Алексей Передельский - Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания

• Название: Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания
• Автор: Алексей Передельский
• Жанр: Спорт
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906839-54-1

Роль и назначение спорта в контексте развития культуры и цивилизации до сих пор остается одним из важнейших вопросов сущностно-системного анализа. Опираясь на работы целого ряда выдающихся ученых, Л.П. Матвеев во второй половине XX в. завершил создание общей теории физической культуры и спорта, позволяющей понять сущность и назначение спортивной деятельности. Однако, несмотря на вековую традицию развития философии физической культуры, мы до сих пор не имеем научной социально-философской теории спорта, позволяющей понять социальную сущность и основные закономерности возникновения и эволюции спорта как онтологического феномена, как социального института. Именно эту задачу ставил перед собой автор данной монографии.

Для научных работников, специалистов, преподавателей, аспирантов и студентов высших учебных заведений, всех интересующихся философией и социологией спорта.

---

– конная езда и джигитовка;

– игры («ходьба и бег на ходулях», «городки», «взятие (оборона) ледового городка», «чур» (подобие хоккея), «конный бой»).

Воинское (военно-физическое) воспитание начиналось очень рано – с трех-четырёх лет и продолжалось практически до окончания жизни. Причём это же во многом касалось и некоторых славянских женщин-воительниц, которые в войске не были исключением, хотя не были и правилом. Иначе говоря, шанс на получение воинского воспитания изредка имели представительницы знатных воинских родов (свои и удочеренные).

Эффективность системы физической культуры восточных славян до нашей эры подтверждается успехом их военных кампаний 584, 610–626, 860 гг., походами Аскольда, Олега, Игоря, Святослава, Владимира.

Физическая культура средневековой Европы, естественно, в первую очередь должна рассматриваться при анализе эволюции агонально-спортивной традиции с древности до наших дней. И не так уже важно, что европейское Средневековье знаменует собой кажущийся разрыв в указанной традиции, потому что диалектически средневековая физическая культура – это «первое отрицание» физической культуры Античности. Без понимания сути эволюционных процессов, происходивших в Средние века на Западе было бы затруднительно правильно понимать и интерпретировать ремикс агонально-спортивной традиции в Новое время и в Новейшей истории, представляющий собой «второе отрицание» единого диалектического процесса развития мировой физической культуры, характерной для современной цивилизации.

Физическая культура средневековой Европы в системном выражении имела жесткие сословно-классовые ограничения, сугубо военно-прикладное значение и ярко выраженную религиозно-церковную ориентацию. По большому счету, речь может идти лишь о рыцарском физическом воспитании. Другими составляющими рассматриваемой физической культуры, например, практиковавшейся в лагерях чешских «гуситов» или у английских йоменов, в силу их относительной бессистемности и исторической пространственно-временной локализованности, по нашему мнению, вполне можно пренебречь, хотя в истории эволюции института единоборств свою роль эти народные (оборонческие и праздничные) формы всё-таки играли. К примеру, чешские табориты практиковали использование в бою целого ряда сельскохозяйственных орудий, очень напоминая этой особенностью и направленностью своей борьбы средневековых мастеров «окинава-тэ» (единоборства окинавских крестьян, успешно противостоящего японскому джиу-джицу, культивируемому самураями-завоевателями). Точно также и подготовка чешских таборитов Яна Жижки довольно долго «брала верх» над выучкой сборного состава рыцарских отрядов (не путать с самими рыцарями).

Искусство боя на шестах и стрельбы из луков английских свободных (вольных) стрелков, в свою очередь, напоминает искусство китайских монахов и японских самураев, о которых пойдет речь далее. Но, к сожалению, искусство и так не имевшее широкого распространения, было отодвинуто «на второй план» огнестрельным оружием на несколько веков раньше, чем на Востоке.

Обратимся к системе физического воспитания рыцарства, в силу вышеуказанных причин имевшего почти монополию на развитие. «Военно-физическое воспитание будущих рыцарей начиналось с 7 лет, обычно при дворах крупных феодалов. Замки сюзеренов выступали прообразом школ для молодых феодалов. Однако, и это естественно, подобные «школы» не были государственными, а скорее, частными семейными» [Петракова В. Е., Леонтьева Н. С., 2010; с. 74]. Система имела три концентрически повторяющие друг друга ступени: паж (с 7 до 14 лет), оруженосец (с 14 лет до 21 года), рыцарь (с 21 года или «как повезёт»). Третья ступень была сугубо индивидуальным обучением и только для избранных, как правило, феодалов с крупным состоянием.

Однако нам интересно другое, а именно то, что в процессе своего развития данная система практически создала необходимые условия для возникновения современного спорта, причём и как религиозного состязания и как развлечения для имущих классов и сословий, которое вызывало большой интерес и у простого народа. Попробуем это показать.

Одна из глав очерка «Германия» римского историка Корнелия Тацита начинается так: «Их (германцев) зрелища на всех собраниях одни и те же: обнаженные юноши прыгают с разбега меж врытых в землю мечей и смертоносных фрамей (копий – А.П.). Привычность этой игры сделала её искусством, и искусство придало изящество этому зрелищу, которое никогда не вознаграждается: их дерзкая ловкость требует лишь одной награды – удовольствия зрителей». Подобные игры, связанные с инициациями, по мере христианизации Европы преобразовывались в рыцарские турниры» [там же, с. 78]. Таким образом, «рыцарская физическая культура создала особую форму военно-спортивных состязаний – турниры» [там же].

Это были именно состязания, поскольку носили характер «божьего суда», напомним, исторически первой социальной формы единоборческого поединка. И это первое.

С другой стороны, Католическая церковь «запрещала турниры… под предлогом, что эти праздники отвлекают рыцарей от крестовых походов и требуют чрезмерных затрат, которые целесообразнее использовать на войну с неверными» [там же, с. 80]. Этот фрагмент, приводимый авторами по факту запрета турниров Папой Иннокентием IV на Лионском соборе в 1245 г., в том числе отображает и борьбу Церкви с военно-религиозным культом рыцарства, порой охватывающую целые государства и могущественные рыцарские Ордены (генерации, союзы). Это второе.

«Короли также часто выступали против посвящения дворян в рыцари во время турниров, не желая, чтобы победа в настоящем бою давала победителю право получения рыцарства» [там же]. Авторы упоминают один из подобных случаев, когда Филипп II Август в 1209 г. заставил своих детей дать клятву, что они не будут участвовать в турнирах. Данный факт отражает понимание представителей власти, основанной на военной силе, реальную направленность турнирной подготовки рыцарей, ослабляющей, в итоге, эту воинскую силу (очень характерная ремарка в адрес современной военно-спортивной прикладности спортивных единоборств). Иными словами, подготовка к турнирам соотносилась с реальной боевой подготовкой рыцарей, как подготовка гладиаторов в Древнем Риме соотносилась с боевой подготовкой легионеров, то есть в лучшем случае это было соотношением иллюзорно-компенсаторной модели к действительному оригиналу-прототипу. И это третье.

«Средневековые турниры можно назвать регламентированными спортивными состязаниями, так как их всегда возглавляла судейская коллегия, состоявшая из старших и наиболее опытных рыцарей… Турнирные судьи строго следили за соблюдением правил турнира, объявляли победителей и награждали их призами» [там же, с. 80–81]. А вот и форма типичного спортивного соревнования – спортивный регламент и судейская бригада. Это четвёртое.

Наконец, участники турниров сражались, используя специальное «куртуазное» (затупленное, лишенное боевых качеств, снабжённое предохраняющими контурами) оружие, давая при этом клятву, что не помышляют о крови и мести, а выступают исключительно из соображений «владения воинским искусством» [там же, С. 79]. Перед нами зачаточные формы имеющих в современном спорте широкое распространение и признание принципов гуманизма, честной игры, спортивной борьбы. Это пятое, но не последнее.

Скучающие и ищущие развлечений феодалы не ограничивались турнирами. Они много охотились, занимались дрессурой собак, соколов, лошадей, боролись (жестко и мягко), фехтовали, бегали и прыгали, плавали – иными словами, культивировали виды физического воспитания и единоборств, которые в XIX в. благополучно превратились в виды спорта.

Эпоха рыцарства породила массу игр, развлечений, в которых оттачивались как навыки турнирной подготовки («квинтина» – игра со специальным тренажером – манекеном, крепящимся на вертикальном шесте и способным «дать сдачи» в случае неточного удара копьем), так и навыки групповой борьбы (боя) представителей средневековых городских цехов против отрядов бродячих рыцарей («суль» – прообраз современного футбола).

Из походов в восточные и азиатские страны рыцари привезли конное поло и шахматы.

«Любимое развлечение рыцарей – метание камней после появления метательных орудий начинает терять связь с военным делом, а в XII–XIII вв. начинает использоваться только как средство развития силы» [там же, с. 87]. Похожая судьба сложилась со стрельбой из лука, вольной борьбой, фехтованием, в которых накапливались приемы и правила, характерные для их современных спортивных аналогов. Популярностью у рыцарского сословия пользовались танцы и игры с мячом, например «же де пом» («игра с яблоками» – прообраз современного тенниса).

Итак, рыцарская система физического воспитания фактически создала весь арсенал видов, в дальнейшем названных любительским или аристократическим спортом. Осталось их лишь спортизировать, для чего начали складываться благоприятные условия: «Эпоха рыцарства пришла в упадок в XVI в.; к этому времени появились порох и огнестрельное оружие, наемные войска (ландскнехты). Как следствие рыцарская система физического воспитания стала архаичной, не соответствовала современности и изжила себя» [там же, с. 93]. В этом фрагменте авторы сделали не совсем верный, по существу развития физической культуры, вывод. Изжило себя и стало архаичным не физическое воспитание рыцарей, а само рыцарское сословие. Как раз рассматриваемая система военно-физического воспитания стала эволюционировать дальше, сыграв роль переходного мостика к современному спорту. Данный факт не могли не заметить и авторы анализируемого материла, которые, в конце концов, пришли к единственно правильному (хотя и не совсем полному) выводу о том, что «рыцарские турниры, по сути, явились предшественниками будущих спортивных состязаний» [там же, с. 95]. Однако следует добавить, что в ходе трансформации была сохранена и развита форма турниров, но было потеряно во многом их духовное содержание, кодекс рыцарства, а также весь пласт изящной средневековой куртуазности, напоминающей мусическую составляющую Олимпийских игр древности (танцы, манеры, поэзия).