Ринат Калимуллин - Про мир, в котором не хочу… Сборник стихов

• Название: Про мир, в котором не хочу… Сборник стихов
• Автор: Ринат Калимуллин
• Жанр: Поэзия

Это вторая книга автора. Состоит она из стихов разных жанров и написанных в разных стилях. Если внимательно вчитаться, то можно сделать выводы о сущности автора и углов его души, о том, что есть хорошо, а что – плохо, что – добро, а что – зло. Приятного путешествия в душу автора!

---

Про мир, в котором не хочу… Сборник стихов Ринат Калимуллин

© Ринат Калимуллин, 2017

ISBN 978-5-4483-7235-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На грани безумства

Когда твой мозг на грани безумства,
Тебе ничуть не понравятся мысли,
Лишь обрывки былого искусства,
Вопьются в тебя, будто лисы.

Они высосут все без остатка,
Ты почувствуешь боль от потери,
Так до первого мозга припадка,
Так до жизни под лапами смерти.

И твой мозг не желает победы,
Над своими безумными днями,
И накопятся в днях этих беды,
Не вместятся в правдивые рамки.

Ты соврешь, что прекрасные мысли,
Приходят два раза за вечер,
Ты не скажешь, что мозг твой изгрызли,
И гуляет отныне лишь ветер.

Ты захочешь подумать о счастье,
Но оно уж захватит все чувства,
Ведь негоже смеяться в ненастье,
Только глупым смешно от безумства.

Никогда не открывайте душу

Нет, никогда не открывайте душу,
Ни себе, ни близким, ни друзьям,
И если боль осколками наружу —
Идите к богу, громко, к небесам.

Бывайте выше, слушать ваши мысли
Не так легко, как слушать голоса,
И если долго вашу душу грызли
Мы не услышим – слышат небеса.

Наш век веселья, грусти и разврата,
Нас тянет тяжкими печалями ко дну,
Но лишь того, кто думает несладко
И лишь того, кто видит глубину.

Все остальные грузны и велики
И даром душу, даром свою суть,
К ним возлагают грусть,
Мечтанья, две гвоздики
И жизни сладкой сахарную муть.

Всего две капли могут сделать выше
Всего два грамма пущены в висок,
И дождик грузно бьёт тебя по крыше,
И ждет души твоей предательский курок.

Нет, никогда не смейте бить баклушу,
Не врите сказками прекрасным небесам
И никогда не открывайте душу,
Ни себе, ни близким, ни друзьям.

Все же странен собой человек…

Все же странен собой человек,
Будто каждый из разных пород:
Кто-то год проживает за век,
Кто-то век проживает за год.

Одному каждый день минус день,
А кому каждый день минус пол,
Свою роль здесь сценирует лень
И убийца голов – дымный ствол.

Каждый день здесь по-разному груб
Каждый час забирая людей,
А ведь где-то погиб однолюб,
Прикрывая и славя детей.

Каждый день здесь по-своему мил,
И цветами вливает любовь,
Полюбил бы и сам крокодил,
Если б жадно не сдавливал кровь.

Каждый день здесь по-своему слеп
Много разных запутанных троп:
Кто-то год проживает за век,
Кто-то век проживает за год.

Много разных идей и путей,
Каждый может создать новый путь,
Но мы страшно боимся людей,
Оттого новый мир не вдохнуть.

Человек, как воронка реки,
Так же тянется струями вглубь
Мы горим утопая в любви,
А ведь каждый по-своему груб.

И пройдет много сказочных лет,
Будет пройдено много дорог:
Кто-то год проживает за век,
Кто-то век проживает за год.

Какие мы люди

Меняется время, меняются люди,
Меняются мысли, что в сердце из стали —
Чего не сломают и сотни орудий —
Какими мы были, какими мы стали.

Сидит на скамейке девчонка шальная,
Стреляет глазами случайных прохожих,
Что так не похожи, совсем не похожи
На тайных гонцов из великого рая.

В их мыслях порок:
как было бы славно
С ней вместе уйти украшать огород
И там же пахать, и класть в ее рот,
Что в мыслях ее очень грязно – похабно.

Мы видим людей сквозь призму зеркал,
В кривых отражениях каверзных глаз,
И если бы умный так долго молчал,
Его бы убили из низменных фраз.

Все смертно кругом – убили любовь —
Другое клеймо в пороке создав
Как много людей, не нужно и слов —
Какими мы были! Другими не став…

Бумажки

Бумага, бумажки да стоят ли сил
И душ, что уходят проблемы познав?
Одним от бумажек сей свет не мил,
Другим же от них это множество прав.

Вокруг столько сил: Ньютона, земли,
Давления, тяжести, мира весов,
Несчётное множество просто любви
Сердец, что закрыты на ржавый засов.

Ах, юная дева открой же свой взор,
Взгляни на великую правду души,
И сдвинь там немного тот ржавый затвор,
Впусти хоть немного горящей любви.

Тогда и бумага не будет такой,
Настолько сердечной, настолько больной,
И двинется путь сей прекрасной тропой,
Что выберешь нежной влюбленной душой.

Смотри на деревья, они каждый год,
С себя все бросают, чтоб позже одеть,
Ты тоже расстанься от этих забот,
Нагой ты сумеешь хоть мир одолеть.

Жалость

Какая жалость жалеть себя,
И быть тогда хоть немного счастливым,
Так дерзко и мерзко себя любя,
Вместо золота кушать сливы.

Какая жалость браня боль,
Быть педантично бездельно статичным,
На раны закрытые сыпая соль,
Мечтать о здоровье и теле отличном.

Какая жалость быть много пустым,
Не видя в любви продолжения страсти,
Ведь всего-то нужны мосты
И его незабвенные сладкие части.

Какая жалость жалеть себя,
Любить себя и не быть критичным,
И будто высоты высот беря,
Считать себя лучше, сильней, атлетичней.

Это жалость, поверьте Простая жалость
Напускная тоска жрет печальную грудь,
Надо больше работать – немного осталось,
Работы не любит гнетущая грусть!

Зона комфорта

Дождик под вечер и грома раскаты,
Молний разрывы, разрезанный свет,
Гаснут тревожные общества страты,
Кажется громко, беззвучно, что бред.

Искорки тысячи глаз за раскатом,
Бьют напрямик в эту темень толпы,
Мысли собакой залаяли матом,
Не выходя за предел конуры.

Взрывы, сияние, детский восторг,
Визг не привыкших к подобному женщин,
Перед глазами и ясность, и морг,
Мир человека, действительно, тесен.

Лишь выйдя мозгами за конуру,
Увидеть готовы, как все в мире классно:
Смотреть на раскат и не видеть страну,
Не тратить мечты и любовь понапрасну.

Открывши глаза, вдыхать аромат
И видеть, что ясность приходит озоном,
И вот уж не видно ни власти, ни страт,
И уж подчинились природным законам.

Но это чуть-чуть, ненадолго, на время,
Пока гром не уйдет, и не включится свет,
На нас возлагают тяжелое бремя:
Неясности – да, а прекрасному – нет…

Привыкли, сошлись, потерялись дилеммой,
В этом мире без душ, мире липовых лиц,
Для счастья побиться бы с нашей системой,
Выйдя с зоны комфорта и кайфа, где бриз.

Поэту России

Кого же я встречу на грозном пути,
Где листья боятся опасть без приказа,
Где лучше смеяться и пить, чем грустить,
И всех захватила дурная зараза?

Куда же поплыть на небес корабле,
Чтоб грузно не пасть в пустоту мирозданья?
И как покоряясь проворной судьбе,
Добиться людей мировое признанье?

Ах ночь. И лишь утро сверлит телефоном,
Что нужно вставать и не думать про боль,
И мы снова не зная, что значит сурово,
Садимся браня за писательский стол.

Бумага, две ручки, семь образов славных,
Но утром сюжет как обычно один,
Ведь ночь наше время кровавой отравой
Испила до дна, подарив витамин.

Но мыслей арава пропала советом,
Что дали извечные духа миссии,
И мне тяжело стать известным поэтом,
Как всем, кто творит это чувство России!

Много лиц с онемевшей душой

Много лиц с онемевшей душой,
На большой, безграничной земле.
Не жалею о том, что простой,
Хоть и буду в низах и на дне.

Хоть и буду просить у людей,
Чтоб улыбкою красили взор,
Но не стану на капельку злей,
Когда сердце разграбит мне вор.

И меня не полюбят чуть-чуть,
Буду враг, но не стану другим,
Не найду для себя легкий путь,
Все равно умирать молодым.

Не спрошу про причудливый рай,
Что тревожит людей по сто крат.
Очи вскроет озлобленный май,
Бог отпустит прочувствовать ад.

Лишь тогда я скажу о добре,
Как о светлой обители зла,
Что найдется не в чистой душе,
А в душе, где засела игла.

Чтобы счастье познать на земле,
Надо остро прочувствовать боль,
В этом смысл души на игле,
Где таится твой главный пароль.

Разгадав эту сказку в себе,
Мы не вступим в святые ряды,
Но на неба последней черте,
Наши символы будут просты.

Много лиц с онемевшей душой,
Без иглы сожаления в ней.
Как же рад, что я все же простой
И с душою живу на земле.

Под плачущей ивой