Христофер Андерсен - Мадонна — неавторизированная биография

• Название: Мадонна — неавторизированная биография
• Автор: Христофер Андерсен
• Издательство: Simon & Schuster
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991

Опираясь на публикации в прессе и интервью с теми кто знает Мадонну или работал с ней, известный американский журналист, автор биографий-бестселлеров, нарисовал впечатляющий непредвзятый портрет феноменальной женщины и проследил историю ее невероятного успеха. Эту биографию можно с полным правом назвать «В жизни с Мадонной».

---

Чтобы противостоять мадоннофикации фильма, Аркетт устроила блицкриг на рекламном фронте. Она признала, что была ошеломлена стремительным взлетом Мадонны. «Со мной такого… никогда не бывало. Я потерпела крушение. Меня очень легко обидеть. У меня не толстая шкура. Поэтому я так выбита из колеи. Я по-настоящему беззащитна», — заявила она Фреду Шруерсу, автору статьи «Мадонна и Розанна» в журнале «Роллинг Стоун». В каждой газетной строчке Мадонна представала самоуверенной, как и предполагал Дэвид Денби. «О, неужели? И кто еще со мной чего не поделил — кроме Розанны?» Мадонна не собиралась выступать в роли приманки — «Безнадежные поиски Сюзен» должны были утвердить ее как актрису, — но она понимала, как важно, чтобы фильм имел коммерческий успех: «Мою музыку любит масса подростков, и не мне вас учить использовать фонограмму для рекламы фильмов». Сравнивая картину с эксцентричными комедиями 1930-х годов, она хвалила «Сюзен» за «вкус настоящей жизни — и никаких тебе дерьмовых юношеских грез». Первый ход студии блестяще себя оправдал. Картина привлекла в залы зрителей много моложе, чем предполагалось руководством студии, и стала самым доходным фильмом сезона. В результате головокружительного успеха личность Мадонны претерпевала изменения отнюдь не в сторону утонченности. Поворотным пунктом для Мелинды Купер послужил ночной звонок от Мадонны в Лос-Анджелес. «Я послала шофера в лимузине „Дав-Эл“ встретить ее в аэропорту, но произошла какая-то накладка, и когда она прилетела, машины не было, — вспоминает Купер. — Она сорвалась на визг, осыпала меня отборными ругательствами, назвала подстилкой и кое-чем похуже. В первый раз она довела меня до слез». После бесконечных, казалось, репетиций в Лос-Анджелесе, Мадонна начала свое шумно разрекламированное турне под девизом «Девы» выступлением в Сиэтле в начале апреля. Для затравки она выпустила на сцену специально подобранных для этого случая «Бисти Бойз» — группу белых исполнителей рэпа, чья скандальная репутация — на них уже повсеместно обрушивались за прославление секса и насилия — весьма импонировала мятежной натуре Мадонны. За два месяца Джагернаутова колесница Мадонны прокатилась по двадцати восьми городам, вызывая повальную истерию, сравнимую лишь с поветрием битломании в середине 1960-х годов.

Щеголяя горой туалетов, разработанных специально для турне Марлен Стюарт, — включая знаменитое белое кружевное свадебное платье, лиф «Меркантильной девицы» и розовую юбку с кринолином, на которой были нашиты пластмассовые фрукты, пепельницы, монеты и игрушечные часы, — Мадонна, скача и крутясь, исполняла дюжину песен. С нею на сцене были оркестр из шести музыкантов и два танцовщика; записанные на фонограмму голоса усиливали звук ее собственного слабого голоса. C первого номера, когда она важно спускается по лестнице под мощный ритм «Я тебя одену» в нео-психеделической куртке немыслимой расцветки, все семьдесят минут представления шли в одном и том же направленном ритме, который изредка перебивался рискованными выходками звезды. «Привет, Майами!» — кричала она. — На что глазеете?… Так я и думала". В другой раз, оседлав огромный динамик, она бросала в зал: «У каждой дамы есть шкатулка, но только у меня музыкальная». Доведя толпу до эротического экстаза темпераментным и откровенно сексуальным исполнением «Словно дева», она кричала публике: «Женитесь на мне?» В ответ раздавалось, естественно, тысячеголосое «Да!» Каждое представление заканчивалось тем, что богоподобный глас некоего отца строго напоминал Мадонне: она достаточно поиграла и ей пора домой. Этот необузданный, беззастенчивый энтузиазм публики и превращал Мадонну из простой рок-звезды в настоящий феномен. Тысячи женщин носили черные блузки без рукавов, пятнистые — под шкуру леопарда — мини-юбки, лифы из золотой парчи, кружевные облегающие трико и черные вечерние перчатки без пальцев. Нетренированному глазу могло показаться, что большинство этих молодых женщин просто выходит на люди в белье — что многие из них на самом деле и делали.

Это были «хочубытьтакойкакона» — целая армия женщин в возрасте от десяти до двадцати одного года, страстно желающие во всем походить на своего ломающего правила и крушащего традиции кумира. Демонстративно бросающие вызов условностям и — не случайно, родительскому авторитету, — эти молодые женщины тратили миллионы на товары с клеймом Мадонны, которые шли нарасхват, ибо были помечены ее славой: тенниски, гастрольные буклеты, серьги, перчатки, афиши спортивные свитера, пуговицы. «Если на вещи — лицо Мадонны, значит, вещь — для продажи», — заметил один остряк. Мадонна ликовала. А ведь кассовые аппараты по всей Америке только начинали позванивать, когда она отметила начало турне в Сиэтле; подняв бокал шампанского после первого концерта, она провозгласила: «За нас, тех, кто правит миром!» Когда Мадонна прибыла в Сан-Франциско, пришла очередь Принса засвидетельствовать ей свое почтение. Он стоял со своими могучими телохранителями в «яме» для фотографов у самого края сцены и наблюдал снизу, как Мадонна выламывается перед пятитысячной толпой орущих фанатов. После концерта Мадонна приняла приглашение Принса заехать к нему в отель. Выходя из лифта со своим телохранителем Клеем Тейвом, она вздохнула: "Что ж, пора навестить «крошку». Принс все больше раздражал Мадонну. Она флиртовала с ним что было сил, но он последовательно отвергал ее сексуальные притязания. «Все в нем говорит: прикоснись ко мне, лизни меня, люби меня, но тут он притворяется, что на нем монашеская ряса», — жаловалась Мадонна. Кроме того, она поведала друзьям, что на ее вкус Принс «слишком изысканный. Я обняла его на прощанье, и он оказался таким хрупким, что чуть не рассыпался у меня в руках». Тем временем Шон Пенн выступал в роли верного воздыхателя. И, что более важно, он преследовал Мадонну, как никто из ее поклонников, появляясь на ее концертах в Майями, Сан-Диего и Детройте. После представления в детройтском «Кобо Холле» она повела его знакомить со своими родителями. (Незадолго до этого Пенн представил Мадонну своим родителям после ее выступления в Лос-Анджелессе в «Юниверсал Амфитиэтр») «Шон по-настоящему занялся ею, — говорит Мелинда Купер. — Он действительно любил ее, не то что „Мармелад“. Я хочу сказать, что „Мармелад“ любил только самого себя. Но она не торопилась отвечать Шону тем же». У Мадонны голова была занята другим, когда она с триумфом вернулась в родной Детройт. В зале сидели ее друзья, родственники, учителя. Прервав на полуслове «Праздник», она обратилась с теплыми словами к бабушке, — та тоже сидела в зале — и произнесла пятиминутную речь, от которой прослезились несколько оркестрантов. В первом ряду, сияя от удовольствия, сидел ее первый наставник Кристофер Флинн, скромно сложив руки на коленях. «Я был совершенно покорен. Я смотрел на нее, а видел ту маленькую четырнадцатилетнюю девочку, что прижимала к себе куклу. Теперь у нее было все, что ей хотелось, — и все, чего она заслуживает, как я ей говорил, когда выпихнул ее из Мичигана коленкой под зад и велел ехать в Нью-Йорк», — рассказывает он.

Но больше всего из тех, кто находился в зале, Мадонна хотела угодить Тони Чикконе. По-прежнему желая снискать одобрение отца, она выбросила из шоу большинство наиболее откровенных сцен. «Представление, которое она дала в родном городе, была сама непорочность по сравнению с теми, которые видела публика в других концах страны, — рассказывает бывший участник ее команды. — Мадонна твердо настроилась не смущать отца». Нэнси Райан Митчел, школьная наставница Мадонны, вспоминает: «Она воздержалась от обычных своих выражений. Мадонна не собиралась рисковать отцовской любовью и уважением». Мадонна и сама признавалась, что при исполнении некоторых довольно скабрезных трюков чувствовала себя не с своей тарелке, зная, что в зале сидит отец. Однако подобная сдержанность никак не проявлялась, когда она смотрела на тысячи двенадцатилетних девочек, многие из которых пришли на концерт в сопровождении настороженных, по вполне понятным причинам, родителей. Проявлением очевидного желания наладить отношения с отцом было приглашение Тони Чикконе произнести знаменитые последние слова представления. «Папа, я хочу, чтобы ты вышел на сцену и сделал так, как когда я была маленькой, — сказала Мадонна. — Ты велишь мне уйти со сцены, потому что тебе кажется, что я плохо себя веду». Чтобы настроить отца на нужный лад, Мадонна напомнила ему о своем скандальном выступлении на школьном вечере, когда она училась в четвертом классе. «Ты по-настоящему меня прогони, потому что я собираюсь сопротивляться», — сказала она. Тони Чикконе последовал указаниям дочери, пожалуй, слишком усердно. Поднявшись на сцену, он так сильно дернул Мадонну за руку, что, по ее словам, «чуть не вырвал с мясом». Под занавес Мадонна вызвала его обратно на сцену — откланяться публике. Мадонна также озаботилась устроить для небольшой группы родственников, бывших одноклассников и учителей маленький прием у себя в номере детройтского отеля «Сен-Режи». Она расхаживала по комнате в бейсбольной шапочке, приветствую гостей и то и дело спрашивая: «Послушайте, правда, отец сегодня был великолепен?» «Это было действительно трогательно и в то же время несколько неловко, — вспоминает Нэнси Райан Митчел. — Много объятий и поцелуев, а Мадонна была очаровательна и приветлива с каждым». Особенно с Мэрилин Фэллоуз, учительницей старших классов, которая поддерживала Мадонну в ее мечтах десять лет тому назад. «Мадонна в своей бейсбольной шапочке подводила эту маленькую пожилую даму во всем и всех ей представляла. Было очень мило», — говорит Митчел. И все же Тони Чикконе в тот вечер чувствовал себя неловко. «Когда Мадонна превозносила его на все лады, он как мог старался ей подыграть, даже пытался завязать разговор и „Бисти Бойз“, хотя о чем ему было с ними говорить?» — добавляет Митчел.