не у бога забрали забрало,
я твою жизнь украла
да на себя повесила.
Самой красивой невестою
разгуляюсь на новой свадьбе
Чёрт придёт: «Ай, украсть бы!»

А ты полежи, подумай,
раз ты у нас самый умный.

        * * *
Но думать мужу не хотелось.
А у меня колесом всё вертелось:
в поле, с поля, до хаты,
и кругами ходит, ходит чёрт горбатый.

Мужики и просто дети

Жили-были на планете
мужики и просто дети.
Мужикам хотелось строить,
воеводить, мастерить.

Просто детям не хотелось
по-мужицки материть
лес, дорогу и друг друга.

Мужики сказали: «Худо,
надо, братцы, что-то делать,
ведь народ растёт несмелый.
Нужно просто детей
отобрать у матерей
и устроить в лесорубы.
Вот тогда будет не худо!»

Порешили, совершили:
просто деток отлучили
от грудастых матерей,
увезли с собой скорей.

Привезли в леса, в леса
и пустили в погреба,
одели в робу:
«А теперь попробуй
не покрыть нас матом
(мы, вроде, виноваты).»

Дети глянули устало,
матюкнулись, рядом встали
и валили лес, лес
под чей-то волчий интерес.

Быстро дети повзрослели,
просто так заматерели
и сказали себе:
«Материть будем уже
не отцов-дураков,
а у власти злобных псов!»

Как вымолвили это, так и сгинули.
Их искала вся планета. Они двинули

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.