Сергей Мец - Лавка дядюшки Лика

• Название: Лавка дядюшки Лика
• Автор: Сергей Мец
• Жанр: Повести

Некогда их было около тысячи, теперь осталась всего дюжина, и им предстоит завершить очередной этап эксперимента.

---

Мец

ЛАВКА ДЯДЮШКИ ЛИКА

Сказка-быль

Жизнь в нашем городке начиналась ближе к вечеру, когда солнце опускалось к горизонту и спадал дневной зной, а теперь все живое попряталось в тени деревьев и домов. Самое уютное и прохладное из таких мест городка было расположено во дворе у дядюшки Лика, в дальнем конце которого и находилась знаменитая лавка.

Как только утомленный невыносимым зноем посетитель сворачивал на улицу, где жил дядюшка Лик, его взору открывалось чудесное зрелище, и он прибавлял шагу, чтобы скорее ступить в тенистый сад. Невысокая, в половину человеческого роста, калитка располагалась в центре такого же невысокого штакетника, почти совсем утонувшего в дебрях живой изгороди, ветки которой украшали ягоды крыжовника. Темно-розовые с золотистыми прожилками, мясистые и вместе с тем прозрачные, они своим видом чем-то напоминали миниатюрные елочные игрушки. Штакетник тянулся вокруг всего сада, и половину урожая крыжовника собирали как правило птицы и соседские мальчишки.

Сразу за калиткой начинался сад. Вишня, черешня, яблони, груши, инжир, клубника, грядки разнообразной зелени – чего тут только не было. Вдалеке, у правого забора, была отгорожена от сада металлической сеткой небольшая территория, откуда доносилось кудахтанье кур и специфический запах сельской жизни.

Пройдя метров пятьдесят по дорожке, вымощенной плоским булыжником, наслаждаясь прохладой и великолепием сада, пришедший к дядюшке Лику посетитель попадал на следующий уровень восхищения и блаженства. Параллельно дому тянулась длинная арка из металлических труб, вся увитая виноградными рукавами. Прямо над головой и по вертикальным стенкам арки с ветвей свисали наливающиеся спелостью кисти разных пород – от нежнейшего «дамского пальчика» с неповторимым вкусом и одной крупной косточкой внутри до внушительных размеров розовых, столового сорта, и мелких иссиня-черных гроздей кишмиша. Эту арку и пересекала тропинка, ведущая от калитки через сад, и тут непременно задерживались все, кто приходил по делам к дядюшке Лику.

Слева, в самом конце навеса стоял небольшой массивный деревянный стол, за которым поместилось бы не больше десяти человек, а сразу за ним был вырыт и облицован булыжником небольшой хауз, в котором журчала родниковая вода, перекатываясь через камни, и резвились золотые рыбки. В воде покоилась и специальная сетчатая конструкция, где всегда охлаждалось несколько бутылок разнообразных напитков.

Все это великолепие пряталось в тени старых карагачей с мозолистыми натруженными за столетие стволами, и тут же было обустроено место для приготовления пищи: глиняный тандыр с черным от частого использования чугунным казаном сверху, мангал, рассчитанный шампуров на двадцать, и небольшой самовар. Кругом царила такая желанная в эти знойные месяцы южного лета прохлада, что каждый пришедший ненадолго присаживался за стол, отдыхая и любуясь прекрасным ухоженным садом.

Сама лавка пряталась в тени таких же вековых платанов, что осеняли своими кронами заветное место у хауза. Это был обычный дом в два этажа, какие строят по всей земле на приусадебных участках: пара небольших спален, туалет с душем, примыкающая к ним крохотная кухонька на втором этаже, и собственно сама лавка, которая занимала весь первый.

Окна спален и двери с двумя узкими створками выходили на небольшую веранду, поддерживаемую мощными круглыми деревянными столбами, покрытыми искусной резьбой, и отсюда открывался вид на задний двор дома. Попасть туда можно было только открыв дверь в самой глубине лавки, и никак иначе. Справа за этой дверью, вдоль глухой стены, убегала вверх лестница, ведущая на второй этаж, а слева находилась еще одна дверь, за которой располагалась гардеробная – длинная узкая комната со встроенными шкафами по обеим стенам, открыв любую из зеркальных створок которых можно было обнаружить вешалки с одеждой и полки с обувью.

Но был у этой комнаты секрет – центральная секция шкафа у правой стены выдвигалась внутрь комнаты и за ней взору открывалась еще одна маленькая комнатка и еще одна дверь, потайная. Она-то и вела на задний двор, но поскольку сад по обеим сторонам лавки заканчивался высоким, метра в три, деревянным забором, то о существовании заднего двора никто из гостей и не догадывался. Допуск туда был разрешен только тем, кто был посвящен в тайну лавки.

Перешагнув порог заветной двери, ты тут же оказывался перед густыми в человеческий рост зарослями кустарника, которые хозяин дома называл «матёркой». Сквозь заросли петляла тропинка, вымощенная все тем же плоским булыжником, и ступив на нее гость оказывался во власти какого-то особенного запаха, терпкого и очень необычно душистого. Голова начинала слегка кружиться, но это не пугало, а скорее радовало. Настроение поднималось, мир выглядел как-то иначе, гораздо праздничнее, чем еще минут пять назад, и тут заросли внезапно заканчивались. Изумленный, ты останавливался, не в силах осознать все величие вдруг открывшейся картины.

Оказывалось, что сад и дом с лавкой дядюшки Лика расположены почти у самого края грандиозного ущелья, падающего на несколько сотен метров вниз отвесной скалой и простирающегося не меньше, чем на несколько десятков километров вдаль. Дно этого громадного ущелья представляло из себя бескрайнюю равнину, по которой текла неглубокая не очень широкая и быстрая речка с берегами, поросшими зарослями деревьев и кустарников. Дальний берег насколько хватало глаз покрывал лес, исчезающий в сизой дымке, тянувшейся до самых горных вершин со снежными шапками, а ближний, от подножия скалы и до русла реки – лишь сочной невысокой травой и редкими деревцами. Тут целыми днями паслись коровы и козы, позвякивая колокольчиками, звук которых, впрочем, почти никогда не достигал этой высоты. Слева, километрах в пяти виднелись крыши двух дюжин домов небольшой деревеньки, утопающей в зелени.

Край обрыва был укреплен мощным деревянным частоколом, заостренные концы бревен которого, в обхват шириной, были направлены внутрь двора. Для того, чтобы подойти к частоколу, необходимо было преодолеть десяток ступеней, спуститься с пригорка, на котором полукругом располагались несколько плетеных кресел под навесом, обвитым, как и опоры веранды, плющом, и пройти около пятидесяти шагов. Между бревнами частокола было не больше десятка сантиметров зазора, так, чтобы даже ребенок не смог протиснуться, а высотой они были метра в три, и, поскольку направлены были внутрь двора, то и забраться на них представлялось задачей весьма непростой. Впрочем, сюда попадали лишь избранные, те, кто был посвящен, как уже говорилось, в тайну лавки дядюшки Лика.

Дядюшка Лик

Плотного телосложения, даже немного грузный, обладатель большой головы с высоким лбом, выразительными карими слегка навыкате и всегда прищуренными в доброй и хитроватой улыбке глазами, крупным с горбинкой носом и тяжеловатым подбородком, украшенным великолепной черной с проседью бородой – таким представал дядюшка Лик каждому новому посетителю. Картину дополняли неизменная войлочная шапочка грязно-серого цвета с черной тонкой тряпичной каймой по окружности, широкая светлая льняная рубашка без воротника, столь же широкие льняные брюки и кожаные с задниками тапочки, формой напоминающие калоши. На вид ему было лет около шестидесяти, но он был бодр, неизменно свеж, деятелен и каждое утро начинал с обхода сада.

Жил дядюшка Лик один, места ему вполне хватало, а излишек в виде второй спальни он иногда предлагал припозднившимся покупателям, приезжавшим из дальних мест. Это весьма редко случалось и на этот случай окна и двери гостевой спальни закрывались снаружи тяжелыми деревянными ставнями, сквозь которые почти не пробивался свет. Объяснения подобным мерам предосторожности были необходимы, как я выяснил позже, но остававшимся ночевать гостям они совсем не требовались: в комнате царила спасительная прохлада, воздух был наполнен ароматами разнотравья, а редкие лучи света, падавшие на деревянный пол сквозь щели в ставнях, довершали картину какого-то необыкновенного уюта и умиротворения.

Утром, завершив все необходимые процедуры, следующие сразу за пробуждением, и приняв душ, гость спускался вниз, в лавку. Тут его встречал уже давно бодрствующий хозяин и они направлялись к тому самому месту, которое столь вдохновляло каждого пришедшего – в арку, к известному нам уже столу. В казане на медленном огне разогревался вчерашний ужин, а в мангале пылали жаром угли, на которые дядюшка Лик тут же ставил полдюжины шампуров. Стол украшало блюдо с крупно нарезанными овощами и зеленью, хлеб в плетеной корзинке, а чуть поодаль стояли несколько других корзинок с только что срезанными и вымытыми в ключевой воде гроздьями винограда, собранной вишней, черешней, абрикосами и прочими дарами чудесного сада.