Феликс Соломоник - Стихи разных лет

• Название: Стихи разных лет
• Автор: Феликс Соломоник
• Жанр: Поэзия

В этой книге стихов отражены два различных периода жизни автора: основной в России и дополнительный в США. Стихи разноплановые, искренние, проникнуты философским восприятием жизни.

---

Стихи разных лет Феликс Соломоник

Посвящается моей маме – Берте Давидовне Барановской.

© Феликс Соломоник, 2017

ISBN 978-5-4483-7362-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

В этой книге отражены два различных периода моей жизни: основной в России и дополнительный в США. Писать стихи я начал в ранней юности, но от того времени сохранилось лишь одно стихотворение, написанное мною в семнадцать лет под впечатлением первой трудовой повинности в подшефном колхозе. Стихи я писал исключительно «в стол», не делая никаких попыток их опубликовать. Единственной организацией, заинтересовавшейся моим творчеством был комитет государственной безопасности калининского района города Ленинграда – ныне Санкт-Петербурга. Однако их интерес, стимулированный людьми, корыстно заинтересованными в моей судьбе, возник лишь в конце 1985 года. В стране занималась заря перестройки. Хотя мои отдельные литературные опыты и подпадали под семидесятую статью уголовного кодекса СССР, но особого рвения у комитетчиков уже не было. Правда, по мере прочтения похищенных у меня рукописей они время от времени задавали мне вопросы и намекали на возможность наказания, но перестройка набирала ход и их интерес к моему творчеству постепенно ослабевал.

Моя судьба сложилась странным образом: в пятнадцать лет – рабочий, в двадцать три – старший инженер, в двадцать пять— аспирант. Казалось, что эти метаморфозы происходят не со мной и по мимо меня, ибо выстраиваемая линия жизни была совершенно не та, о которой мечталось, уводя меня всё дальше в область технических задач и оставляя всё меньше времени для занятий литературных. Так, для того чтобы начать и завершить поэму, единственную в этом сборнике, мне потребовалось сорок лет. Стихи писал урывками. Случались длительные периоды, когда муза, если и приходила, то я не замечал её, обременённый житейскими заботами. Однако за полвека папка со стихами уже в столе не помещалась и, наверняка, истлела бы в пыли какого-нибудь чулана, но благодаря моей старшей дочери Ирене Ицковой, они увидели свет. Нет, не в России, а на другом конце земли – в США.

Пятый год, как я живу в Израиле, и за этот период мне удалось полностью отдаться литературному творчеству с эффективностью, не сравнимой с той, что была у меня за пределами земли обетованной. Первый результат – второе издание книги стихов, расширенное и дополненное и, я надеюсь, избавленное от множества ошибок и опечаток первого. Но, как первое дитя, первое издание для меня особенно дорого, ибо это был щедрый дар моей старшей дочери к моему семидесятилетию. Несмотря на все мои усилия, второе издание никогда бы не увидело свет, если бы не всесторонняя и ни с чем несравнимая помощь в подготовке рукописи к печати, оказанная, в первую очередь, моей женой – Лидией Яковлевной Соломоник и моей дочерью – Иреной Феликсовной Ицковой. Я выражаю им мою самую глубокую благодарность. Благодарю мою тетю – Марианну Давидовну Барановскую за её неизменную любовь и поддержку на протяжении всей моей жизни. Она до сих пор является постоянным читателем и доброжелательным критиком всех моих стихотворных и прозаических творений.

Выражаю благодарность журналистке Аде Давыдовне Ничпальской за труд прочтения моей книги и доброжелательную оценку её содержания, послужившую толчком к подготовке второго издания, а также благодарю Отдел абсорбции города Петах-Тиквы за моральную поддержку.

Крестьянская идиллия

Играет гармонь и танцуют доярки.
Играет гармонь и танцуют свинарки.
Бульдозеристы и трактористы —
В деревне в почёте всегда гармонисты.
Маньку прижал к себе плотно Иван,
Облапив полный девичий стан,
А рядом Любка кусает губы,
Цедит проклятия сквозь белые зубы.
Ей к Ваньке – смерть, как прижаться хочется,
А рядом бык крутолобый мочится,
Свинячье рыло торчит из грязи,
А грудь колышет блузку из бязи.
Полные груди и мощные бёдра,
А рядом чья-то пьяная морда.
Ну вот на солому метнулись две тени.
Лопнул подол, разломились колени.
Красные, страстные, потные лица.
Машет крыльями белая птица.
Крестьянская сказочная идиллия —
Тело захочешь, возьмёшь без насилия.
Пьян гармонист, не играет гармонь.
Запах сирени, навозная вонь.

1960 г.

«Десятка»

Временем изъезжена десятка1
И ползёт по улице едва —
Вот из двери вывалилась шапка,
Руки, ноги, чья-то голова.

Ты и рада вдвое бы раздуться,
Но бока железные твои
Только искривляются и гнутся,
Ты рискуешь лопнуть по пути.

Для студентов старой колымагой
Ты давно из года в год слывёшь.
И со львовским не сравнить стилягой,
По старинке скромно ты живёшь.

В автопарке тихо встав в сторонку,
С завистью ты смотришь на подруг,
Что одеты в лаковую плёнку,
Образуют шумный пёстрый круг.

Не грусти и, лязгая железом,
Юность дорогую не брани.
Ты была подругою невежам,
А теперь с дипломами они.

1962 г.

Электричка

Электричка уходила в ночь.
За окном поплыли сосны, ели
И колёса песню свою пели,
От чего-то убегая прочь.
Электричка уходила в ночь.

Светофор прищурил сонно глаз.
К горизонту падая звездою,
Он зажёгся низко над землею,
Поезду мигнув в последний раз.
Светофор прищурил сонно глаз.

Облако, как капелька чернил.
Ветер рвёт рукав моей рубашки,
Неуклюжи у него замашки
Или просто слишком много сил.
Облако, как капелька чернил.

От чего бегу я и куда?
Эта ночь и эта электричка…
До чего же скверная привычка —
Не могу дождаться я утра!
От чего бегу я и куда?

1962 г.

Песня вора

Мама моя родная, не брани,
Не жалей, пожалуйста, слёз не лей.
Золотые снова наступят дни,
А пока пришли мне сухарей.

Жаворонок, жаворонок голосист,
Горлышко ощипано, летит пух.
Дело наше сделано – карман чист,
Выстрелы вдогонку: бух, бух, бух!

Вся тайга разлапилась. Ветер, брат,
От болотных гнилостных этих мест
Не возьмёшь ль попутчиком в Ленинград?
Знаешь тропку каждую ты окрест.

Жаворонок, жаворонок голосист,
Горлышко ощипано, летит пух,
Дело наше сделано – карман чист,
Выстрелы вдогонку: бух, бух, бух!

Гражданин начальничек гнёт в дугу,
Проволока колючая, высок забор,
Всё равно отсюда я убегу,
Будь последний фрайер я, а не вор.

Жаворонок, жаворонок, голосист,
Горлышко ощипано, летит пух.
Дело наше сделано – карман чист,
Выстрелы вдогонку: бух, бух, бух!

А пока мы сутками лопату в ров,
Поднимают поутру нас петухи,
Гонят нас на вырубки, как коров,
На харчах отъевшиеся пастухи.

Жаворонок, жаворонок, голосист,

Горлышко ощипано, летит пух.

Дело наше сделано – карман чист,

Выстрелы вдогонку: бух, бух, бух!

1963 г.

«Отгорел румянец, небо побледнело…»

Отгорел румянец, небо побледнело
И в глазах угасла синева.
Лишь полоска губ едва алела,
Тонкая, как лука тетива.

День уполз, как раскалённый слиток,
Отряхнув окалину с листвы,
Жар неторопливо тёк с гранитов
В зыбкие объятия Невы.

В улице и переулке каждом —
Тишина, звучащая мольбой.
Остуди испепелённых жаждой,
Остуди прохладною струёй.

Но прохлада заблудилась где-то,
И ладони, полные росой,
Не подставит граням парапетов,
Не напоит, не остудит зной.

Лишь влюблённым дела нет до зноя —
Реет парус северных ночей
И плывут сквозь молоко парное
Вдоль Невы, как пара лебедей.

1965 г.

Моя Россия

Отсюда началась Россия —
С гранитных невских берегов.
Здесь первозданная стихия,
Вовек не знавшая оков.

Здесь небо северное рядом,
Здесь до него подать рукой,
И по утрам над Летним садом
Туман холодный и седой.

Здесь кони Клодта на Фонтанке,
Творил здесь Росси, Фальконе…
И я люблю скакать по пьянке
С Петром на вздыбленном коне!

Здесь ночи белые. Закаты
Едва лишь небо подожгли —
Горят дворцовые палаты
Уж алым отблеском зари.

Пробило на часах вокзальных,
И ночь уж тает в синеве.
Заря, качаясь на Ростральных,
Перстами плещется в Неве.

А осень, осень в Ленинграде —
Промозглость, сырость и дожди,
Дома укрылись в листопаде,
Как люди в тёплые плащи…

Я в моросящий дождь по парку
Брожу, в листы упрятав грусть,
И в кабаке пью с другом старку
За эту хмаревую Русь.

Здесь родилась моя Россия,
И я люблю её до слёз.
Пускай метут дожди косые,
И ветер воет, словно пёс.

Осень