Андрей Синельников - Евангелие от Андрея

• Название: Евангелие от Андрея
• Автор: Андрей Синельников
• Жанр: Русское современное

«Поехать на Валаам Антон с Павлом собирались давно. Но не как все, на комфортабельном лайнере из Москвы или Санкт-Петербурга с круизной поездкой по каналу: заходом на Кижи и посещением других достопримечательностей Карелии и северной Руси, а как самые, что ни наесть турики. Даже поездка из Сортавалы на пароходике или ракете в их планы не входила. Где-то они слышали, что раньше паломники и монастырская братия добирались до архипелага с восточной стороны озера по цепочке островов. Вот пройти этим путем было интересно. Мысль эта запала сначала в голову Антона, как большего афериста в их маленьком, но сплоченном коллективе, а потом все-таки утвердилась и в трезвой голове Павла. Они стали искать разные старые карты, еще времен советско-финской компании и даже ранее. Наконец, поняв маршрут, закупили всяческого необходимого туристу снаряжения, начиная от легкой палатки и спальников и кончая рыжими непромокаемыми костюмами. Добираться решили так. Сначала до Олонца, затем к Ладожскому озеру. Там взять в наем рыбацкую лодочку с мотором и оттуда островами к Валаамскому архипелагу. Деньги были, желание тоже. На работе трудностей не предвиделось, благо Павел был сам хозяин небольшого предприятия, так сказать мини олигарх, а Антон всю жизнь числил себя человеком свободной профессии, а проще говоря, мелким аферистом…»

---

Иногда Иисус мельком упоминал о том, чем искушали его в пустыне Звери. Я сейчас отчетливо вспомнил несколько таких коротких рассказов – притч. Иисус вообще любил говорить притчами.

Я хорошо помню слова самого Иисуса об Искушении. Искушение. Кто мог отважиться и рискнуть, испробовать себя на крепость.

Иисус мог пойти на это. Он видел, как толпы были готовы подняться по велению Иоанна Крестителя, а сила, которую он чувствовал внутри себя, была неизмеримо большей силой. Но можно ли насилие побеждать насилием? Может ли меч положить конец царству меча? Не значило ли это вызвать к жизни новые темные силы? Не лучше ли было раскрыть для всех ту истину, которая до тех пор оставалась достоянием нескольких святилищ и небольшого числа посвященных? Не следовало ли подействовать на сердца людей в ожидании того времени, когда путем высшего знания и внутреннего откровения истина проникнет в сознание людей? Не следовало ли проповедовать Царство Небесное смиренным и простым, не следовало ли заменить Царство Закона Царством Благодати, преобразить человечество изнутри, возродить его душевную жизнь? Но за кем останется победа? За духом зла, который царствует вместе с сильными мирa сего, или за божественным духом, господствующих в невидимых высших мирах и скрытым в сердце, каждого человека, подобно искре внутри камня? Но какова будет участь пророка, который решится разорвать завесу храма, чтобы разоблачить пустоту Святилища, который осмелится оказать неуважение одновременно и Храму, и императору? Но время настало! Внутренний голос не говорил ему, как пророку Исаи: «Возьми большую книгу и пиши на ней пером человеческим». Голос взывал к нему: «Восстань и говори!». Необходимо было найти живой глагол, веру, которая двигает горами; силу, которая разбивает неприступные крепости. Иисус общался с духами. Во время этого общения какое-то беспокойство, какая-то растущая тревога стала овладевать им. Он начал терять чудную радость обретенной силы, и душа его начала погружаться в темную бездну. Черное облако окутало его.

Это облако было чревато всевозможными тенями. Он узнавал в них образы братьев назареев, своих учителей ессеев, своей Матери. Тени эти одна за другой говорили ему: «Ты хочешь невозможного! Ты не знаешь, что ожидает Твое безумие! Откажись!». Но непреодолимый внутренний голос возражал: «Это неизбежно». Он боролся нескольких дней и ночей, то, прислонившись к стене, то стоя на коленях, то распростертый ниц. И все глубже раскрывалась перед ним бездна, и все чернее становилось окружавшее его облако. Он словно приближался к чему-то страшному и невыразимому. Затем он впал в тот мистический транс, когда глубоко скрытое внутри тебя пробуждается. Когда ты вступаешь в общение с живым духом всех вещей и отбрасываешь на прозрачные ткани сновидения образы прошедшего и будущего. Внешний мир исчезает, глаза закрываются. Тот, кто пришел сюда начинает созерцать Истину в лучах того Света, который затопляет все его существо, образуя из его сознания пламенеющее средоточие этого Света. Он становится ясновидцем, прожигающим взором века и земли.

Загремел гром, гора задрожала до самого основания. Внезапный вихрь поднял ясновидца на вершину волшебного, неземного Иерусалимского храма. Крыши и башни этого города сверкали, повиснув в воздухе, словно лес из золота и серебра. Священные гимны доносились из Святая Святых сотни храмов. Волны фимиама поднимались со всех алтарей и неслись к ногам Иисуса. Народ в праздничных одеждах наполнял портики. Прекрасные женщины в белых туниках пели для него гимны пламенного обожания. Трубы звучали, и сто тысяч голосов восклицали: «Слава Царю Освободителю!»

– Ты будешь этим царем, если поклонишься мне, – раздался голос.

– Кто ты? – спросил Иисус.

И снова поднялся вихрь и понес его через пространство на вершину горы. У его ног развернулись царства земли, освещенные золотистым сиянием.

– Я царь духов и князь земли, – донесся голос снизу.

– Я знаю, кто ты, – сказал Иисус, – Ты появляешься под бесчисленными видами. Появись в своем земном образе.

– Склонись передо мной, я дам тебе все царства земли. Стань таким как повелители империй и люди буду у твоих ног. Стань Мессией-воином!

Но не поддался тогда Иисус соблазну меча, как рассказывал он Андрею.

Зато живем по заповеди «Огнем и мечом», и все именем твоим. Так что вот, кто ж знает долю свою. Что еще там показывали ему Посвященные?

«Обещай народам земные блага. Накорми их. Сделай камни хлебами. И они пойдут за тобой куда угодно», – вещали искусители. И Иисус якобы ответил им: «Не хлебом единым жив человек…».

Вот думал Андрей: «А ведь до того, как Иисус начал собирать вокруг себя своих учеников, и рассылать их по миру…не было хлеба в этом мире. Как в раю, было много деревьев, много животных, много трав, но не было зерна. Человек питался от Матери-Земли. Иисус дал им хлеб. Он приучил их к хлебу…. Вот тебе и не хлебом единым…». Что там еще было в пустыне? Ах, да! Иисус тогда рассказал и про главное видение.

Будто бы в конце всего на темном небе глубокой ночью загорелось блестящее созвездие. Оно состояло из четырех светил в форме Креста. Назарей сразу узнал знак древних посвящений, знак таинственных жрецов Египта сохраненный ессеями. В давние, давние времена древние маги и чародеи поклонялись ему, как символу земного и небесного огня, как знаменью Жизни со всеми её радостями и Любовью со всеми её чудесами. Позднее посвященные Египта видели в нем символ великой мистерии, образ жертвы великого Ра – Солнца, который раздробляется, чтобы проявить себя в мирах. Символ одновременно и жизни, и смерти, и воскресения, он встречался и в подземельях, и на могилах, и в бесчисленных старых храмах.

Сияющий крест, как рассказывал Иисус, увеличивался и приближался, словно привлекаемый сердцем ясновидца. Его четыре звезды пламенели, подобные четырем солнцам.

– Смотри, это магический знак Жизни и Бессмертия, – произнес невидимый голос, – Некогда люди обладали им, но затем потеряли его. Хочешь Ты возвратить его людям?

– Хочу, – тихо ответил Иисус.

– Если хочешь, взирай! Вот твоя судьба.

Внезапно четыре звезды погасли. Настала ночь. Подземный гром потряс землю, и со дна Мертвого моря поднялась темная гора, на вершине которой виднелся черный крест. Человек, изнемогающий в смертных муках, был пригвожден к нему. Беснующийся народ покрывал гору и вопил со злобным издевательством: «Если ты действительно Мессия, спаси себя!» Иисус точно знал: тот распятый человек был он сам…

Вот тогда, он все понял. Чтобы победить, нужно было отождествить себя с этим страшным двойником, представшим перед ним как предостережение. Страх затопил душу Иисуса, он почувствовал себя висящим в пустоте и раздираемым муками пригвожденного, и оскорбленьями сынов человеческих, и глубоким молчанием Богов и Посвященных.

– Ты можешь принять жертву, или же отвергнуть ее, – сказал невидимый голос. А видение уже начало дрожать и местами бледнеть, и призрак Креста с казненным уплывать вдаль, когда перед внутренними очами Иисуса стали проходить яркой картиной целая армия измученных душ, от которых неслись жалобные вопли: «Без Тебя мы погибнем… Спаси нас Ты, который умеешь любить».

Тогда он, медленно выпрямился и, раскрывая объятия, воскликнул: «Принимаю крест, и да будут они спасены!» И в тот же миг он почувствовал страшное сотрясение во всем существе своем и испустил громкий крик… Черная гора обрушилась, крест исчез.

Когда Иисус пробудился, ничто не изменилось вокруг него. Восходящее солнце золотило внутренность грота Енгаддийского. Теплая роса увлажнила его оцепеневшие ноги. Колеблющиеся туманы поднимались над Мертвым морем. Но он сам был уже не тот. Нечто, навсегда решающее судьбу, совершилось в неисповедимой глубине его собственного сознания. Он разрешил загадку своей жизни. Он завоевал мир, и великая уверенность проникла в него. Из победы над земной своей природой, на которую он наступил ногой и, побежденную, навсегда отбросил от себя, из пережитой смертельной агонии, возникло новое сознание, сияющее небесною радостью. Он знал, что непреложным решением своей воли он стал отныне Мессией. Закон посвящения: «Ничего извне, все изнутри» был великим законом древних мистерий.

Вскоре после Искушения он спустился в поселок ессеев и узнал, что Иоанн Креститель был схвачен и заключен в темницу в крепости Макеру. Это известие было для него признаком, что времена созрели и что пора начать действовать. Он объявил ессеям, что пойдет проповедовать «Евангелие Царства Небесного».

«Для души сходящей с неба, рождение есть смерть!», – добавил Иисус.

Слова эти скрывали его решение сделать доступными для простых и смиренных знания великих Мистерий. Решение перевести на понятный для всех язык тайны Посвященных. Подобного не совершалось никогда. Так потом рассказывал Иисус Марии Магдалине и Андрею. Может, где и приукрасил. Он вообще любил говорить притчами.