Василий Рем - Стихи о границе и войнах (второй сборник). Рожденный в СССР

• Название: Стихи о границе и войнах (второй сборник). Рожденный в СССР
• Автор: Василий Рем
• Жанр: Поэзия

Второй сборник – это его взгляд на службу и войну. Служба на границе выработала особое отношение к жизни, службе и войне. Любовь к Отечеству, любовь к народу, к родной природе и ненависть к войне, они красной чертой проведены в его стихах.

---

Стихи о границе и войнах (второй сборник) Рожденный в СССР Василий Рем

Фотограф Василий Рем

© Василий Рем, 2017

© Василий Рем, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4483-7909-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О границе

О высокогорной заставе

Это быль о далекой заставе,
Где когда-то два года служил,
Где мечтал о победах и славе,
Где юность свою загубил.

Я был рядовой, не начальник,
И должность простая – стрелок.
Рюкзак, амуниция, спальник,
И китайской границы кусок.

Дозоры, тревоги, погони,
Секреты, заслоны, приказ.
А транспорт один – только кони,
И седла для всех на заказ.

Неказистая с виду застава,
Словно школа в деревне моей.
За спиной у заставы Держава,
Не нарушит границу злодей.

Вот недавно была перестрелка,
Для границы – обычный конфликт.
К Первомаю большая побелка,
Флаг Союза отглажен, прошит.

Дизель «чача», шумит, барабанит,
Электричество нам подает.
Ручеек нас прохладою манит,
А зимой исчезает под лед.

Старшина карабин заряжает,
На архаров сегодня пойдем.
Кто-то байки про нас сочиняет,
Что мы здесь как в деревне живем.

Вот и баня, свинарник, теплица,
Старшина не дает сачковать.
У солдат посветлевшие лица,
Когда станет парку поддавать.

На границе обычно спокойно,
Но сегодня нарушен покой.
Пулеметчик, он умер достойно,
Прикрывая заставу собой.

Трассера нынче небо пронзили,
Завязался нешуточный бой.
Все атаки китайцев отбили,
А троих утащили с собой.

И опять на границе спокойно,
Снова баню собрались топить…
Молодежь бы сказала: «Прикольно,
Я хочу на заставе служить».

Пограничная застава

Приемник хрипит на окошке моем,
Лампа дневная горит над столом.
Дежурный связист обстановку сдает,
Второму дежурному в трубку орет.

Вон справа стоят пирамиды у стен,
Закрыты стволы там во временный плен.
В углу несгораемый шкаф притаился,
Не знает никто, как он там очутился.

А слева планшеты и карты висят,
Цветными флажками, как елки, пестрят.
Гора телефонов стоит на столе,
У стенки валяется щетка в смоле.

Связист от секретки ключи притащил,
Сложил, опечатал и в сейфе закрыл.
Вот кто-то в проеме дверей промелькнул,
Как тигр полосатый тельняшкой сверкнул.

Готовится, видно, на службу наряд,
Сейчас старшина всех их выстроит в ряд.
Приказ на охрану границы отдам,
Давно офицеры ушли по домам.

Один я остался границу стеречь,
Но мне захотелось вздремнуть и прилечь.
Дежурного вызвал, поставил задачу,
А сам на диван, телевизор в придачу.

Вот зуммер «Тревога!» ревет на заставе,
Солдаты бегут, не мечтая о славе.
Закрыта граница, заслоны стоят,
Во тьму устремлен пограничников взгляд.

И плещутся волны. На море прилив.
Из тьмы появился баркас на отлив.
В нем трое в одеждах морских рыбаков,
Задержим, проверим, кто есть он таков.

«Стой, пропуск! – кричит пограничный наряд.
– За голову руки, построились в ряд!»
«Свои мы, – кричат рыбаки им в ответ. —
Мы с сейнера «Витязь» везем вам привет.

Мотор поломался, на веслах мы шли,
Вон, видите, сейнер маячит вдали».
Проверили всех, на заставу ведут.
Свои рыбаки. Будет пир и уют.

Тревоге отбой. Все заслоны я снял,
Проверил бойцов, кто оружие сдал.
Гостей накормили, отправили спать,
Я снова прилег на диван отдыхать.

О Даманском

Под пули вышел он на скользкий лед
С фотоаппаратом на груди.
Пронзила пуля, и упал вперед,
Прервалась жизнь его на полпути…

Десять лет прошло с того момента,
Когда выстрелы звучали в тишине.
И лилась на острове святая
Кровь, что по сей день горит в огне.

Льется кровь от выстрелов китайских,
У вьетнамских братьев под Лангшон.
Плачут жены, сиротеют дети,
А Пекину помогает Вашингтон.

Не хотим мы, чтобы снова было
Много слез и горя на земле.
Мы хотим, чтобы всегда светило
Солнце над планетой. «Нет войне!»

В пургу

Вот, кажется, мир провалился в туман,
Но это не так, это просто буран.
Пурга за окном заметает следы,
Не видно деревьев, не то чтоб звезды.

Сердце сжимается, мысли горят,
Дозором идет пограничный наряд.
Им холод не страшен, они не впервой
Идут по отливу и в бурю, и в зной.

И в темень глухую, у самой воды,
Они замечают чужие следы.
Пурга все сильнее им хлещет в лицо,
И, кажется, скоро замкнется кольцо.

Из уст не услышишь ни вопли, ни стоны,
Не зря они носят такие погоны.
Им смерть не страшна, не сдадутся и буре,
Приказ выполнять – это в их есть натуре.

Не пустят в Отчизну врага через море,
Коль надо, умрут в приграничном просторе.
Придут на заставу, сдадут автомат
И скажут: «Чудесным был этот наряд!»

На самой восточной заставе

На самой восточной заставе,
У старого мыса Анива
Мечтает мальчишка о славе,
Суда провожая с залива.

На вышке стоит он часами
И смотрит на синее море.
Где чайки кричат над волнами,
А волны шумят на просторе.

Но слава к нему не приходит,
Наверно, пора не настала.
Спокойное солнце восходит,
У знакомого с детства причала.

Не слышно здесь пушек рычание,
И свиста не слышно снарядов.
Лишь в ночь лошадиное ржание
Вонзается – вместо раскатов.

Но все же тревожна граница,
И может случиться такое,
Что этот парнишка, как ангел,
Собой небеса успокоит.

Служба на высокогорном «Ибише»

Бог в Армению прислал, чтоб границу охранял,
Каждый день смотрю на гору, но ковчега не видал.
Наш район зовут «Ибиш», есть дома, но нет тут крыш,
Сорвало все крыши бурей, вместо крыш лежит камыш.

Ворота, замок, упор – проскочить не сможет вор,
Нарушитель чтоб попался, нарастили мы забор.
А зимой преграда – снег, обеспечит он успех,
Тут и с лыжами утонешь, а без лыж – так просто смех.

На заставе номер два на вес золота дрова,
Истопить желаешь баню, их найдешь ты черта с два.
А на гору Арарат я смотреть уже не рад.
За два года так достала, что не надо и наград.

Ночью звезды сплошь горят, демаскируя наряд,
Даже если в маскхалате, зубы и глаза блестят.
Враг не дремлет, чуткий враг, хитрый делает зигзаг,
Притворится турок волком, воет сволочь на ребят.

А с вершины «два, ноль, пять» мне всю Турцию видать,
Женщин ходит очень мало, видно, дома все сидят.
Вижу – джипы, мужики, рядом бродят ишаки,
Вот сидит в хиджабе кто-то, изнывая от тоски.

Мой бинокль весьма хорош, от него не ускользнешь,
Коли вшивый кто-то бродит, я увижу даже вошь.
Солнце вышло из-за туч. По биноклю льется луч,
Светит в глаз, я плохо вижу, буду ждать подхода туч.

Вот «сработка» на С-100, кто в шинели, кто в пальто,
Ухватив стволы и лыжи, побежали на плато.
Запыхались, залегли, кто-то бродит там вдали?
Может, турок, может, зверь. «Эй, дозор, пойди, проверь».

Полчаса лежим в снегу, от дозора ни «гу-гу»,
Проверяет он «систему», весь по пазуху в снегу.
Провалился, что ль, в сугроб? Пробирает всех озноб,
Ведь бежали, пропотели, у меня так мокрый лоб.

Слава богу, всё, «отбой», не бежим теперь гурьбой,
А идем спокойным шагом на заставу, на покой.
Все пришли, ложимся спать в не согретую кровать,
Год служу один, нет женщин, за версту их не видать.

Ах, Армения моя, ты была тогда ничья,
Все подряд тебе служили, и с ружьем, и без ружья.
А теперь ты далеко, так забралась высоко,
Что с вершины Арарата всю увидеть нелегко.

Все, Армения, прощай, злом меня не вспоминай,
Все же честно охраняли мы тогда твой дивный край.
А потом пришел Спитак – горе, стоны, крики, мрак,
Мы душой с тобою были, нас воспитывали так.

Служба кончилась – домой, распрощались мы с тобой,
Из святого Еревана мы в Европу, на покой.
Все прошло, идут года, не забудем никогда,
Ведь родная нам застава в сердце нашем навсегда.

Березки-солдаты

Когда был молодым офицером,
У границы с винтовкой «гулял».
И в таежном лесу, между делом,
Вдоль дороги березки сажал.

Подросли, зашумели березы,
Ночью были мне вместо свечей.
И качаясь, стоят, как матросы,
Вдоль границы любимой моей.

Но граница бывает тревожной,
Ведь не спят в непогоду враги.
И крадутся тропою незримо,
Только тихо скрипят сапоги.

Этой ночью сидел я в засаде,
Слышу чьи-то кошачьи шаги.
Я не думал тогда о награде,
А шептал «Господь! Мне помоги».

Шли они на меня, чуть ступая.
Диверсантов дозорных отряд.
«Стой!» – кричу я, патрон, досылая.
Но в ответ застрочил автомат.

Засвистели незримые пули,
Я ответил им метким огнем.
Двое сразу навеки уснули,
Одного задержали живьем.

Вот светает, идем все гурьбой,
Две березки на тропке лежат.
Ночью нас заслонили – собой,
И погибли, спасая солдат.

Я в Италию попал