Жорж Кулецкий - Обнаженная со скрипкой

• Название: Обнаженная со скрипкой
• Автор: Жорж Кулецкий
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906131-70-6

Эта романтическая история произошла в наши дни с симпатичными нормальными живыми людьми, которых Судьбе было угодно свести вместе. В их жизни нет криминала, но есть романтика и увлеченность своими делами. Разумеется, нашлось место и для чего-то сверхъестественного – сейчас без «чертовщинки» ничто не обходится. Но главной движущей силой у всех героев является Любовь. И благодаря этому чувству герои делают свои открытия.

---

Жорж Кулецкий Обнаженная со скрипкой

Oh, yes, yes, yes

Ой, да! Да, да, да-а-а

(пер. с англ.)

– Один из величайших даров, доставшихся человечеству неизвестно откуда и за какие заслуги – музыка. Она покорила весь мир. В ней есть и мистика, и таинственность, и прозрачность, и простота, и глубина. Она – все.

– Спорное, конечно, утверждение, мастер, но что-то в нем есть…

– Микеле, друг мой, музыка, может привести к святости, а может и к пороку. И грань между ними так тонка. Музыка – это и дар божий, и дьявольское искушение.

(Из разговора двух кремонцев о музыке вечером 17 сентября 1827 года)

Любое совпадение имен, фамилий, событий, географических названий, существующих или существовавших, с появляющимися на этих страницах, является чистой случайностью, порожденной воображением автора.

© Жорж Кулецкий, текст, 2015

© Издательство «Человек», Издание, 2015

* * *

В свои двадцать восемь лет Антон Карпачев, несмотря на молодость (относительную, конечно), пользовался известностью и авторитетом в достаточно узком кругу столичных краснодеревщиков-реставраторов и владельцев антикварной мебели. Высокий, худощавый, с узким лицом, голубоглазый, он чем-то неуловимо был схож с ликами святых на старых русских иконах. В жизни держался спокойно, уверенно, с достоинством, хотя по тусовочным рейтингам, разумеется, уступал вальяжным олигархам, всяким банкирам и бизнесменам, и даже высокомерно снисходительным к окружающим представителям офисного планктона. Правда, случись вдруг выяснять отношения старинным русским или английским способом, на кулачках, преимущество было бы на его стороне – постоянная физическая работа все-таки способствует поддержанию необходимого мышечного тонуса. По образованию он был инженером, специалистом по деревообработке и, к тому же, еще и практиком с «золотыми руками». Благодаря этому он и пользовался в столице в элитной среде немалой известностью, не только как мастер, но и как человек творческий.

И вот эта «творческая натура» стояла в прихожей квартиры в доме на Сивцевом Вражеке, указанном ему в телефонном разговоре накануне.

– Добрый день! Так это вы и есть тот столяр, которого мне рекомендовал Витя Приходченко? – оценивая цепким взглядом Антона, спросил хозяин квартиры пока гость снимал куртку-пуховку и ботинки – все-таки на улице стоял март, ранняя и сырая московская весна. Антон оказался пунктуален – как и условились по телефону на двенадцать, так ровно в полдень он и нажал кнопку звонка.

Открывшая ему дверь пожилая, с морщинистым лицом, немного грузная женщина в клетчатом фартуке – видимо, кухня в квартире располагалась неподалеку от входного холла, быстро ретировалась куда-то вглубь коридора, предоставив главному лицу в доме самому встречать и оказывать внимание пришедшему гостю. Правда, она сразу оценила и его внешность, и одежду. И сразу решила для себя, что этого будут угощать чаем с домашним вареньем, но до обеда он вряд ли задержится.

Как встречали по одежке, так и продолжается эта старинная российская, а может быть и мировая традиция. Вот только провожают сообразно результатам общения, а у русских – порой и количества, если до того дойдет, принятого на грудь.

– В общем, да. Виктор Викторович сказал, что вы хотели со мной встретиться по поводу одной работы. Вы ведь Петр Владимирович? – Антон улыбнулся, разглядев, что у генерала (ВикВик предупредил, с кем предстоит иметь дело) лицо круглое, добродушное, чисто, почти до синевы выбритое. Пухлые губы Петра Владимировича, что считается хорошим признаком человека доброго и мягкого, тронула улыбка.

– Ну вот, и миленько! Все сходится. Все правильно. Давайте пройдем в мой кабинет, так сказать, посмотрим на изделие, – предложил генерал мягким дружелюбным голосом.

Называющий себя «артиллеристом дальнего боя», на самом деле Петр Владимирович Соколов был конструктором-ракетчиком. Отец его служил в традиционной артиллерии, а потому настоял, чтобы Петр, мечтавший о геофаке МГУ, поступил в военное училище. После этого младший Соколов учился в аспирантуре МВТУ, а в итоге дослужился до генерал-майора и член-корреспондента Академии наук. Будучи в свое время невыездным, он с увлечением собирал масштабные карты, путеводители и фотоальбомы по зарубежным городам. И вот однажды, листая итальянский альбом, купленный в «Иностранной книге» на Кузнецком, остановился на листе с куполом флорентийского собора Санта Мария дель Фьоре – творении гениального Филиппо Брунеллески. Поразили его и слова историка живописи и архитектуры Вазари, которыми тот описывал величественное сооружение:

«…древние не достигали в своих постройках такой высоты и не решались на такой риск, который бы заставил их соперничать с самим небом, как с ним, кажется, действительно соперничает флорентийский купол, ибо он так высок, что горы, окружающие Флоренцию, кажутся равными ему».

«А ведь мы тоже соперничаем с самим небом!» – подумалось тогда несостоявшемуся географу. И надо ведь, какой случился парадокс! Собор с его куполом до него и воочию, и на снимках видели десятки миллионов людей, но именно Петру Соколову пришла оригинальная идея конструкции «двойной оболочки» головной части межконтинентальной баллистической ракеты. За эту разработку он был удостоен Государственной премии. Потом были и другие награды, но никогда и нигде списки соискателей, а тем более, лауреатов по этой тематике не публиковались. По вполне понятным причинам.

Они прошли по ломаному коридору мимо закрытых дверей в другие комнаты, и подошли к кабинету.

Войдя, Антон сразу увидел старинный платяной шкаф. Его присутствие было неожиданным в помещении, сплошь заставленном до самого потолка современными книжными шкафами и полками. Антон подошел к нему, погладил ладонью переднюю створку, потом провел рукой по боковинам – настоящий орех, и не шпон, а массив.

– Вещь! Можно? – спросил Антон, берясь за ключ, который, скорее всего, был из новоделов, подобранных взамен утерянных оригиналов.

– Теперь он в вашем распоряжении. Если договоримся, конечно! – разрешающе кивнул хозяин седой головой. – Только осторожно, петли расшатались, я саморезами их прикрутил, но это так, «на соплях».

– Саморезами, говорите?! – пробормотал себе под нос Антон, осторожно потянув на себя створку двери. – Саморезами – это вы напрасно!

– Ну уж как мог! Лара торопилась куда-то, да так рванула дверку, что та чудом не сорвалась!

– Рванула Лара. А дверок пара! – зарифмовал Антона свое возмущение. – А за это вы бы ей по рукам! Вашей этой Ларе…

– Ну, что вы! Как можно по рукам? Ей по рукам никак нельзя, руки ей беречь надо.

– А по мягкому месту? – подсказал Антон, вынимая верхнюю полку из шкафа.

– Ну, лет двадцать назад это и подействовало бы, а теперь уже поздно! – заметил Петр Владимирович.

Тут в комнату вошла женщина, и генерал поспешил представить свою супругу. Валентина Григорьевна знала, что должен прийти мастер, и смотрела на Антона с интересом. И надо признать, ожидания ее не оправдались. Потому как виделся ей столяр неким мужчинкой возрастом за полтинник и больше, с одутловатым, если не сказать, испитым лицом и нездоровыми, прокуренными желтыми зубами. И непременно в прожженном, испачканном клеем, лаками и морилками, холщовом фартуке. А тут – женщина даже зажмурилась на мгновение – столяр смотрелся как молодой преуспевающий бизнесмен. Рубашка с «подворотничком», темно-синие вельветовые, в мелкий рубчик брюки, бархатный, в тон брюкам, пиджак. Мягко пожав протянутую женщиной руку, Антон назвался: «Антон. Мастер-реставратор. Карпачев». И широко улыбнулся, продемонстрировав замечательные белоснежные зубы. Чем привел супругу генерала в искреннее восхищение.

– Здравствуйте, Карпачев Антон! – приветливо сказала генеральша. – Какой же вы… – казалось, она пытается подыскать нужное слово. – Молодой для такой профессии, коллега!

Назвав Антона коллегой, она не погрешила против истины. Валентина Григорьевна Рерберг тоже встречала гостей «по одежке», но провожала… по улыбке. Дело в том, что она была стоматологом. То есть, занималась «реставрацией» зубов. Причем «реставратором» она была потомственным, уже в пятом поколении. И данное обстоятельство много лет назад чуть было не расстроило брак аспиранта «бауманки» Пети Соколова с очаровательной петербурженкой, студенткой первого столичного меда. «Да, Соколова – звучит нормально! – соглашалась Верочка Рерберг. – Но Соколовых – не обижайся, Петенька! как Орловых, Ивановых, даже Рабиновичей – пруд пруди. А вот Рерберг в моей профессии – это как знак качества на твоих «изделиях»!

Так и осталась она при девичьей фамилии. Как дантист любила чистоту, порядок, мягко «подправляла» в решении домашних вопросов мужа, контролировала ситуацию с дочерью. В последнее время заботило ее отсутствие у той достойной партии, стоящего жениха. И хотя о некоторых «друзьях-приятелях» дочери Валентина Григорьевна знала, относилась она к ним достаточно критически.