Игорь Афонский - Коллаж Осколков (сборник)

• Название: Коллаж Осколков (сборник)
• Автор: Игорь Афонский
• Жанр: Ужасы и Мистика

«Сборник. Коллаж осколков» – это небольшое собрание мистических, нереальных историй, которые, в свою очередь, делятся на «городские сказки» и осколки из других, ранее вышедших сборников. Так как выпускать в данное время полнообъёмную книгу мне не захотелось, я решил довольствоваться такой странной конструкцией, как этот сборник. Можно сказать, это подарок читателю на трехлетний юбилей моего сотрудничества с питерским издательским домом «Неформат Клуб».

Итак, что такое городская сказка? Очевидно, что это какой – то миф или мистическая история со счастливым концом. Возможно. Сюда вошли сразу три самостоятельные новеллы. Одна из них под названием «Боря, это не ангельская работенка!» ушла на небольшой тематический конкурс в Санкт – Петербург, и, очевидно, безрезультатно. Следует отметить, что там строгое жюри, которое от моей вещи «камня на камне не оставит».

Потом появилось продолжение, где главный герой по имени Борислав готов выполнять свою миссию, помогать некоторым людям.

Новелла «Судифь». Это вообще сложная вещь, которая долго оставалась без должной концовки, то есть я знал, чем все это закончится, но сюжет был таким запутанным и мне самому непонятным, что я очень долго не мог эту новеллу завершить. Главная героиня хочет выступать в цирке. Она попала туда и уже не может жить без всего этого, но путь в цирковую элиту не так прост, как это кажется. Кто поможет ей в этом? Наверное, чтобы стать исполнительницей какого – то номера, следует много работать над собой – как вы думаете? И вечно пьяный старый клоун тут вряд ли может быть надежным учителем.

---

Игорь Афонский Коллаж Осколков

Судифь

Перечень действующих лиц:

Судифь, коверная девушка.

Серджио Валенти (Serjo Valentini) – иллюзионист, вдовец. Отец Саломеи.

Анна-Мари Валенти – покойная жена мистера Серджио.

Саломея Валенти – дочь иллюзиониста, невеста француза Жоржа.

Дон Лучано – директор цирка.

Сезаль – коверный, бывший акробат, фокусник, клоун, смотрит за лошадьми и верблюдами.

Семейная пара – акробаты.

Заслав – русский дрессировщик диких животных.

Как она считала, что уже давно работала в цирке, и могла рассчитывать на существенную прибавку зарплаты. Ее нынешняя ставка, семьдесят баксов в неделю, была ничтожной, по сравнению с тем заработком, который у нее мог быть, будь она официанткой в любой порядочной забегаловке. В «общепите» доходы небольшие, если не считать чаевых, на которые, собственно говоря, и должна рассчитывать такая молодая девушка, какой была она. Но выбить прибавку у босса было не так просто. Ведь цирковые представления перестали пользоваться былым успехом, и уже кажется, что Серебряный век мировых аттракционов давно ушел в прошлое. Директор всячески старался снизить расходы, и мог уволить любого работника, если это окажется на данный момент выгодно. Он обычно хватался за сердце, когда речь заходила о финансах.

– Все деньги уходят на корм животным и хищникам, и взятки разным чиновникам, которые способны ставить палки в наши колеса. Мне легче тебя, девочка, уволить, и нанять сразу двух девиц, чем повысить ставку, тем более, что твои обязанности так и не стали более разнообразны за последний месяц.

Возможно, на хищников и других животных действительно уходило много средств, но это был еще не факт, что мясо покупали свежее или продукты не просроченные. Если удавалось взять на забой ворованного теленка, то расходы всегда могли оказаться незначительными. Косить траву для парнокопытных самим удавалось почти регулярно. Чиновники, как рой мух, налетали со своими предписаниями, но директор обычно уводил их в свой тесный кабинет, где всегда угощал дешевым виски из темной пузатой бутылки. Потом он предлагал выкурить якобы кубинские сигары, которые на самом деле всегда аккуратно скручивал ему мим. Курить такую гадость никто из цирковых никогда не решался. Купленный самосад только выглядел порядочным, на самом деле все было не самого лучшего качества, просто старый клоун знал, как сделать этот предмет достойным внимания. Наклейки выглядели вполне убедительными. После того, как чиновник пытался сделать затяжку, его глаза вылезали на лоб, слезы проступали через ресницы, а видеть, как в это время директор спокойно курит свою сигару, было уже невозможно. Глоток самогона пробивал любой желудок до первых признаков геморроя, и с этого момента очередной вымогатель больше думал о состоянии своего здоровья, а не о толщине чужого кошелька. Тогда провожать такого беднягу выходили все. И, с неподдельным сочувствием поддерживали за рукав, чтобы окривевший гость ненароком не упал после такой теплой встречи. Тут ему вызывали такси, потому что такого дорогого гостя отпускать в данном состоянии никто не решался. Что касается слов, насчет увольнения, то этот фокус Судифь помнит очень хорошо с тех самых пор, когда она сама оказалась в таком же положении. Её и подругу взяли с испытательным сроком ровно на месяц, который они обе отработали тогда бесплатно. Потом оказалось, что господин директор не намерен был предлагать контракт, и по какой-то причине, хотел от них избавиться. Он тогда не ожидал, что молодая девушка останется, и разделит с ними дальнейшую нелегкую, кочевую жизнь. Уже потом он оговорил с ней некоторые условия, которые, впрочем, были ей тогда невыгодны. Что было с тех пор, это уже мало кто помнит. Но ничего не изменилось, господин директор умел экономить. Всех, конечно, поражала такая обстановка в своем коллективе, но остальные участники труппы имели твердые условия в своих контрактах, и ко всем приходящим девушкам всегда относились с легким презрением. Редко кто из них действительно становился звездой и добивался настоящего успеха. Тут ларчик открывался очень просто. Цирковые работали семьями. Они с раннего детства трудились на манеже, равно деля все трудности и обязанности между собой. Приходящие девицы, настроенные на легкую жизнь, обычно тут не задерживались. Обязанности Судифь были невелики: она приносила на манеж нужные вещи, которые использовались другими артистами в их номерах, потом ей оставалась, просто стоять рядом, повторять широкие взмахи руками, привлекая, таким образом, к номеру внимание зрителей. Другие обязанности коврового работника были невелики. Красивые ноги не отвлекали зрителя, потому что иногда приходилось носить форменные брюки. Единственный ее фурор был в номере семейной пары, где она заменила женщину-акробатку. Там срочно пришлось научиться вставать на двигающийся шар, и выполнять несложные манипуляции с цирковыми атрибутами. Теперь она усиленно училась акробатике, пыталась жонглировать, но пока все было на самом невысоком уровне.

– Не переживай, – говорили тогда ей, этому сразу не научишься!

Та, короткая замена повысила ее статус в группе, но ненадолго. Супруга акробата благополучно поправилась, и вернулась в свой номер. Именно тогда ей предложили её контракт, мужчина просто выбил те деньги для новенькой. Чуть позже она стала полезной, красивой оберткой этого цирка. К ней уже все привыкли, тем более к ее странному библейскому имени. Правда, все испытывали затруднения, переспрашивали – из какой именно главы святого писания это редкое имя. Но этот факт только повысил ее в чужих глазах. Супруга акробата еще немного ревновала своего мужа к «этой молодой девчонке», но потом они подружились. И та женщина стала даже покровительствовать ей. Самым захватывающим в выступлении было не только участие в номере, но и простое завершение программы. Когда под оркестровый марш все выходили на последний «парад-але». Стоять под бравые звуки, и выполнять поклоны, когда сотня зрительских глаз смотрит на всю труппу и всех, кто так или иначе помогал участвовать в этом зрелище. Где-то по спине пробегали мурашки, кажется, что давление не справится, и вот-вот она улетит вверх, а светлый сверкающий купол примет ее в свои объятия. Туш вот-вот смолкнет, и все разойдутся, а пока можно стоять во весь рост и ловить внимание толпы. Это пока не слава, но делить это состояние с остальными, вот что было очень важным на тот момент. Заканчивалась последняя композиция. Все уходили в тень, шоу завершалось. Она ловила пальцами набежавшую слезу, и вытирала ее так, чтобы не размазать свою дешевую тушь.

Сезаль

Так и было, ей следовало много работать над собой, это мало напоминало тренировки в обычной школе танцев или на занятиях по спортивной гимнастике. Тут от неё требовалось выполнять все указания настоящего мастера, который согласился за пятьдесят долларов в месяц давать ей уроки цирковой акробатики. Сюда входило все, чему только можно было ей научиться. Она упорно тренировалась, часами жонглировала разными предметами. А потом лезла на канат, невысоко установленный, под противные возгласы своего нового мастера. Старый алкоголик, который нынче следил за животными, он прекрасно знал свое дело, и понимал, что кроме него никто не научит эту девушку, как правильно выполнять те или иные трюки. И, кажется, что она с этим смогла смириться. Она хотела выступать самостоятельно, но для этого следовало найти свой номер.

– Настоящий мастер всю жизнь вынашивает свой номер, которым может удивить публику. Например, иллюзионисты. Они все вроде бы выполняют одно и то же! И со стороны, кажется, что невозможно создать что-то новое. Но проходит время, и кто-нибудь показывает публике свое шоу, которого, заметьте, никогда ни у кого не было!

Сезаль обычно давал ей нетрудное задание, следил за его выполнением, потом давал следующее задание, опять внимательно следил за ней, потом напоминал о первом, и требовал, чтобы девушка сама совместила оба задания в одно целое, и говорил, что именно следует добиться. Это обычно касалось жонглирования, которым он владел мастерски.

– Положение рук! Следи за руками при выполнении трюка. Е-моё, осанка! Что ты с собой делаешь? А ноги? Как я тебе показывал? Ну? А как ты расставляешь свои ноги? И куда ты отводишь свой взгляд? А где твоя улыбка? Почему я тебе все время должен об этом напоминать?

Эти реплики он обычно вставлял в свои бесчисленные рассказы и истории, обрывая повествование на самом интересном месте.

– Знаешь, я с раннего детства хотел быть иллюзионистом. Но очень трудно придумать настоящий, свой фокус. Сегодня за использование чужих наработок можно попасть под суд. Помнится, как в тридцатых годах фокусник Гораций Голдин подал иск против табачной компании R. J. Reynolds Tobacco Company. Они использовали объяснения, им запатентованного фокуса «Распиливание женщины на части», в рекламе новых сигарет. Посуди, что это такое? Куда ты опять опустила свою голову?