Александр Георгиев - Беглянки

• Название: Беглянки
• Автор: Александр Георгиев
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2017

Вот ведь как бывает – живут люди, работают, даже книги пишут, и все у них нормально… а сердце болит. Стать бы птицей, полететь к морю… Никак. Но однажды обычная девушка Симка попадает в больницу, и серая жизнь рушится. В палату привозят… гостью из другого мира, обыденность превращается в вихрь приключений. Злые маги (их здесь не было, их вообще не…) швыряются оторванными головами. Домовой требует 10 тысяч долларов. Нужно спасать друзей, и Симка отправляется в чужой, волшебный, мир – Пятизерье. Ее ждут погони и перестрелки, клады и чудеса. А навстречу ей, из Пятизерья, в наше земное «сегодня» уже спешат друзья и враги. Они перевернут вверх дном провинциальный город вместе с окрестностями. Кто-то едва не утонет в болоте, кто-то поверит в чудеса, кто-то женится на крысе-оборотне, кто-то отправится на поиски эльфов. Мечты сбудутся. Под свист стрел, под вой полицейских сирен, под градом вопросов, на которые нет ответов – все равно сбудутся.

---

Оксана Якубович, Александр Георгиев Беглянки

Часть 1 Приближение. Больница

«В каждой луже запах океана…»

Николай Гумилев. «Открытие Америки»

Глава 1, вступительная Сны до и после фуршета

«Я закрыл «Илиаду» и сел у окна…»

Н.Гумилев. «Современность»

– Ретабль!* Арборс, дай ей ретабль, скорее!

Синий провал неба опрокинулся над уступом скалы. Впереди и внизу, кольцом замыкая горизонт, впились в пустоту горные пики.

Как шипы драконьего гребня над бездонными провалами трещин, над цепочками мелких облаков, словно выдутых из трубки великана. Но выше всего, один в опаляющих лучах солнца, сверкает трехгранный ледяной клык. На его крутые склоны не ступит нога человека. Пик пэра Арчибальда*. Великий покой и молчание…

А на уступе внизу покоем не пахнет. Запах свежей крови заглушил аромат диких трав.

– Арборс, дай ей ретабль, скорее!

Воин в латах обернулся на крик, тяжелый меч брякнул о камни. Латник торопливо зашарил в набедренной сумке.

Красноперая стрела звучно клюнула по шлему и отскочила в заросли ежевичника. Вторая тенькнула о скалу, сорвалась бессильно в ущелье, вниз, где рычала стиснутая валунами река.

Воин зубами срывал пробку с зеленой бутылочки. Откупорил, присел над распростертым телом черноволосой девушки.

Десяток круглых камней размером с яйцо вылетел из-под обрыва, по скалам защелкало.

Воин не обернулся. Кончиком кинжала он разжимал стиснутые зубы раненой, вливал снадобье. На серых щеках проступил слабый румянец, пушистые ресницы дрогнули.

– Жива?

Воин приподнял девушку за плечи.

– Вставай, вставай!

– Ох. Арб…чем меня?

– Камень из пращи. Давай к трещине! Попробуем уйти по ней….а, чтоб вас!

Шесть стрел разом свистнули над уступом, одна прошила руку Арборса. Корявый наконечник вышел насквозь между латной рукавицей и оборванным рукавом кольчуги.

– Лысый гоблин!

Сжав побелевшие губы, Арборс обломил стрелу. Из- под забрала на подбородок упала капля пота.

– Я помогу.

Черноволосая уже стояла на коленях.

– Потом! Они слишком близко!

– Дай!!!

Девушка с неженской силой вцепилась в локоть рыцаря, наконечник торчал, как хищный окровавленный клюв. Она выхватила из-под рубахи кривые клещи, примерилась и одним резким движением выдернула обломок. Арборс скрипнул зубами.

Над краем обрыва высунулась плосконосая харя. Красные глазки стрельнули, оценили расстановку сил, и владелец хари выпрыгнул на уступ. Низкорослый, едва по пояс Арборсу, в плечах он был втрое шире человека. В обезьяньей длинной руке – тяжелый щербатый топор.

Арборс тигром скакнул к мечу. Поздно! С торжествующим хрипом урод взмахнул топором…. и, корчась, упал на бок. Брошенный девушкой кинжал вонзился ему под под лоптаку.

Снизу грянул многоголосый гвалт, камни и стрелы посыпались дождем.

Черноволосая невозмутимо выдернула кинжал и обтерла о куртку убитого.

– Уходим?

– Да, Сийнис вернет сознание Тоури, и мы… Постой, где Фейё? Где мэтр Фейё?!

– Арборс, не ори. Ты собьешь мне концентрацию.

Голос прозвучал певуче, как в консерватории. У ближнего валуна на коленях стоял мужчина. Пропев свою просьбу, он отвернулся от товарищей, воздел руки к небу, встряхнул слишком узкие для человека кисти.

Рукава всплеснули черными крыльями. Сийнис издал низкий горловой звук, и, тихонечко напевая под нос, возложил ладони на затылок лежащего ничком великана в кольчуге.

Над краем уступа высунулось сразу трое. Все неотличимы от первого урода, одинаковые, как монеты. Арборс закрыл целителя собой. Его меч начертил в воздухе сложную кривую, и уроды притормозили.

– На землю!!! ОГНЕННЫЙ ШАР!!!* Сээшессаара, аме…

Девушка успела первой. Катнулась Арборсу под ноги, на лету сцапав лекаря за капюшон.

– Зюдемаа, сешеесаара, о-о-оррр…

Арборс с грохотом рухнул на товарищей. Ловкая девичья ладонь толкнула вниз забрало его шлема.

– Сешеесаара – айегер!!!!

Громадный, с пивную бочку, черно-рыжий сгусток пламени соткался из воздуха и лопнул. Настала полная тишина. Томительно медленно тек расплавленный воздух. Огненной метелью плыли в небо остатки ежевичника, раскаленная рана-трещина ползла по скале.

Ватная тишина взорвалась исступленным грохотом, и мир встал на место. Трещали дружно горящие кусты, эхо несло из ущелья подвывания и вопли. Обугленный край уступа исходил дымом. Остроухий лекарь сел, похлопал себя по голове, гася затлевшие волосы, и улыбнулся. – Благодарение Ви Яс*, на сей раз это всего лишь Огненный Шар. Когда мэтр Феййё творит Бурю Отмщения, находиться поблизости я не пожелал бы даже этим гноллям*. Так было необходимо, мэтр? Рыжий, как горящие кусты, юноша подошел к товарищам. Огненные брови почти не выделялись на его лице, докрасна опаленном горным солнцем. Даже в складках запыленного серого плаща чудилось жгучая рыжина. – За первыми лезли еще семеро. Да двадцать шесть гноллей в ущелье, я подсчитал. Фейё протянул руку девушке и помог ей подняться. – Я проверил, эта трещина через пятьдесят шагов выводит к козьей тропе. Пока гнолли очухаются, мы успеем уйти. Прости, Сийнис, что подверг испытанию твои уши, но дело того стоило. Теперь гнолли изрядно задумались. Остроухий жестом остановил его и прислушался. Попытался уловить снизу чужой возглас или лязг оружия. Но гнолли примолкли. В солнечной тиши гор слышался лишь треск пожара, да глухой монотонный рокот. Это рычала в ущелье, львицей прыгая на каменных ступенях, бешеная река.

Лежащий ничком верзила в кольчуге пошевелился и громогласно чихнул.

– С возвращением в сей мир, Тоури, – весело отозвалась черноволосая.

Рыжий маг повернулся к Арборсу, который молча пытался расстегнуть нагревшийся нагрудник.

– Постой, я помогу. И не сердись, Арб. Я не хотел портить твой бой, но видит Ви Яс, их было чересчур много. Тоури, ты в порядке? Уходим!

Поднявшийся Тоури оказался женщиной непомерного роста. Вороненая вязь кольчуги плотно облегала литые мышцы и высокую грудь. Выгоревшие добела русые волосы небрежно срезаны надо лбом, на затылке забраны в «хвост единорога».

– Чтоб мне морком* подавиться! – басом заявила богатырша, – Такого сраму со мной не бывало – чуть не помереть из-за кучи недомерков!

Она подобрала с камней шлем, кожаный, с бронзовой шишечкой на макушке, смахнула рукавом сажу.

– Уходим, уходим. – поторопил Фейё, – Второго Огненного Шара не будет, я устал. В голове пусто как в Книге Заклинаний первокурсника Бригандского университета*. Надо отдохнуть, запомниться, помолиться. Я прав, Сийнис?

– Да, поспешим. – Вот и отличненько. Вот и прекрасненько. Вот и чудесненько. Скрипучий голосок поразил, как Огненный Шар. Лица всех пятерых окаменели. – Вот и равноправненько. У спасительной трещины стоял низенький толстячок в пестром халате и заплатанном колпаке. – Я-то сомневался, стоит ли убогому Дикому магу вступать в поединок с такими мэтрами, как почтенные Фейё и Сийнис. Мы ведь Ашеторйских университетов не кончали, без дипломчиков работаем! Но поскольку второго Огненного Шара не будет – попробуем. Берег Териблы – не самая плохая могилочка. Аюшки, воришечки вы мои? Не слышу? ПРИЗРАК-УБИЙЦА!!! Ангвара- ранар – тимп- норгонг – хтафатар… – заскрипел он, поднимая толстенькие ручки. Проклятый комар впился в ухо Аркаше Гвоздецкому, и заклинание прервалось. Казнив подлеца, Аркаша выпутался из простыней, и побрел в кухню за минералкой. Хлопнул дверцей холодильника, случайно глянул в окно и онемел. Внизу в синюшном свете фонаря возле соседского «форда» стоял гнолль и ковырял заклепку на щите. Почуяв изумленный взгляд Аркаши, гнолль досадливо повел могучими плечами и дернул куда-то к помойке. – Н-да. Не стоило пиво с водкой на дне рождения у Беккельсгаузена мешать – укорил себя Гвоздецкий. – Слава Музам, завтра грядет фуршет, авось восстановлю утраченное здоровье. Однако сон-то был в руку. Самый гениальный сон, писательский. Срочно включить комп и забить, пока не забыл. Дело в том, что корреспондент областной газеты Аркадий Гвоздецкий мыслил себя отнюдь не журналистом. Куда там, бери выше! Как и легионы его коллег по цеху, Гвоздецкий полагал себя настоящим литератором. Аркашин талант еще оценят читатели, признание – лишь вопрос времени. Правда, в отличие от легионов коллег, Аркаша действительно писал романы в жанре «фэнтези». И как знать… – Детали, детали – вот что дорого! Аромат Пятизерья! – бормотал Аркаша, спешно возвращаясь в комнату, – Примета железная – раз снится так ярко, значит, все верно я накосорезил в «Белом сне бастионов Ашетора». Подсознание врать не может. Конечно, и чепухи во сне много. Например, речка не Терибла, а… м-м-м… ага, знаю – Река Прожорливого Василиска! Но это детали. На то я и писатель, чтобы их к нужному знаменателю привести…» Экран монитора приглашающе засветился, и началось…Ночь пролетела как поезд дальнего – дальнего следования. Колеса стучат, тяжким сном забылось пестрое население вагона. Кажется, что ночь будет тянуться долго, и конца не дождешься. Ан, глядь – за окнами утро, в туалет – очередь, а ты за сто тысяч километров от дома, в диком и древнем Забайкалье. Или Зазеркалье? Кто знает, что на самом деле проносится мимо, снаружи, за железными боками вагона? Степные котловины в кольце мрачных гор и бурая река, несомненно, настоящие, а вот грязные полустанки запросто могут оказаться небрежной декорацией. И нет в природе никакой станции «Известковая-товарная»… Покажутся сейчас на гребне вон той горы всадники в косматых шлемах, и предводитель-шаман вскинет арбалет. А над заболоченным перелеском всплывет в небо дракон… Эх, поскорей бы! «Эх, поскорей бы!» – впечатал Аркаша финальную фразу, и ткнул курсором: сохранить! Сохранить если не для потомков, то хотя бы для друзей-приятелей, вроде Симки. А может, со временем, повезет, и издательства тоже заинтересуются… Завлекательный текст получился, густой. Аркаша и не заметил, как ночь пролетела – словно поезд дальнего-дальнего следования. Но утро, кроме вечернего фуршета, ничего хорошего не обещало. Завалиться бы спать, да ведь железно поклялся Симке домучить ту дурацкую рекламную статью. Аркаша возился с ней уже неделю, сегодня истекает последний срок. Вечером Симка должна показать текст рекламодателю. Симка хорошая, ее обижать нельзя. И кому какое шестнадцатое дело, что гениальный фантаст Гвоздецкий ночь напролет сны записывать изволят? Работа есть работа. Утешаясь этими горькими, как кофе, мыслями, он торопливо собрался. Проверил сумку, обхлопал карманы и заглянул в зеркало. Вроде ничего не забыто. Удостоверение с собой, ироническая морщинка у губ – на месте. В редакцию! Время тянулось, как кошмарный сон Сальвадора Дали. На полотне трудового дня все, чему полагается – перспектива и композиция, краски умело наложены. Вот только постоянно чудится что-то неладное. То часы на стенке лопнули пополам, как яйцо, то у слона в правом верхнем углу вместо ног гигантские паучьи лапы…. Замредактора каждые пять минут вплывает, как каравелла, гордо реет мощным бюстом меж столами: «Ребя-яа-ата… У кого информашки будут? Совсем нечего ставить… Аркаша, не напишешь чего-нибудь криминальное? Строчек на сорок, да поострее, с перчиком?» Голос у замши стенающий. Как у чайки с городской помойки, променявшей речной простор на сытную мусорную халяву. И чудится, будто циферблат часов растекается, каплет со стены, а в окно лезут чьи-то толстые, ярко накрашенные губы…. Бр-р! Шум, стук, болтовня, телефоны звонят, компьютер опять «завис». После бессонной ночи с боями в Пятизерье, Аркаша впал полный ступор. Начал рассказывать юной Лидочке один анекдот – и присобачил к нему концовку от другого. Готовая смеяться Лидочка недоуменно вздернула брови и фыркнула. – Не остроумно, Гвоздецкий!