В. Ажиппо - Не зарекайся... (не окончена)

• Название: Не зарекайся... (не окончена)
• Автор: В. Ажиппо
• Издательство: Батькiвщина
• Жанр: Руководства
• Год: 2005

О тюрьме написано немало. Авторы «тюремной прозы» – это либо люди, побывавшие за решеткой, либо литераторы, изучавшие проблему «снаружи», основываясь на чужом опыте. Данная книга уникальна.

Впервые за всю историю литературы о тюрьме написал профессиональный тюремщик. Написал предельно откровенно, остро, в меру цинично, в тонах черного юмора, без слюнявой сентиментальности, фальшивого романтизма и чиновничьего холуйства.

У читателя книга может вызвать шок, но она в корне изменит привычный взгляд на человеческие отношения.

Во многом эта книга – результат работы очень разных людей с огромным жизненным опытом и незаурядной судьбой. Собрать, проанализировать и систематизировать материал, который до этого профессионально никто не исследовал, одному человеку не под силу.

Особую помощь в подготовке и издании книги – информационную, аналитическую, организационную – оказал депутат Харьковского областного совета Александр Абросимов.

---

[17]

Слово «прикол» – изначально наркоманское. Обозначает концентрацию внимания на предмете или мысли под воздействием наркотиков, как правило – опиатов. Например, скушав некоторое количество опия (раньше его ели, да), можно достаточно долго рассматривать собственный палец или час думать о том, в какую сторону открывается дверь холодильника. И то и другое под воздействием опия крайне интересно.

Ранее про это говорилось: во, прикололо! Было смешно, что абсолютно никчёмный предмет/мысль так мощно «приколол» внимание. Когда рекомендовали «приколоться», это имело несколько иной смысл в плане веселья, отличный от нынешнего. В дальнейшем слово «ушло в народные массы» и теперь обозначает совсем другие смешные вещи: шутку, розыгрыш. – Прим. Goblina

[18]

Чёрт – слово оскорбительное. Не настолько оскорбительное, как петух, но достаточно серьёзное. Вообще адресное упоминание всего, у чего есть рога – чёрта, демона, лося – оскорбительно. Это потому, что любой намёк на наличие рогов понимается исключительно как намёк на козла.

Козёл в нынешней терминологии – обобщающее название тех, кто сотрудничает с администрацией мест лишения свободы. Например, работает в секции охраны порядка. Данная разновидность сотрудничества не вызывает уважения у подавляющего большинства сидельцев, а попытки ассоциировать с козлом того, кто таковым не является – вызывают праведный гнев.

То же самое касается любых орнитологических терминов: всякое упоминание чего бы то ни было связанного с птицами (крыльев, перьев, кудахтанья, кукарекания) немедленно ассоциируется с петухом. За что тоже придётся ответить. – Прим. Goblina

[19]

Опустили – вовсе не значит «семь человек по очереди совали половые органы в анальное отверстие опускаемого, имитируя половой акт». Хотя такое бывает.

Это не значит «выбили передние зубы костяшкой домино при помощи шахматной доски, а потом всемером совали половые органы одновременно в анальное отверстие и в рот, имитируя половой акт». Хотя и такое бывает.

В большинстве случаев опускаемому просто предлагают перебраться «в петушиный куток» – поближе к параше, в компанию опущенных ранее. Предлагают, если он не перешёл уже туда сам, осознав содеянное.

Данную категорию сидельцев иронически называют «обиженными» (потому что их обидели), а место их скопления – «обиженкой». Зная это, решительно нельзя употреблять слово «обиженный» в обращениях типа «Ну ты чё, обиделся?» В ответ могут обидеть на полном серьёзе. – Прим. Goblina

[20]

Как-то раз в перестроечном угаре наше начальство приняло решение зазвать служителя культа, дабы он освятил нашу обитель скорби. Пригласили специально обученного попа, со всем уважением.

Поп пришёл, походил туда-сюда, жалом поводил – и делать что бы то ни было отказался наотрез. У вас тут, говорит, такая бесовщина адская, что я здесь даже находиться не могу. И, подобрав полы рясы – сбежал, тряся кадилом. Не смог.

А мы – ничего, кабинеты в камерах, там же и жили. В результате каждый – адский сатана. – Прим. Goblina

[21]

Ничего, им государство за вредность огромные деньжищи платит: не менее десяти баксов в месяц. Эти же выплаты легко покрывают опасность заражения специальной разновидностью тюремно-лагерного туберкулёза, лечить которую пока что не научились.

За такие деньги, как известно, от чего угодно вылечиться можно. – Прим. Goblina

[22]

В тюрьме, по большому счёту, бить уже поздно. Дознание и следствие – они проводятся на воле, а не в тюрьме. И вот как раз на воле – пытают как следует.

В чём сущность пытки? Совершенно верно, в добыче доказательств. Не признаний, нет. Признания в содеянном оперативников не интересуют. Надо совсем другое: где спрятал пистолет, где нож, где спрятал труп. При отсутствии доказательств от любого, даже самого страшного признания можно отказаться в суде. Мало ли что заставили сказать под пыткой? А вот когда найдут орудие убийства со следами крови и пальцев – отказаться не получится. Сколько про пытки ни рассказывай.

Пытки в милиции буйным цветом расцвели в перестройку, когда службу массово покинули ветераны. В те времена, когда всё и вся оплёвывалось и подвергалось публичному осмеянию, люди серьёзные и честные уходили из милиции не задумываясь. Кроме того, опытному специалисту данного профиля в частной лавочке платят значительно больше. К середине девяностых советской милиции не стало. А вместе с ней ушла законность.

На место ветеранов пришли молодые пацаны, которых и учить-то ремеслу было некому. Пацанам по молодости кажется, что кулаком – оно быстрее и надёжнее, главное – не жалеть сил. Дал разок в рыло – и вот он, результат. Это так, но далеко не везде и очень, очень далеко не всегда. Но молодые сил не жалели. И последствия не замедлили сказаться.

Последствие первое, страшное: пытки стали нормой. Непонятно, сколько лет должно пройти, чтобы это прекратилось. Последствие второе, неожиданное: пытки сломали «воровскую идею». Это только в рассказах для детей герои под пытками молчат. В реальной жизни пытку не может выдержать никто. Под пытками сдают всех: и друзей, и недругов. Вот так просто и без затей вслед за советской властью рухнули воровские понятия. – Прим. Goblina

[23]

Известен простой и доступный способ «забить в наручники»: руки – в наручники, руки в наручниках – на скамейку, сверху по наручникам наносится удар торцом другой скамейки. Боль – невыносимая. И никаких тебе нарушений инструкций. Прим. Goblina

[24]

Людям наивным по незнанию кажется, что пытка непременно требует наличия чудовищных инструментов: дыбы, кнута. Безусловно, пассатижи как инструмент познания – вне конкуренции. Но в жизни всё значительно проще.

Затруднительно передать словами, какой ужас испытываешь когда тебе надевают на голову мешок и не дают дышать. Как себя чувствуешь, полежав часок связанным «ласточкой». Что испытывает голова, когда по ней на протяжении часа размеренно бьют справочником «Жёлтые страницы».

Наиболее надёжные способы – они вообще никаких инструментов не требует. И приложения силы – не требуется. Например, человека можно заставить стоять неподвижно много часов подряд. Просто стоять. Часов через пятнадцать-двадцать результаты не замедлят сказаться. Можно не заставлять стоять, можно посадить на стул и просто не давать спать. Через пару суток тоже последует результат, который порадует всех участников.

Если на своей шкуре не пробовал, кажется – да что здесь такого? Это ж не дыба! Желающие могут попробовать. Да, это не дыба. Однако будьте уверены: разочарований не будет. – Прим. Goblina

[25]

Следует понимать, что речь идёт об оскорблениях со стороны сотрудников пенитенциарного учреждения. За оскорбления со стороны товарищей – незамедлительно следует расправа. – Прим. Goblina

[26]

Как это ни печально, но мега-интеллектуалы свой мега-интеллект в элементарных бытовых ситуациях утрачивают напрочь.

Это потому что реальность очень сильно отличается от тех выдуманных миров, в которых живёт мега-интеллектуал.

Она страшная. – Прим. Goblina

[27]

«Белка» – это белая горячка, delirium tremens. – Прим. Goblina

[28]

Если в учреждении есть вор, то за всем смотрит он. Под словом «вор» в уголовных кругах подразумевается «вор в законе». Вот он – вор. А тот, кто ворует – он не вор, он – крадун. И высокое звание вор носить не вправе.

Так вот, когда вора (правильно говорить – ворА, а не в0ра) в тюрьме/на зоне нет, его заменяет гражданин из числа стремящихся стать вором (его так и называют – стремящийся), так называемый положенец (то есть назначенный ворами). Тот, кто смотрит за общаком и соблюдением «воровского хода» (то есть за соблюдением арестантами тюремного закона и понятий) – называется смотрящим. – Прим. Goblina

[29]

Арестант – слово гордое. Именно так, арестантами (или честными арестантами), называют себя сидельцы. Задержанный, заключённый – слова ментовские, арестант – нет. Соответственно, арестант – правильное слово. – Прим. Goblina

[30]

Прокладка – суть некоторые хитрые действия или слова, как правило – слова и действия сотрудников милиции. Например, доблестный оперсостав задерживает автомобиль авторитетного парня по имени Вован. И учиняет обыск.

Ищут не торопясь, потому что знают, где лежит то, что они ищут. По ходу обыска один опер как бы невзначай говорит другому: ты сзади под ковриком посмотри, Толян Косой говорил, что эта урила всегда под ковриком волыну держит! И точно, волына находится под ковриком.

После этого в дружеских отношениях Вована и Толяна появится серьёзная трещина. В дальнейшем трещина может появиться ещё и в черепе Толяна. – Прим. Goblina